Мартышка для чемпиона (СИ) - Алекс Коваль - Страница 51

Но ей я этого не говорю. Меньше знает, крепче спит. Хмыкаю, закидываю руку за голову и бросаю:

— Завтра, когда прилечу, узнаешь.

— Звучит так, будто бы план «встретить дома голенькой» уже неактуален…

— Нет, этот пункт мы оставим. С него и начнем.

— А чем продолжим?

— Правильнее будет спросить «где».

— И…где же? — слышу по голосу, как напрягается Царица.

— Скажу одно, тебе не помешает хорошенько выспаться и набраться сил. Они тебе определенно понадобятся.

— Ты же не заставишь меня встать на коньки и не начнешь гонять по коробке за этой вашей резиновой штукой, да? — слетает нервный смешок с губ девчонки.

Я расплываюсь в довольной улыбке.

Обезьянка в ужасе округляет глаза.

Вот ты и попалась, малышка.

В целях профилактики ей будет полезно прочувствовать на собственном опыте все хоккейные тяготы. Может хоть тогда то, что у меня стоит на нее буквально двадцать четыре на семь — Обезьянка начнет ценить в разы больше.

— Ты же шутишь, да? — растерянно пищит у меня за спиной Царица.

Я хмыкаю, сильнее сжимая в своей ладони ее пальчики, чтобы не вздумала дать деру. Веду за собой пустыми служебными коридорами ледового до раздевалки. Через полчаса у нас “забронировано” часовое окно на малой коробке, где будем только мы одни и не души больше.

С основным льдом, где проходят все матчи, не сложилось. Там сегодня потоком идут тренировки всех команд клуба: от женской до малышковой. Хотя, я уверен, что Царице для “полного погружения в хоккей” и маленького катка будет предостаточно. Укатаю так, что со льда будет выползать на четвереньках.

Хотя, ладно, что я, изверг какой? Благородно вынесу ее на руках.

Я улыбаюсь, уверенно пересекая длинный коридор.

Царица щиплет меня за бицепс, возмущенно шипя:

— Арсений.

— Слушаю тебя, детка?

— Самое время предупредить, что я не дружу с коньками!

— Подружишься.

— Со своей координацией я скорее раскрою себе череп…

— Не правда. Все у тебя с ней нормально. Я проверял.

— Когда это?

— В постели. Помнишь мы как-то занимались сексом в позе…

— Да я серьезно же! — перебивает Царица, разозлившись. — В старшей школе на уроке физкультуры я продержалась на коньках ровно десять секунд и сделала четыре шага, пока не расквасила себе нос. Кровища хлестала во все стороны, а мой шнобель стал на пол лица! Без шуток! Это был первый и последний раз, когда я рискнула выйти на лед.

— Знаешь, в чем разительное отличие между “тогда” и “сейчас”? — оглядываюсь я, толкая дверь с табличкой “мужская раздевалка”, пропуская Царицу вперед.

— Моей неуклюжести на тринадцать лет больше и я уделаю себя в два раза быстрее?

— Тогда рядом не было меня, — подмигиваю самодовольно.

— М, дай угадаю, это значит что, если что, ты меня поймаешь? — язвит коза.

— Если что, я быстро и профессионально окажу первую медицинскую помощь твоему очаровательному шнобелю, он даже не успеет распухнуть, — посмеиваюсь, щелкая Марту пальцем по кончику аккуратного носика.

Царица клацает зубами, заставляя одернуть руку и одаривает меня хмурым взглядом, демонстративно гордо дефилируя в раздевалку. Я за ней. Следом. Приклеившись глазами к ее классной пятой точке, что экстремально обтянута черными спортивными леггинсами, совершенно не оставляющими простора для фантазии. Иду, облизываясь, как голодный кот на сосиску. Эх, кто бы знал, как я соскучился по этой вертлявой жопке за прошедшую неделю в командировке.

Да я, вообще, много по каким частям тела этой заразы соскучился. Если абстрагироваться от секса… ну, по глазам, например, которые умеют: и любить, и убить одним взглядом. И губам, которые порой улыбаются так, что от одного мимолетного взгляда на эту улыбку можно кончить… Дерьмо! Нет, от секса абстрагироваться не вышло.

— Ты должен знать, что есть люди, которые просто не созданы для баланса, — выдергивает из пошлых фантазий ворчливый голосок Марты.

— Есть, — соглашаюсь я. — Ты к этой категории не относишься. К тому же, у тебя сестра бывшая фигуристка, а парень, зять и племянник — хоккеисты. Для тебя смертный грех не стоять на коньках, — бросаю, закрывая за нами дверь, предусмотрительно проворачивая ключ в замке, во избежание всякого рода вторжений, пока я снаряжаю своего “бойца”. Вид Обезьянки в нижнем белье и без него — исключительно моя прерогатива. Только у меня на это зрелище эксклюзивный пожизненный абонемент.

— Одним грехом больше, одним меньше, — философски замечает Обезьянка. — Все равно рай мне уже не светит. Как и тебе, кстати говоря. Я больше чем уверена, что за тобой там уже закрепили должность короля чертей, Бессонов.

— Король — звучит неплохо. Будешь моей королевой?

— Хм… — хитро хмыкает моя зазноба.

Я приземляю свой черный хоккейный баул на пол, скидывая с плеча перевязанные за шнурки женские коньки, которые прикупил по дороге из аэропорта, искренне надеясь, что угадал с размером. Протягиваю клюшку Царице:

— Подержи-ка.

Марта хватается за снаряд, что едва ли не с ее рост, миленько так прижимая двумя руками к груди, как ребенка, и оглядывает пустые лавки.

— Так вот значит, как выглядит святая святых, где вы проводите большую часть своей жизни? Ничего так, миленько, пустенько и воняет потными мужиками…

Я посмеиваюсь:

— Ты не была здесь после игр. Сейчас, считай, тут стоит лишь легкое амбре.

— Тяжело быть мужчиной.

— Не тяжелее, чем женщиной. У нас хотя бы логические цепочки реально поддаются законам логики, в отличии от ваших.

Царица фыркает.

Я присаживаюсь на корточки, вытаскивая из баула амуницию. Щитки, налокотники, нагрудник, хоккейные шорты, рейтузы и ракушку. В самом конце вываливая на скамейку свитер и краги. Все это великолепие на два, а то и три размера больше Обезьянки.

Царица молча наблюдает, в конце концов замечая:

— Ладно, коньки — ок. Но форма-то твоя нам зачем?

— Чтобы ты не думала, будто хоккей это легкая прогулка по пляжу в хлопковых шортах.

— В смысле “я не думала”? — теряется. — Подожди… — лихорадочно бегает глазами Марта, — ты что, собрался вот это все нацепить на меня? — взвизгивает. — На маленькую, хрупкую, пятидесяти пяти килограммовую меня?! Да у меня же позвоночник сложится в копчик под таким весом!

— Скажи спасибо, что я не притащил вратарскую форму. Вот где настоящий вес. Видела, какие у них здоровенные щитки? А шлем? Не каждый мужик выдержит. Особенно, когда ему в этот шлем хреначат шайбой со скоростью под сотню километров в час.

— Спасибо, блин! — обижено топает ногой Обезьянка.

— Пожалуйста.

— Знаешь, Арсений, если ты хотел от меня избавиться, милосерднее было бы сбросить меня с крыши. Я бы хотя бы меньше мучилась!

— Тогда это было бы быстро и скучно. Никакой фантазии. Ты термобелье и носки взяла?

Марта морщит нос, насупившись.

— Ладно, — улыбаюсь, стягивая с ее плеча розовый спортивный рюкзак, — сам найду.

— Я беру свои слова обратно, — канючит Царица, — ты очень сильный и очень выносливый. А хоккей — невероятно тяжелый спорт, в котором слабаков не держат. Давай поедем домой и займемся другим видом тренировок, м? — прихватывает зубками губу, поднимая на меня щенячий взгляд.

Я выдерживаю торжественную паузу. Улыбаюсь, подхватывая указательным и большим пальцем острый подбородок Обезьянки. Тяну на себя, заставляя привстать на носочки. Чмокаю в губы, едва касаясь своими. Разок. Второй. Третий. Слышу ее облегченный выдох и решительно выдаю командным шепотом:

— Белье натягивай, с щитками, так уж и быть, помогу, салага.

— Ненавижу тебя, — бубнит зараза, заезжая мне клюшкой по заднице, чем вызывает только очередной приступ хохота.

Нет, не то, чтобы я изверг и хочу посмотреть на страдания Царицы…

А, впрочем, кого я обманываю!