Орленок (СИ) - Горъ Василий - Страница 32

— Доброй ночи, Игнат! Вам пора вставать, ибо уже два тридцать. И не вздумай искать в поведении «этой лисы» двойное дно: девочка задрыхла раньше тебя и ни разу не просыпалась, ИРЦ вырубила я, а пледом вас накрыли дроиды. Вопросы?

Я отрицательно мотнул головой, мысленно обозвал себя параноиком, посмотрел на умиротворенное личико «не-лисы» и вдруг понял, что не хочу ее будить. Поэтому выпростал из-под пледа правую руку и показал бестелесной вредине пять пальцев.

— Можешь понежиться и десять! — великодушно разрешила она. — Дождь не льет, а еле моросит, денег на депозите хватит на несколько сотен штрафов за превышение скорости, а я, если что, подстрахую.

Требовательно выгнутая бровь и серия жестов были поняты достаточно быстро, и Дайна раскололась:

— Да, эта девочка мне нравится. В разы сильнее, чем все твои бывшие, вместе взятые: они были самовлюбленными и самоуверенными пустышками с завышенными ожиданиями, а Ольга — цельная, состоявшаяся, битая жизнью личность, умеющая и любить, и ненавидеть, и брать на себя ответственность за тех, кто дорог, и ценить чужую помощь. Впрочем, ты это понимаешь ничуть не хуже меня. Иначе держал бы эту умничку на расстоянии и не берег ее, как зеницу ока…

В этот момент на ярких, чуть припухших губках «цельной, состоявшейся и битой жизнью личности» вдруг заиграла слабая улыбка, и у меня потеплело на душе. За компанию.

— Ты даже улыбаешься похоже! — сварливо заметила вредина и съехала с темы: — И это радует. В отличие от планов Докукина-старшего: после разговора с тобой он поручил помощнику приобрести коттедж по соседству с нашим. Для «любимого внука». Дабы тот сошелся с тобой поближе и к весне помог деду выйти на Максакову.

— Вот с-сука! — одними губами проартикулировал я.

— Угу… — поддакнул БИУС. И расстроил снова: — Что самое грустное, эти планы более чем реальны: внук Ольги Максимовны, Павел, уже купил коттедж в нашем поселке и собирается прикатить сюда на зимние каникулы на новой «Стихии». Если получится уговорить родителей, то на пару с сестрой. Кстати, эта парочка мне тоже нравится — я слушаю их четвертые сутки и еще ни разу не разочаровалась: они друг друга по-настоящему любят, проводят вместе все свободное время и решают любые проблемы сообща.

Я задумчиво расфокусировал взгляд и вспомнил Павла Демьяновича, а Дайна подкинула еще немного информации для раздумий:

— Слово «любые» я использовала не просто так: позавчера вечером Павел три с лишним часа помогал Лизе разбираться в принципе решения квадратных уравнений и добился понимания, ни разу не показав и тени раздражения; после того, как уроки были сделаны, описал последнюю выходку своей девушки и с помощью юной советчицы придумал забавную стратегию адекватного ответа; внимательно выслушал откровения сестры, влюбившейся в какого-то певца, и, ни разу не улыбнувшись, пообещал выяснить все, что можно, о характере, привычках и интересах этого парня. А теперь оцени еще несколько фактов: у Лизы есть неограниченный доступ к банковскому счету брата; пароли на их телефонах одинаковые; в начале августа Павел расстался с некоей «сисястой красоткой» только из-за того, что та нелестно отозвалась о его сестре; если он дома, то девочка не засыпает, не дождавшись его визита в свою спальню и поцелуя в лоб, а любые попытки матери себя поцеловать встречает в штыки. И последний факт, который требует особого внимания: друзей-аристократов у Павла нет. Два его друга — из семей потомственных военных, а третий — из купеческих.

Я коротко кивнул в знак того, что понял и этот намек, затем вздохнул и разбудил Ольгу. Как и следовало ожидать, толком не успев прийти в себя, она страшно расстроилась и попробовала извиниться за то, что «испортила» вечер, выбрав не тот фильм. Пришлось перебивать и «лечить»:

— Солнце, плед на нас видишь?

— Да.

— Тогда включи голову и скажи, о чем говорит его появление?

Ей мгновенно полегчало, а во взгляде появились искорки сдерживаемого смеха:

— О том, что ты воспользовался представившейся возможностью законно пообнимать это роскошное тело?

Шуток на эту тему она себе раньше не позволяла, так что я опешил. Но только на миг. А затем контратаковал:

— Во-первых, я, в отличие от тебя, в привычке обнимать спящего рядом замечен не был. Во-вторых, мое тело ничуть не менее роскошно, чем твое. И, в-третьих, ты почему-то вынесла за скобки мою редкую самоотверженность. А моя рука, до сих пор нещадно вминаемая тобою в диван, кошмарно затекла!

Кольцова демонстративно заглянула под плед, задумчиво потерла носик и «сокрушенно» вздохнула:

— И ведь не придраться ни к одному тезису! И как теперь с этим жить?

24 ноября 2512 по ЕГК.

…В четверг утром я проснулся улыбающимся во все тридцать два зуба. Никаких предпосылок для столь яркого ощущения счастья я вспомнить не смог: да, марш-бросок от точки высадки с «Бродяги» до «Юдинской» заимки прошел в сплошном рубилове, да, задолбались мы с Ольгой так, что последние минут двадцать перли по буеракам на одном упрямстве, да, отключились чуть ли не раньше, чем добрались до баньки, но, проваливаясь в сон, чувствовали только дикую усталость. А меня аж распирало от желания запеть. Или заорать во весь голос. Или сотворить какую-нибудь глупость.

Будь я на заимке один, не стал бы себе отказывать в столь нехитрых удовольствиях. А так вдумчиво проанализировал свое состояние и… пришел к выводу, что меня торкнуло из-за завершения адаптации организма к этому миру. С чего я это взял? Да с того, что магофон Пятна, еще накануне вечером доставлявший пусть совсем слабенький, но дискомфорт, теперь не ощущался вообще. А «цвет» ядра и каналов энергетической системы под взглядом в себя стал казаться заметно более насыщенным и… правильным, что ли? В общем, вывалившись в «реальность», я чуть было не обновил «баффы», чтобы понять, как «адаптация» сказалась на навыках. Но вовремя вспомнил о чуйке Ольги и решил отложить эксперименты на потом.

Кстати, напарница не изменила своим привычкам и в этот раз — дрыхла не на диване, а на топчане, вжавшись в мой левый бок, положив голову на плечо, обхватив «роскошное тело» поперек талии и закинув колено на оба бедра. Впрочем, тут, на заимке, другого можно было и не ждать: попытки Кольцовой заснуть в одиночестве гарантированно заканчивались либо бессонницей, либо кошмарами. Вот я и не удивился: немного полюбовался спокойным лицом Оли и невесть в который раз сравнил ее со своими бывшими. Как обычно, не в пользу последних. Ведь несмотря на то, откровенных дур среди них не было, наши общие интересы начинались и заканчивались в постели, а все остальное просто изображалось в угоду общепринятым нормам морали. С Кольцовой же мне было комфортно всегда и везде. И это радовало до безумия, ибо позволяло чувствовать нас не напарниками, а семьей. Той самой, которой у меня не было целую вечность.

Не знаю, сколько времени я провалялся бы на топчане, глядя в потолок и лениво размышляя обо всем на свете, не «заскрипи» где-то поблизости чем-то испуганный коростель. Но голос одной из самых громких птиц этих лесов не только мгновенно разбудил начинающую добытчицу, но и переключил ее в боевой режим.

— Не напрягайся: нас никто не атакует… — улыбнулся я, как только Оля активировала первый «бафф» и приподнялась на локте.

— Здорово! — обрадованно заявила она, рухнула на нагретое место и сонно поздоровалась: — Доброе утро, Игнат. Ты выспался?

— Как ни странно, да. А ты, как я понимаю, нет?

— Пока не знаю… — пробормотала она. — Но выбираться из-под спальника не хочу.

— А меня выпустишь? Хотя бы ненадолго? — полюбопытствовал я, точно зная, каким будет ответ. И не ошибся:

— Если ненадолго, то выпущу. Вернее, составлю тебе компанию. Ибо мой организм тоже требует внимания.

— Тогда встаем?

— Секундочку… Все, повесила жар и готова ко всему на свете…

Последнее утверждение оказалось преувеличением — когда мы вышли на порог сруба и обнаружили, что дождь прекратился, а заимку накрыл нереально густой туман, Кольцова вцепилась в мое запястье и восторженно выдохнула: