Мартышка для чемпиона (СИ) - Алекс Коваль - Страница 34

Я дую губы и, резко рванув с места, запрыгиваю на кровать, переползая на другую сторону. Делаю выпад в попытке отобрать у Арса пульт от телевизора. Вот только реакция у хоккеюги отменная!

С тихим издевательским смешком Бессонов отводит руку с пультом, а второй обхватывает меня за плечи. Наваливается, придавливая стокилограммовым телом к матрасу, оплетая ногами и остальными своими спортивными конечностями. Прижимает к себе, зажимая, словно в тисках.

Я возмущенно пыхчу, кусая Арса за подбородок. Он смеется и уворачивается. Я делаю новый «клац» зубами, всерьез раздумывая над тем, не откусить ли его нос. Бессонов не теряется и делает то, что дезориентирует меня лучше всего — начинает лихорадочно осыпать безостановочным поцелуями лицо.

Я ерзаю, пытаясь вырваться или увернуться. Тщетно. Оставляя свои горячие «чмоки» на моих щеках, лбу и скулах, в конце концов Арс припадает губами к моим губам. Прерывает все мои дальнейшие потенциальные протесты, самым бессовестным образом запуская свой язык в мой рот. Своим напором заставляя забыть и про сериал, и про вселенскую несправедливость, и про злосчастный пульт, который с грохотом вываливается из руки Беса на паркет.

Вот и залипли на сериальчике…

Тихий бубнеж седьмой серии едва звучит где-то на краю сознания. В голове вата. В ушах наши «охи-вздохи» и сбитое дыхание. Сердце грохочет. Кожа горит. Одна ладонь Арса мнет мои ягодицы. Сжимает сильно. До синяков. Я вообще от него частенько ухожу конкретно «помятая» и в засосах. Этот парень настоящий маньяк!

Вторая его ладонь заползает мне под поясницу, прижимая ближе. Еще. И еще ближе. С моих губ срывается стон, когда Бессонов подается бедрами вперед и его член трется у меня между ног, заставляя пожалеть о том, что между нами есть препятствие в виде нижнего белья.

Новое движение бедер Арса, и мой новый протяжный стон.

М-м-м…

Бессонов разрывает поцелуй и, тяжело дыша, слегка отстраняется. Ловит мой ошалелый взгляд. Его кадык дергается. Я с трудом сглатываю вязкую слюну, ловя себя на мысли, что была бы не прочь пройтись по нему языком. Слизать каплю пота на виске…

Между нами случается заминка. Мы переглядываемся. Пауза длится не больше секунды, но ощущается как маленькая вечность, за которую мы оба пытаемся выровнять дыхание и поумерить пыл. Но… с последним у нас явные проблемки. Потому что в сексе мы оба без тормозов! И наша заминка заканчивается резким одновременным рывком друг к другу и новым, на этот раз торопливым и суетливым столкновением ртов в глубоком поцелуе.

Мы целуемся, как безумные. Целуемся, как в последний, блин, раз! Хотя оба знаем, что у нас в запасе есть еще целых две недели.

Две?

А куда еще две делись?

Я прогибаюсь в спине и стону. Арс тянет за край мою/свою футболку, снимая ее с меня. Я протискиваю между нашими телами ладонь и слегка надавливая ноготками, прохожусь вниз по голому торсу Бессонова. Очерчиваю косые мышцы живота, рельефными стрелами уходящие под резинку трусов. Царапаю ощутимей, в очередной раз тихо ненавидя его тело за такую безупречную для меня идеальность.

Зараза, зараза, зараза!

Подцепляю пальцами, стягивая его боксеры. Оголяя этот божественно твердый ствол, который я едва успеваю обхватить пальцами… как меня тут же лишают священной возможности полапать достоинство чемпиона, одним быстрым движением переворачивая на живот.

Я возмущенно хриплю:

— Это что за невероятная наглость?

— Оттопырь для меня попку, детка, — слышу вместо ответа на свой крайне важный в данный момент вопрос. — Сегодня играем по моим правилам.

— С какой это стати?! — пытаюсь выдать возмущенно, но выходит скорее жалобно. Я буквально растекаюсь, как кисель, когда чувствую, как крепкие бедра уже пристраиваются к моим ягодицам. Тут, как понимаете, особо не до протестов.

Однако я была бы не я, если бы не выдала, фыркнув:

— Я найду себе нового сексуального партнера. Ты слишком эгоистичен!

— Так кто же спорит. Вот через две недели и начинай искать, — хрипло смеется Бессонов, откидывая волосы с моей шеи, обхватив ее ладонью. — Правда, партнера для секса ты, может, и найдешь, но такого сексуального, как я, вряд ли, — шепчет мне на ушко засранец, заставляет меня упереться локтями в матрас.

— Я же говорила… все вы спортсмены — нарци…м-м-м! — прикусываю губу, получая легкий шлепок по попе.

— Не переживай, зараза к заразе не липнет, Обезьянка.

Ох, самовлюбленный засра…а-а-ах! Вскрикиваю, когда Арс кусает меня в плечо и толкается в меня, проникая на всю длину. С тихим рыком замирает, дав секундную передышку на то, чтобы привыкнуть к ощущениям.

Два удара сердца.

Бессонов начинает двигаться во мне. Берет размашисто и глубоко. Шлепок за шлепком. Удар за ударом. В едином крышесносном своей неторопливостью ритме. Вот только… в этот раз все… не так. По-другому. Иначе. Я… не сразу понимаю, почему. Почему я чувствую его ярче, острее, горячее, откровеннее. Ближе даже. А когда понимаю, выдыхаю, испуганно перемежая слова с нечленораздельными звуками:

— Резинка… а-а-а… Арс… ты… ты забыл…

— Все под контролем, Обезьянка. Я прервусь…

Под контролем — это хорошо.

Под контролем… ладно.

Я, напрочь потерявшись в пространстве и времени, совершенно не нахожу в себе сил протестовать сексу без защиты. Удивительная вещь, но обожающая все контролировать, я в вопросе контрацепции целиком и полностью научилась доверять Бесу за те две недели, что почти каждую ночь мы проводим вместе. Вот и сейчас спускаю на тормозах.

Я облизываю своих пересохшие губы и сильнее прогибаюсь в спине, двигая бедрами навстречу движениям Бессонова. Он наматывает мои волосы на кулак и ускоряет темп. А все, на что сейчас хватает моих сил, — судорожно комкать пальцами простыни, извиваться и стонать. Кричать и мычать от удовольствия с каждым новым толчком внутри. Снова и снова. Кожа к коже. Такую вольность мы позволяем себе всего второй раз, и именно поэтому сейчас ощущения кажутся в тысячи раз приятнее. Буквально до искр в глазах!

Шестнадцать.

Семнадцать.

Вдох. Рывок. Мышцы пресса напрягаются. Выдох. Опускаюсь лопатками обратно на мат.

Восемнадцать.

Еще один вдох.

Я найду себе нового сексуального партнера.

Рывок и… тут же со свистом выпуская воздух сквозь сжатые зубы, психанув, откидываюсь обратно на мат.

Нового она себе найдет, коза!

За грудиной адски молотит сердце. По виску катится капля пота. Пальцы рук, закинутых за голову, судорожно сжимаются, до боли в суставах. Мне бы целиком и полностью сосредоточится на разминке. Вечером важный матч. Я нужен команде в трезвом уме и здравой памяти. Но и первое, и второе с появлением в моей жизни Царицы на регулярной основе как-то быстро сошло на нет. Она и только она занимает девяносто девять процентов моего внимания. И это неимоверно бесит и пугает.

Нет, вы слышали?

Она найдет себе нового.

Эгоист я, видите ли.

А ты… бессовестная мартышка, блин!

— Бессонов, ты там на мате досыпаешь, что ли? — слышу рык тренера по физподготовке и следом дружный ржач товарищей по команде. — Спать ночами надо, а не на тренировках.

— А ему ночами некогда, — хмыкает Туча. — Он у нас парень нарасхват. Пока не уехал, пытается оставшуюся холостую половину столицы облагодетельствовать.

Вообще-то последние две недели «облагодетельствовать» я пытаюсь только одну. Но этим оленям это знать не обязательно. А этой заразе — Марте — вечно все не так!

Нет, в сексе у нас все классно, да и общий язык, что неудивительно, мы тоже нашли. Но вот эти ее тонкие шпильки, которые она бросает порой, даже сама того не замечая, непременно бьют по самому больному. Будто бы ей вообще посрать на то, что сейчас происходит между нами. Будто я реально просто член для нее, от которого она без стыда и сожаления откажется уже через две недели.