Корпус обреченных (СИ) - Хай Алекс - Страница 31

— И, разумеется, я буду в этой группе, — улыбнулся я.

— Да, Николаев. Вы уже имели дело с аномалиями, и, раз стоите передо мной, то это можно считать успешным опытом. Мы отобрали двадцать два мага, которые помимо основной программы будут осваивать и методы, описанные в книге. Это означает, что ваша нагрузка вырастет в полтора раза минимум. Стипендия не изменится.

— Остальные знают, что будут учиться по особой программе?

— Пока нет. Они, в отличие от вас, эту книгу в глаза не видели. Только ваш кузен великий князь. Он тоже будет участвовать в эксперименте.

А дядюшка Федор в курсе?

Хотя, конечно, в курсе. Великий князь помешан на том, чтобы его дети осваивали все новые высоты. И тайные магические знания — это же вишенка на торте. Даже реши Андрей отказаться, великий князь его бы палками загнал.

— Вас понял, — кивнул я. — Могу ли я увидеть список остальных участников?

— Разумеется.

Шереметева передала мне лист бумаги, на котором были две колонки имен:

Группа 303−01Э

1. Аполлон Безбородко — Сапфир

2. Сергей Вороницкий — Рубин

3. Анастасия Гагарина — Сапфир

4. Тамара Зубова — Рубин

5. Лев Львов — Сапфир

6. Алексей Николаев — Алмаз (черный)

7. Андрей Романов — Алмаз

8. Екатерина Романова — Сапфир

9. Леонид Уваров — Рубин

10. Михаил Эристов — Рубин

11. Феликс Юсупов — Алмаз

Группа 303−02Э

1. Яков Брюс — Сапфир

2. Валерий Волконский — Алмаз

3. Анна Ефимовская — Рубин

4. Елизавета Комаровская — Рубин

5. Максимилиан Ламздорф — Рубин

6. Вячеслав Одоевский — Изумруд

7. Георгий Румянцев — Изумруд

8. Елена Салтыкова — Изумруд

9. Александра Тарковская — Рубин

10. Бэлла Цицианова — Рубин

11. Николай Щербатов — Сапфир

Много знакомых имен! С кем-то я познакомился еще на Испытаниях, с другими пересекался на приемах и в гостях. Некоторых знал заочно и недостаточно хорошо. Вторая группа показалась мне послабее первой, хотя и алмазник, и изумрудники там были.

Но все это ничего не значит, если ни у одного из них не обнаружится нужная чувствительность.

— Нравится компания? — криво улыбнулась Шереметева.

— Удивлен видеть в списке Екатерину Дмитриевну, — признался я. — Вы же сомневались в том, что она выдержит обучение. А сейчас бросаете в самое пекло.

— Она не поймет, кем является на самом деле, пока не очутится в настоящем пекле. К тому же Екатерина Дмитриевна сама просила ее не щадить.

Ага. Это она сейчас просит, еще не зная, что ее ждет. Уверен, к концу курса каждая из этих групп сократится минимум на треть. Не все созданы для Искажений.

— И зачем у нас в группе два лекаря?

— Потому что маголекари тоже должны иметь представления об этой заразе, — безжалостно отозвалась Шереметева. — Им еще в будущем придумывать, как лечить зараженных.

Ладно, пункт снимается. Людей из своей группы я знал получше, так что можно было говорить о возможности сколотить из нее какой-никакой отряд. Не сразу — ведь детки привыкли указывать, а не подчиняться. Конфликты и споры о том, кто главный, неизбежны.

До первой реальной аномалии.

Я вернул лист Шереметевой и внимательно на нее уставился. И только сейчас заметил, что ее неизменный китель, который она носила застегнутым на все пуговицы и ремни, сейчас просто был наброшен на ее плечи.

— Ваше превосходительство, полагаю, вы вызвали меня к себе не только затем, чтобы рассказать то, о чем я бы и так узнал чуть позже, — сказал я. — Так в чем же дело?

Генерал-лейтенант равнодушно выдержала мой взгляд.

— В рамках обучения в этой группе у меня будет для вас специальное задание, Николаев.

Шереметева отодвинула ящик письменного стола и с усилием вытащила из него небольшой металлический ящик. Квадратная коробка с плотной крышкой и даже на каком-то хитром замке. Причем, несмотря на скромные размеры, этот ящичек явно был очень тяжелым.

— Сразу оговорюсь, что это не прямой приказ, и в теории вы имеете право отказаться, Николаев, — сказала генерал-лейтенант.

Я криво улыбнулся.

— Но вы бы не хотели получить отказ, верно?

— Это очень опасно, лгать не стану. Но все мы столкнулись с неизвестной угрозой, природы которой не можем понять. И нам придется пойти на любые риски, чтобы выяснить о ней как можно больше.

Она положила ладонь на металлическую коробку и взглянула на меня в упор.

— Я не хочу приказывать вам. Вы и так уже сделали достаточно и принесли свои жертвы аномалии. Но, боюсь, вынуждена просить вас пойти на еще одну.

— Что я должен делать?

Шереметева не торопилась открывать коробку. Я потянулся к ней ощущениями, но ничего не почувствовал. Коробочка и правда была словно непроницаемая.

— Великий князь рассказал мне о вашей способности ощущать губительную энергию. Мне известно, что это спасло цесаревича, когда во дворце обнаружили зараженный предмет. Посовещавшись с другим участниками программы, мы пришли к выводу, что, возможно, у вас своего рода повышенная чувствительность к этой силе, что может стать первым шагом для более глубокого понимания ее природы.

— Предположим.

— Профессор Трубецкая, которая принимала у вас экзамен на Испытаниях, выдвинула гипотезу, что этой силой можно попытаться овладеть. И мы считаем, что вам нужно попробовать. Но для этого вам нужно вступить с ней в длительный контакт.

Я едва удержался от того, чтобы расхохотаться.

А они молодцы! Наконец-то начали мыслить в верном направлении. В Ордене тоже поначалу не знали, с какого конца браться за все это безобразие и тоже шли путем многих экспериментов. Я ведь тоже пришел туда, когда Орден был еще молодым. Многие открытия пришлись на времена моего послушничества.

— Я готов, ваше превосходительство. Насколько понимаю, в этой коробке заключен зараженный артефакт?

— Да, осколок мостовой из Петропавловской крепости. Забрали после того, как аномалия закрылась. Увы, наши методы обеззараживания еще несовершенны, и порой приходится снимать слой грунта или удалять дорожное покрытие.

— А сейчас почему он не фонит?

Шереметева улыбнулась.

— Что? Совсем?

— Нисколько. Как вам удалось заблокировать? Что за конструкция у этой коробки?

— Усовершенствованная. Внутри стенок, крышки и дна расположены пустоты, заполненные чистой ртутью. Это позволяет блокировать… излучение.

Хитро. И снова можно их только похвалить.

Только вот вся идея делать из меня подопытного кролика обречена на провал — я смогу очень долго ходить с этим камнем на груди, и ничего мне не сделается. Я-то натренирован. Так что идея хорошая, но объект для экспериментов выбран не совсем верно.

И все же карт раскрывать нельзя. Пока что. Лучше всего будет пойти путь всех открытий вместе с теми, кто занят в борьбе с Искажениями. Лучшее, что я могу дать — постепенное обучение, навыки борьбы и практику. Обучишь сотню — и она обучит еще тысячу.

Тем более что этот мир слабее в магическом плане, и я не могу утверждать, что мои методы сработают точно так же, как в родном мире. Будем адаптироваться по ходу пьесы.

— Согласен, ваше превосходительство. — Паузу, во время которой я размышлял о перспективах, Шереметева трактовала как мои сомнения. Но не стала убеждать или уговаривать.

— Отказаться не выйдет, — только и сказала она. — Это важнейший эксперимент.

— Понимаю. Что будет, если я пройду его успешно?

Глава Спецкорпуса покачала головой.

— Мы еще не понимаем, что считать успехом, Николаев. То, что вы выживете? Или вовсе не заболеете? Или как-то обратите эту силу себе на пользу… Здесь только наблюдение.

— А если что-то пойдет не так?

— То мы мгновенно убираем зараженный артефакт, отдаем вас в медсанчасть и заливаем вас эфиром до тех пор, пока ваш организм не восстановится. Вас выбрали потому, что у вас наивысший из зарегистрированных потенциалов. Это позволяет надеяться на благополучный исход.