Мартышка для чемпиона (СИ) - Алекс Коваль - Страница 46

Но это-то не родительский дом, Марта!

А вдруг у Арсения аллергия?

А что, если Бессонов его уже выкинул?

Ох-ох-ох!

Где он?

Арсений, в смысле.

Или пушистый.

Да хоть кто-нибудь: где?!

Со стороны кухни раздается шум.

Я одергиваю футболку и перебираю голыми ступнями в сторону гостиной. Стараясь сильно не шуметь, выруливаю из-за угла. На доли секунды теряю дар речи, утыкаясь взглядом в голую спину хозяина квартиры. Прямехонько между лопаток.

Дыхание перехватывает. Кажется, я еще не протрезвела. По-другому не могу объяснить пришедшее на ум: у него шикарная спина! Широкая. Рельефная. За такой запросто можно спрятаться от любых жизненных невзгод. А еще задница в боксерах вызывает неконтролируемое чрезмерное слюноотделение. И зуд. Невыносимый ладошечный зуд (если такой есть, прости господи!). Жутко хочется его за эти ягодицы жмякнуть.

Арсений, стоящий у плиты — чистый секс.

Почему я раньше этого не замечала?

Да потому, что ты никогда не ночевала у него, Марта! И уж тем более не видела Бессонова утром на кухне! Соберись! Ты фактически притащила свою пьяную тушку в дом к бывшему. Стащила его футболку. И завалилась на его кровать. Теперь тебе нужно как-то подобрать слова, чтобы объяснить, что ты не пьяница пропащая, а просто день вчера был тяжелый.

Вот только все слова, как назло, из головы вместе с пузырьками выветрились. Осталось только обжигающее чувство стыда и неловкость. Даже страшно представить, что он обо мне подумал…

Пока я в нерешительности топчусь на пороге гостиной, кофемашина резко замолкает, закончив варить кофе. Тостер щелкает, выстреливая двумя поджаренными ломтиками хлеба. Арс хватает сковороду за ручку, переставляя на другую конфорку. Судя по шкворчанию масла и аромату, что витает в кухне, это яичница с беконом.

Мой рот наполняется слюной. Желудок жалобно скукоживается. Я приказываю ему на время “умереть” и покаянно складываю ладошки перед грудью, сжимая пальцы в замок.

Окей, Марта.

Давай, Марта.

Перед позором не надышишься.

Набираю в легкие побольше воздуха и откашливаюсь тихонько, привлекая внимание хозяина квартиры.

Бессонов оборачивается. Фокусирует свой взгляд на моем лице. Мгновение борется с подрагивающими уголками губ, норовящими поехать вверх.

Наконец-то берет себя в руки и спрашивает с сомнением:

— Утро доброе, Царица?

И смотрит так внимательно, будто под кожу пробираясь. Как иглы — прямо в вены. И у меня снова инстинкты, отточенные годами, срабатывают. Защищайся нападая. Но…

Прислушиваюсь к себе, и… не хочется. Спорить и ругаться не хочется. Ерепениться и скалиться тоже. То ли сил нет, то ли смысла больше не вижу. Вчерашний вечер четко дал мне понять одну важную вещь: я уже залипла на Бессонове. Глубоко и прочно. Уже кусайся не кусайся, а броня вокруг сердца в щепки.

— Бывало и лучше, честно говоря.

— Как чувствуешь себя?

Хороший вопрос. Голова не болит — это уже маленькая победа. Не мутит и сдохнуть не хочется — тоже несказанно радует. А вот…

— Кушать очень хочется.

Арсений понятливо улыбается.

— Иди в душ, у меня уже почти все готово. Полотенце на полотенцесушителе. Запасная щетка в ящике под раковиной. Чистую футболку можешь взять в гардеробе, — командует. Все четко и по делу. Немного напряженно, но совершенно буднично. Словно ничего и не произошло. Будто мы вчера не разругались в пух и прах, гордо «хлопнув дверью».

От того я все больше теряюсь, не понимая, как дальше себя с ним вести.

Ладно, Марта, разберемся в процессе.

Уже собираюсь развернуться и уйти, как вспоминаю про первопричину своего появления на кухне:

— Арс!

— М-м?

— А котенок? Где он?

Бессонов невесело вздергивает один уголок губ в ухмылке.

Я делаю логичный вывод:

— Ты что, его выкинул? Ну зачем… Я бы его забрала и пристроила…

— То есть, вот такой я, по-твоему, засранец бессердечный? — разочарованно качает головой. — Вон твой блохастый. Когти свои о мой диван точит.

Прослеживаю за взглядом хозяина квартиры. Точно. Черный найденыш варварским образом портит дорогую мебель. Если приглядеться, то по всей обивке уже то тут, то там виднеются легкие царапины от маленьких когтей. Ущерб, наверное, конский. Но, что уж: сама нашла, сама притащила, сама дура, сама виновата. Выдыхаю дрожащими губами:

— Я… я тебе новый куплю…

— Не сомневался, что ты так скажешь. Становишься предсказуемой, Обезьянка.

— Это плохо?

Ответа нет. Или игнорирует, или делает вид, что не услышал. Отворачивается, суетясь. Забирает и ставит на стол две чашки ароматного кофе с густой пенкой. Достает два тарелки. Раскладывает поджаренный бекон и овощную нарезку, закидывая один огуречный ломтик в рот. Вроде спокойно, но я слишком хорошо успела изучить его за наш непродолжительный “роман”. Внутреннее состояние Арсения сейчас далеко от спокойного. Движения резкие. Плечи напряжены и чуть ссутулены. Значит, все не настолько “ровно”, как мне показалось изначально?

Господи, Фомина! Ну, конечно, все не может быть “ровно”!

Может, мне вообще под предлогом похода в душ собраться и по-тихому уйти?

Освободить и его, и себя от этого неловкого утра? От лишних объяснений?

Да, наверное, это будет самый правильный вариант.

Но и не сказав “спасибо”, я уйти тоже не могу.

Переступаю на месте босыми ногами:

— Арсений…

— Да, Царица? — терпеливо.

— Спасибо тебе, что не выставил бедное животное… и… и меня.

— Выставишь его, — ворчит. — Больше тебе скажу: отмыл, молоком напоил, спать уложил. Тебя, между прочим, тоже.

— Ч-что тоже? — алеют мои щеки. — Мыл?

— А надо было? Вроде у тебя блох не наблюдалось. Тебя я только переодел.

— Так это ты с меня вещи снял? — облегченно выдыхаю.

— Каюсь, — совсем не покаянно. — К сожалению, ты была не в том состоянии, чтобы устроить мне стриптиз. Так что за тобой жирный должок, Обезьянка. Твой прекрасный рыцарь остался без награды и намерен сегодня ее с тебя спросить по полной.

— Прям-таки “без”? — щурюсь подозрительно.

— Грешен. Лапал, — даже не думает отпираться наглец. — Хоть какая-то же должна была быть компенсация моей психике после увиденного и услышанного?

— Услышанного? — переспрашиваю испуганно. — Что я наговорила?

— Из самого невинного? Что-то типа: у меня есть крутой парень и он тебя побьет.

Я краснею. Краснею так, как не краснела даже перед родителями в самые постыдные этапы своего “взросления”! А они, между прочим, в восемнадцать лет меня дома с мальчиком застукали, в самый компрометирующий мою честь момент!

Господи, надеюсь хоть не Глеба я своим “парнем” назвала?

Тот побьет, ага…

— Это… все, надеюсь?

— М, не-е-ет.

— Что еще? — закрываю глаза ладонью.

— Боженька женских оргазмов, значит? — веселится Арсений. — Но больше всего мне понравилось: ты серьезно гуглила и искала статистику среднего размера мужского полового органа? — ржет.

Только мне вот не смешно.

Надо же было так! Все сдала, как на духу!

— Боже, — шепчу, — клянусь, если ты сотрешь ему память, я больше никогда не буду пить ничего крепче кефира!

— Хорошая попытка, но такое не забывается. Я тут подумал, набью-ка “большой член” и “бог оргазмов” на спине. Вдоль позвоночника. Большими буквами. Как думаешь, классно будет смотреться?

Одариваю негодяя злым взглядом из-под бровей.

— Я тоже так подумал, — щелкает пальцами. — Лучше на латинице, чтобы была в этом какая-то загадка. Ладно, — тут же переключается, — ты в душ собиралась. Завтрак стынет. А я адски голоден, Царица.

— Честно говоря, я не думаю, что это хорошая идея… — бурчу.