"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Денисова Ольга - Страница 278

Тридцать всадников Чернокнижника преградили дорогу десятку гвардейцев, и те не стали вступать в бой. Это в Хстове хорошо пускать пыль в глаза девкам и задирать безоружных, а на пустынном тракте, в лиге от ближайшей заставы, остается только молить Предвечного о снисхождении.

Карета остановилась, Славуш соскочил с козел и бросился навстречу Спаске, поймал ее в объятья. Волчок увидел слезы у него на глазах и остановился в сторонке. Он не слышал того, что Славуш ей шептал, поглаживая по спине и оглядывая со всех сторон. Из кареты вышел Чернокнижник, брезгливо посмотрел на Славуша и Спаску, проворчал что-то, а потом смерил взглядом и Волчка – тяжелый это был взгляд, мороз пробежал по коже.

Славуш неохотно выпустил Спаску из объятий и под локоть повел к карете – она же оглядывалась на Волчка, и лицо у нее было растерянное и испуганное. Чернокнижник что-то сказал, Волчок слов не расслышал, но догадался, что это ему. Лицо главного колдуна Млчаны недовольно сморщилось, он снова что-то проворчал и поманил Волчка пальцем.

– Ну быстрее, быстрее! – услышал Волчок, подойдя ближе. – Что вы все тянете время? Славуш, ты рвался править лошадьми – уже надоело? Я не собираюсь воевать с гвардией Храма прямо здесь, у меня для этого выстроен замок…

Спаска скрылась в карете, Славуш вернулся на козлы, а Милуш, держа распахнутой дверь, подтолкнул Волчка в спину.

Внутри было сумрачно, но уютно и просторно – совсем не так, как в почтовых каретах. Широкие сиденья с мягкой обивкой могли служить и постелью, четыре окошка с раздвинутыми занавесками были забраны витыми решетками, пол и светлые стены блестели полированным деревом. Спаска забилась в дальний угол, и Волчок поспешил сесть рядом с ней.

Милуш, пригибаясь, захлопнул дверцу, уселся напротив и откинулся на спинку сиденья. Карета тронулась с места – у нее были мягкие рессоры, Волчок не сразу заметил движение.

Глаза Чернокнижника сузились, когда он взглянул на Спаску.

– То, что ты сделала, – поступок не только глупый, но и дрянной, – начал он медленно, с расстановкой. – И на месте твоего отца…

Волчок не дал ему договорить, прикрывая Спаску плечом:

– Не смейте на нее кричать. Она ни в чем не виновата.

Милуш воззрился на Волчка скорей удивленно, чем рассерженно.

– Он плохо слышит, – робко сказала Спаска Чернокнижнику, и Волчок догадался, что говорил слишком громко.

– А нечего стоять рядом с колдуньей, когда она отдает силу добрых духов, – презрительно усмехнувшись, ответил тот, глядя Волчку в глаза. – И защищать ее от меня тоже не надо, я сам разберусь, виновата она или нет.

– Если бы она не ушла из замка, то давно была бы в руках Огненного Сокола. – Волчок постарался говорить тише, но, похоже, у него это плохо получилось, потому что Милуш поморщился.

– Подвинься к свету, – велел он и, недовольный результатом, бесцеремонно развернул голову Волчка боком к окну. А потом, дергая его ухо обеими руками в разные стороны и заглядывая внутрь, изрек: – К утру пройдет. Можно подумать, она вспомнила об Огненном Соколе, когда уходила из замка. Мне показалось, ее интересовал совсем другой гвардеец.

– Это вас не касается. – Волчок подвинулся на место. – Вы ей не отец, чтобы я перед вами оправдывался. А за все, что она сделала, отвечаю я, и только я.

– Ее отец сейчас мечется по Паромному тракту в надежде спасти дочь, а с его раной надо лежать в постели, – ответил Милуш. (Спаска тихо ахнула и прижала руки к губам.) – Я уже не говорю о том, что он бросил все и примчался сюда, едва узнал, что ей грозит опасность.

– А вы уверены, что в замке она была бы в большей безопасности? – спросил Волчок.

– Уверен. А еще я уверен, что, будь она в замке, мне не пришлось бы играть в догонялки с гвардейцами. Я должен готовиться к осаде, а не раскатывать по всей Млчане в поисках негодной девчонки.

– Я благодарен вам за спасение. И мне особенно приятно, что человек, для которого я работал пять лет, сделал это сам.

– Ты работал не для меня, а для себя и всех нас. – Милуш усмехнулся скорей довольно, хотя и не без досады.

– В таком случае и вы защищаете эту девочку не для меня и не для нее, а для себя и всех нас. Потому что никто из нас не может дать миру столько солнца. Ради этого можно и в догонялки с гвардейцами сыграть.

Милуш поморщился:

– Это не снимает с нее ответственности.

– Я уже сказал: за это отвечаю я.

– Вот так просто? Берешь и отвечаешь?

– Считайте, что это я велел ей уйти из замка. Я хотел, чтобы она ушла из замка ко мне. Она это сделала для меня, и я рад, что она это сделала. И мне безразлично, нравится вам это или нет.

– Вот сейчас я высажу вас обоих из кареты и погляжу, что будет дальше, – прошипел Милуш сквозь зубы.

– В самом деле? – вспылил Волчок. – Мы можем быть свободны? Пойти куда вздумается? Поставить домишко на краю Выморочных земель, завести козу, огородик, наплодить детишек? Спаска может колдовать помаленьку, так что об этом и в соседней деревне никто не узнает. Я могу ловить рыбу или бить зверя, а не торчать в башне Правосудия, рискуя в любую минуту оказаться ее арестантом. Мне это нравится гораздо больше.

– Ну, о домишке на краю Выморочных земель ты поговоришь с ее отцом, – криво усмехнулся Милуш. – И я очень сомневаюсь, что ему это понравится. Я же никого насильно не держу: бей зверя, лови рыбу, плоди детишек. Но рисковать людьми ради чьей-то глупости, а тем более прихоти, я не намерен.

– Хватит! – вдруг выкрикнула Спаска. – Милуш-сын-Талич, не надо. Я виновата, я знаю! Но Волче – он так не думает, как говорит. Он ругал меня знаете как? Это он нарочно сейчас, он меня защищает. Это вовсе не его прихоть…

Волчок повернулся к ней с усмешкой:

– Да ладно, теперь уж помалкивай. – Он снова глянул на Милуша. – Ее сила – это бремя. И за то, что она его несет, можно простить ей и маленькие прихоти, и большие глупости. Она не виновата, что ее ищет Особый легион. И в отличие от меня она своей судьбы не выбирала.

– Защитник, значит? Зачем она Славуша обманула? Какого злого духа мы в замке сходили с ума, гадая, где она?

– Она не видела Славуша. Она не знала, что он приезжал, – это хозяйка трактира подумала, что в замке опасно, и солгала. И Зорич ее поддержал. В Хстове только и говорят об осаде замка. Спаска от меня узнала, что за ней Славуш приезжал.

Милуш посмотрел на Волчка сверху вниз:

– Надеюсь, Огненному Соколу ты лжешь правдоподобней.

– Если бы Огненный Сокол хоть раз уличил меня во лжи, я бы здесь не сидел. И вам тоже ничего не стоит проверить мои слова.

– Спаска, он говорит правду? – Милуш вцепился взглядом в ее лицо.

– Не смейте ее допрашивать! – рыкнул Волчок, но Спаска безропотно выдержала взгляд Чернокнижника и твердо ответила:

– Да. Он говорит правду. Я не знала, что Славуш приезжал. Тетушка Любица ничего мне не сказала.

Волчок не понял, слышен ли Славушу этот разговор. Может быть, его заглушал стук копыт…

Двоих всадников отправили за Змаем, на Паромный тракт. К Хстову не приближались, на Северный тракт выехали по узкой и шаткой гати. Волчок успел рассказать об охотниках за колдунами, о подготовке к осаде, разговоре с Огненным Соколом и господином Красеном, Спаска – о небывалой силе Вечного Бродяги. На почтовой станции, где Милуш менял лошадей, к карете подъехал гвардейский разъезд, капрал хотел обыскать карету, но Чернокнижник указал капралу направление, в котором тот может ехать вместе со своим разъездом. Волчку показалось, что Спаске не следовало слышать этих слов, но она нисколько не смутилась, как будто слышала их каждый день.

А вскоре сзади раздался грохот колес (занавески на окнах задернули), надрывное ржание лошади, и через минуту дверца распахнулась – в карету запрыгнул Змай.

Спаска кинулась ему на шею:

– Татка, таточка мой… Ты ранен? Милуш сказал, что ты ранен…

Змай молча обнял ее, и лицо у него было… страшным. Каменным – и серым, словно камень.