Корпус обреченных (СИ) - Хай Алекс - Страница 36

Я наблюдал за реакцией ребят. Лева приуныл, Одоевский, Эристов и Безбородко казались напуганными, а Феликс о чем-то задумался.

— А при чем здесь ртуть, Алексей? — спросил он.

— Шереметева и остальные установили, что ртуть препятствует распространению этой аномальной энергии. Поэтому ее нещадно льют в месте аномалии. Еще есть гипотеза, что оружие из сплавов ртути — амальгам — может быть эффективно против тварей.

Юсупов нахмурился.

— В одном из наших дворцов есть старинное оружие. Копья, штыки и даже стрелы с наконечниками из странного сплава. Экспертиза установила, что они содержат большое количество ртути. Потому мы не выставляем их в публичных залах — ведь ртуть токсична…

Так-так…

— Случайно не в бывшем ли Шуваловском дворце, Феликс Феликсович?

Юсупов вытаращился на меня во все глаза.

— Откуда вы знаете?

— Да так, — улыбнулся я. — Полагаю, и вы скоро узнаете. Если ее превосходительству Шереметевой будет угодно. Пока я не имею права разглашать.

Но главное я только что выяснил — Юсуповы хранили еще один артефакт времен Елизаветы Петровны и ее тайного ордена. Они сами не знали, чем владели, но все же смогли сохранить оружие. Теперь дело техники — через Феликса убедить его родителей передать артефакты на экспертизу, проанализировать состав и создать нечто подобное или даже улучшенное. Все же технологии с тех пор здорово продвинулись.

Феликс покачал головой, и по его взгляду я понял, что просто так от него не отделаюсь. Но сейчас он не стал мучить меня вопросами — не хотел прилюдно обсуждать семейную коллекцию. Тем более что в этот момент двери комнаты распахнулись, и на пороге возникла целая компания будущих курсантов во главе с кузеном Андреем.

— Ну наконец-то!

— Вороницкий, Романов, Щербатов, Румянцев, Ламздорф, Брюс, Волконский, — сержант Баранов по очереди впустил новоприбывших в нашу обитель. — Наконец-то все в сборе. Десять минут на размещение. Ровно в час будьте на первом этаже — общий сбор с куратором.

За стенами нашего помещения тоже царило оживление — в соседних комнатах расселяли остальных курсантов. Сержант на всякий случай принюхался и, не почуяв дыма, молча вышел.

Андрей в первую очередь поприветствовал меня.

— Кузен Алексей!

— Теперь я просто господин Николаев, — улыбнулся я, но позволил родственнику заключить себя в объятия.

— А я на время обучения — просто Романов, — отозвался Андрей и, отпустив меня, улыбнулся остальным. — Господа, счастлив служить рядом с вами.

Андрей был молодцом. Держался уверенно, превосходства не демонстрировал, но никто из собравшихся не забывал, что он являлся сыном фактического главы государства. Поэтому ребята держались с ним подчеркнуто уважительно. Забавно, что со мной они держались примерно так же — но потому, что я был Черным Алмазом.

Итак, у нас намечалось два лидера в одной группе. Интересно, за кем пойдут — за мной или за Андреем? Впрочем, конкурировать пока что было рано и не за что.

Новоприбывшие быстро расположились: Андрей занял место на одной кровати с Юсуповым, на другой разместились Вороницкий и Щербатов, крайнюю у стены заняли Брюс и Волконский, а Румянцеву и Ламздорфу досталась первая от входа.

— Ну что, господа, — Андрей открыл свою сумку и вытащил мятую форму. — Мне сказали, в подвале можно воспользоваться гладильными инструментами. Полагаю, всем нам нужно привести форму в порядок перед завтрашним первым построением…

Юсупов кивнул.

— Я насчитал десять утюгов. Лучше не затягивать, если не хотите стоять в очереди, Андрей Федорович…

Я пока что изучал будущих сослуживцев. В нашей группе сильнейшими были мы с Андреем и Юсуповым. Остальные — Рубины да Сапфиры. Во второй группе блистал Алмазным рангом Волконский — рослый детина, как выражалась матушка, гренадерской наружности. Вроде бы выпускник Пажеского корпуса, также закончил исторический факультет Державного университета. Парень явно метил в командующие.

Следующий за ним — Георгий Румянцев, наследник рода. Изумрудный ранг, превосходное домашнее образование, законченный экстерном Московский университет по русской словесности. Несмотря на серьезный ранг, Румянцев держался отстраненно, словно и вовсе не желал здесь оказаться. Наверняка очередная жертва родительских амбиций. В этом году внезапно стало модно отдавать детей в Спецкорпус.

Остальные притихли на фоне более титулованного соседства и словно ждали указаний от меня или Андрея.

— С глажкой разберемся позже, — я взглянул на часы. — Через две минуты сбор внизу. Поторопимся, господа.

Собравшись, мы организованной группой спустились на первый этаж — от меня не укрылось, что Баранов наблюдал за нами и, кажется, остался доволен.

У подножия лестницы уже толпились другие курсанты. Дежуривший на этаже краснолицый сержант взмахнул рукой:

— Сюда, господа новоприбывшие!

Нас проводили в просторное полупустое помещение — мебели здесь было мало, никаких стульев и столов не предусматривалось. Зато на стенах обнаружились стенды с разной полезной информацией.

— О, требования к форме одежды, — сказал Лева. — Зимняя, летняя, парадная, даже церемониальная есть… Хорошо, что они картинки повесили.

И действительно, на стендах разместили фотографии моделей в разных видах обмундирования — в анфас, со спины и в профиль. К ним прилагался список комплекта вещей для каждого случая. Теперь хотя бы понятно, в каком виде завтра являться на построение.

А ведь мне еще завтра и образцом работать… Хорошо хоть, что пока что это летняя повседневная. Самый простой вариант.

— Нам пока выдали только повседневную, — сказал Юсупов. — Видимо, парадную еще не доставили.

— Да и на что она нам сейчас? — рассуждал Андрей. — Пока что никаких смотров не планируется. Тут бы с учебой разобраться…

Я был согласен с кузеном. Красивая форма — дело хорошее, но пока что хотелось бы взглянуть на расписание занятий.

— Вот, здесь распорядок дня! — я наконец-то нашел таблицы с перечнем предметов для каждой из групп.

В целом он показался мне вполне приемлемым и почти что студенческим. Подъем в шесть, зарядка и приведение в порядок. В семь завтрак. В восемь начинались занятия — три «пары» до обеда в час дня. После обеда еще два занятия — но на этот раз они проходили как спецкурсы и факультативы. За час до ужина давалось свободное время, час ужин — в половину седьмого. После ужина — свободное время для самоподготовки, в половину десятого — вечерний чай, а в десять вечера — отбой.

По воскресеньям занятий не было, но предполагалось посещение воскресной литургии в церкви, полдня спортивных занятий, свободное время, а по вечерам — культурные мероприятия. Что бы это ни значило.

— Весьма гуманно, — кивал Андрей, изучая распорядок. — Интересно, когда вывесят расписание занятий?

— Думаю, скоро.

Нам пришлось отлипнуть от стенда, когда в зал уверенной походкой вошел подтянутый мужчина средних лет. Под мышкой он держал папку с документами, в руке — форменную фуражку. Я задержал на нем взгляд. Погоны — майорские. Видимо, это и был наш куратор.

Его сопровождали сержант Баранов и еще один сотрудник, которого я здесь еще не видел.

— Господа, прошу тишины!

Ему почти не пришлось повышать голос — все затихли в предвкушении.

— Разрешите представиться. Майор Ланской Олег Александрович. Куратор учебной части. — Его светлые голубые глаза внимательно изучали каждого из курсантов. — В мои полномочия входит ответственность за вашу явку на занятия, утверждение общих и коррекция индивидуальных программ обучения. Мой кабинет располагается здесь, на первом этаже. В ближайшие недели мы с вами будем видеться очень часто, а с некоторыми группами станем плотно работать весь год и далее. Ко мне следует обращаться по всем вопросам, связанным с учебной программой и внутренней дисциплиной.

Ланской носил ранговый перстень с рубином, и на той же руке я заметил глубокие шрамы от чудовищного ожога. Странно, что он не свел их. Впрочем, насколько я понял, в среде служащих не было принято подвергать себя косметическим процедурам. Шрамы и боевые ранения украшали не меньше орденов и медалей.