"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Денисова Ольга - Страница 220

– Скорей всего, это не имя, а прозвище.

– Это вы составляли на него досье?

– Нет. Оно было взято из архивов Особого легиона. Кое-кто даже считает Змая выдумкой, способом прикрыть нерадивость и нерасторопность гвардейцев. Знаете, эдакий неуловимый злодей, на которого можно валить все – от похищения кур до заговора против Стоящего Свыше.

– Но в досье сказано, что он дважды был в руках храмовников…

– Даже если Змай существует на самом деле, в руках храмовников мог оказаться вовсе не он, а тот, кто хорошо заплатил тюремщикам за свое освобождение, – бумаги всегда можно подделать. Впрочем, я не исключаю существования этого Змая. Не так давно это имя снова всплывало в отчетах Особого легиона, но так, знаете ли, туманно…

– Пусть будет туманно, – кивнул Инда.

– В Особом легионе есть заметный человек, некто Знатуш Огненный Сокол. Его бригада напрямую подчиняется Стоящему Свыше, заточена под спецоперации храмовников, и сам Знатуш – человек неординарный, если не сказать – выдающийся. Так вот, он усмотрел связь между змеями Чернокнижника, видениями одного гвардейца и именем «Змай». Он искал утечку информации и решил, что змеи, которые виделись гвардейцу под воздействием стимулятора, и есть ответ на его вопрос. Не думаю, что на основании этого можно строить какие-то серьезные выводы.

– Отчего же… Ваш Огненный Сокол сделал вполне логичное предположение – если бы в его распоряжении были специалисты уровня, скажем, клиники доктора Грачена, он бы мог пойти дальше.

– Гвардеец этот вне подозрений, он шпион Знатуша, а тот умеет подбирать людей. Да и утечка информации – столь рядовое событие в этих кругах… Все продаются и покупаются, шпионят в пользу Государя, в пользу Храма, в нашу пользу, в пользу Чернокнижника, в пользу одного подразделения против другого… – Красен махнул рукой.

– Это очень интересная тема, Красен. Я подозреваю, что Змай – идеальный шпион. И вряд ли купленный. И причины его неуязвимости мне известны.

– Может быть, вы поделитесь со мной информацией, тогда я буду знать, на что обращать внимание?

– Красен, эта информация не столько конфиденциальна, сколько… В общем, вряд ли вы решитесь ее кому-нибудь передать, так же как я не решаюсь передать ее вам. И в то же время это достоверная информация. Не сочтите меня лгуном или ненормальным. Этот человек умеет превращаться в рептилий.

Красен откинулся на спинку кресла и сузил глаза.

– Вы… разыгрываете меня?

– Нет. Я думаю, желтобрюхий полоз на шее Чернокнижника – именно он. Темный бог Исподнего мира, живущий в двух мирах. Ведь рептилии могут пересекать границу миров, когда им вздумается. Даже очень большие рептилии…

– Вы хотите сказать…

– Да, именно это я и хочу сказать. И мне нужно обезвредить это существо любой ценой. Любой ценой, Красен. Даже если для этого потребуется разрушить все наши стратегические замыслы в Исподнем мире. Потому что «непрочный щит» взрежут крылья нетопыря. Вы понимаете, о чем я говорю? Не Враг разрушит свод, а его Охранитель. Кроме того, у меня есть основания предполагать, что этот человек, если вы позволите назвать его человеком, имеет большой опыт влияния на юные неокрепшие умы. Он владеет знаниями в области энергообмена на уровне докторов теоретического мистицизма. И, может статься, молодой Государь тоже жертва его влияния.

– Мне надо уложить это в голове… – пробормотал Красен. Он не поверил словам Инды, это было видно по его лицу. – Не может быть, чтобы за столько лет мы ни разу не столкнулись со столь серьезным противником. Обычно говорят, что нет дыма без огня, но тут я бы сказал, что огня не бывает без дыма…

– А дыма вполне достаточно, Красен. И змеи вокруг Чернокнижника, и появление Государя со столь выдающимися способностями и столь ясными целями, и сказочки о Живущем в двух мирах, и колдунья необычайной силы. И, наконец, чудовище над Беспросветным лесом. И это не противник – это враг. Он хитер и осторожен; он, как змея в траве, действует исподволь. Но он действует.

– Погодите. Правильно ли я понял: у нас есть серьезные основания опасаться, что Откровение Танграуса сбудется?

– Даже если существует ничтожная вероятность прорыва границы миров и крушения свода, мы должны сделать все, чтобы этого не случилось. А такая вероятность существует.

– Но это огромные жертвы в обоих мирах… В обоих…

– Совершенно верно. Именно поэтому мы должны остановить этого фанатика. А он фанатик, я говорил с ним. Он одержим. Он считает, что для Исподнего мира прорыв границы миров – единственный выход. Найдите мне то, что поможет с ним справиться. Пока он для нас неуязвим, но я не верю, что у него нет слабых мест. Вы должны нащупать его слабые места.

Огненный Сокол не соврал – в башне Правосудия прибавилось работы. На Северном тракте, по пути домой, был убит единственный сын Волгородского князя, и все ниточки расследования вели в замок Сизого Нетопыря. Говорили, Государь несильно горевал о троюродном племяннике (а то и обрадовался его смерти), но честь рода Белого Оленя требовала возмездия, и Храм услужливо предложил Государю помощь. Только в Хстове разоблачили человек пятьдесят шпионов Чернокнижника, чуть меньше их набралось в Волгороде и окрестностях. Все они были объявлены колдунами.

На землях Добровещенской лавры, поставляющей во дворец муку тончайшего помола, цукаты и патоку, десять дней подряд шли проливные дожди. Вода подтопила амбары и погреба, мука заплесневела – во дворце теперь не пекли сладких булочек, столь любимых Государем. Конечно, дождь на лавру наслали колдуны – в этом злодеянии признались сразу двадцать человек.

Слухи о пропаже детей ползли по Хстову – никто не сомневался, что и это проделки колдунов. Но до службы дознания дела пока не дошли, расследованием занимался Особый легион гвардии, однако доносов набралось столько, что Волчок не успевал отмечать их в списках.

Каждое утро с восьми до девяти часов в подвале башни Правосудия арестованные проходили проверку солнечными камнями. Огненный Сокол не обманул Волчка и в этом: кто-то намекнул пятому легату, что служба законности должна контролировать дознавателей или хотя бы создать видимость контроля – и теперь Волчок присутствовал на проверке каждое утро. Пятый легат мягко пояснил ему, что Надзирающим, которые проводят проверку, видней, кто колдун, а кто нет, поэтому лезть в бутылку не надо, достаточно поставить свою подпись под их решением. И Волчок в бутылку не лез, аккуратно ставил в конце собственной подписи лишний штрих в том случае, если арестованный на самом деле был колдуном.

Проверку проводили при помощи фонаря с вогнутым зеркалом внутри, свет был очень ярок, жмурились (а то и прикрывались руками) почти все арестованные, у всех сужались зрачки, и только колдуны не могли выдержать света желтых лучей дольше нескольких секунд – падали на пол, а иногда бились в судорогах. Настоящих колдунов было немного – из всех арестованных не больше пяти человек.

Теперь Волчку ежедневно приходилось бывать во дворце – с трех до четырех часов Государь подписывал разрешения на допросы малолетних детей, калек, стариков и знатных особ. Конечно, Государя Волчок не видел, имел дело только с секретариатом и давно знал, как на самом деле появляются подписи на этих разрешениях: изнывающие от скуки клерки находили разбор бумаг Волчка забавным. Иногда подкидывали монетку – разрешить или не разрешить, иногда расспрашивали Волчка, достаточно ли красива пятнадцатилетняя девчонка, которую нельзя пытать без разрешения Государя, – угадать их настроения Волчок не умел, подписать разрешение могли как для красивой девчонки, так и для некрасивой. А могли и не подписать. Подпись государя с точностью воспроизводил любой клерк в секретариате. Но особенно развлекали клерков приписки к разрешениям – на это тратили много времени и остроумия.

Тот день начался с появления на проверке широкоплечего горбуна, и, несмотря на одежду горожанина, Волчок узнал его сразу. Да и голос этого человека ни с чем бы не перепутал. Тот был счетоводом государевой службы, что собирала пошлины с торговцев хлебного рынка – должность доходная и солидная, – его звали Гудко Черный Петух. Арестовали горбуна не по доносу – в Хстов, на площадь Чудотвора-Спасителя, его притащила толпа разъяренных женщин. И вина его была очевидна – он не только украл спящего ребенка из кибитки приезжих крестьян, но и едва не утопил его во рве за городской стеной. Мать мальчика проснулась, но не подняла шум, а разбудила товарок, они выследили и изловили душегуба.