"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Денисова Ольга - Страница 198

Ночевали на гвардейской заставе, в трех лигах от поворота к замку Чернокнижника. Места на всех не хватало, а разводить костры капитан запретил. Волчку, как самому молодому в бригаде, досталось место на полу у двери. Из-под дверей дуло, с пола тянуло сыростью, поэтому проснулся Волчок задолго до света от тянущей боли в пояснице – на холоде она всегда болела, но в этот раз было обидно особенно: хотелось попасть на глаза Огненного Сокола, проявить себя в бою и, рано или поздно, оказаться в его бригаде.

Волчок, зевая и кутаясь в плащ, выбрался на двор – тихо было вокруг, только дождь шуршал да две шавки тявкали у забора. Стоило найти местечко потеплей (может, отпустит поясницу?), и Волчок подумал, что на кухне всегда рады помощникам. Но тут он здорово просчитался: помощники на кухне требовались, и Волчка отправили на задний двор колоть дрова. Назвался груздем – полезай в кузов… От каждого удара топором что-то надрывалось в спине, до золотых вспышек перед глазами. И чурки, как на подбор, оказались свилеватые или сучкастые. Правда, холодно уже не было – Волчок даже скинул плащ. Да и сон прошел.

Он и не заметил, как на задний двор вышли двое, и обернулся только тогда, когда услышал незнакомый голос с нездешним выговором:

– А у мальчишки, между прочим, болят почки. Куда его на болото тащить?

Волчок выпрямился: на него смотрел сам Знатуш Огненный Сокол, а говорил незнакомый человек, которого накануне на заставе не было. Сразу бросились в глаза знатность и богатство незнакомца: хотя одет он был как простой горожанин, выдавал его и высокий рост, и крепкая кость, и гладкая кожа на лице, да и взгляд поверх голов тоже что-то значил.

– Кто тебя сюда отправил? – строго спросил Огненный Сокол. – Я, кажется, освободил от вахты все четыре бригады.

– Я… меня никто… я сам, – пролепетал Волчок.

– Как это «сам»? – не понял Огненный Сокол. – И нечего мямлить!

– Замерз. Вот решил погреться, – ответил Волчок посмелей.

– Ладно, – довольно усмехнулся Огненный Сокол. – Молодец. Я скажу твоему капитану, что ты здесь останешься до нашего возвращения. На заставе хватит дел…

И надо было ответить «Во имя Добра», как и полагается, – приказы не обсуждают, а тем более приказы Огненного Сокола, но Волчок не сумел выговорить привычной фразы, а выдавил только:

– За что?..

Огненный Сокол удивленно насупился и пробормотал, взглянув на своего спутника:

– У тебя спина разве не болит?

– Это пройдет! – с жаром выкрикнул Волчок. – Мне только согреться надо, и сразу пройдет. Честное слово, это не помешает!

Тут капитан расхохотался и глянул на незнакомца свысока.

– Видали? Смена идет! А вы говорите, они только и умеют, что хлебное вино жрать по кабакам! – Огненный Сокол повернулся к Волчку: – Как зовут?

– Волче Желтый Линь! – гаркнул Волчок.

– Меняли налима вы мне на линя… – пробормотал капитан и добавил: – Еще раз молодец. Пойдешь в моей десятке. А сейчас отправляйся в комендантскую и скажи, что я велел тебе лечь на лавку у печки. Можешь и поспать – до подъема еще два часа.

– Во имя Добра… – прошептал захлебнувшийся от радости Волчок, но капитан на него уже не смотрел – направлялся в кухню.

И, конечно, в комендантской Волчок не смог нагло заявить, что Огненный Сокол велел ему лечь на лавку у печки, тем более что лавка была занята, просто присел к печке поближе и прижался спиной к теплым камням. Да и заснуть он боялся: вдруг капитан забудет, что взял его в свою десятку?

Но капитан о нем не забыл, и вскоре в комендантскую вошел лекарь, с порога глянул на Волчка и спросил:

– Ты, что ли, Желтый Линь?

– Я, – ответил Волчок и поднялся.

– Почему не на лавке? А ну-ка быстро лавку освободить! – рявкнул лекарь на гвардейца из комендантской. – Належитесь еще, а ребятам на болото тащиться.

Он долго постукивал Волчка по спине, спрашивая, не больно ли, а потом приложил теплого сухого торфа и обмотал поясницу шерстяным платком.

– Отбиты почки-то, – сказал лекарь на прощание. – И шрамы еще не сошли. Где это тебя угораздило?

– Так в лавре, наверное, – вспомнил Волчок. – Это я сам виноват был, камень на лестнице упустил, такого переполоха наделал…

– На всю жизнь тебя, парень, за этот камень наказали, – лекарь потрепал Волчка по волосам. – Покалечил, что ли, кого?

– Да нет… Бочка с известкой разлетелась. Ну, сходни там еще поломались…

– Многовато за бочку с известкой. Меня Знатуш спросит, сможешь ли ты двое суток по болоту ходить. Я бы не советовал. В гвардии служить – служи, а такие походы не про тебя…

– Я смогу! – вскинулся Волчок. – Пожалуйста, скажите ему, что смогу… Да я и не замечаю обычно, честное слово.

– Ладно, – улыбнулся лекарь. – Повоюй немного. Только смотри, не подведи меня. Знатуш – человек серьезный, у него все должно быть без сучка без задоринки.

Дальше по тракту двинулись не все вместе, а разбившись на десятки – чтобы не привлекать внимания. И десятка Огненного Сокола была последней. Теперь капитан шел пешком, только ловчий сокол все так же сидел у него на краге, изредка попискивая. А рядом с ним в гвардейских плащах, но без кокард и в одежде горожан, шли двое незнакомых Волчку людей: тот, с которым он виделся на заднем дворе заставы, и второй под стать первому – крепкий, плечистый, высокий, глаза цепкие, внимательные. И выговор, и имена у них были странные: первого Огненный Сокол называл «господин Красен», а второго – «господин Явлен». Волчок решил, что они из Дерта.

Кроме чужаков, в десятке Огненного Сокола были еще двое бойцов из его бригады и четверо старых матерых гвардейцев из бригады Волчка.

Миновали три лиги до поворота к замку Чернокнижника, но, к большому огорчению, не свернули, а пошли дальше по Волгородскому тракту. Однако Волчок успокоил себя тем, что идти прямо по дороге – это выдать себя, недаром же все говорили про поход через болота. Наверное, им предстояло обойти замок с севера.

Скучно было тащиться по тракту лига за лигой, снова начался дождь, вокруг тянулось болото, прикрытое тонкими полосками ельника по краям дороги. Даже у постоялых дворов картина не менялась: что людям делать на тракте в начале апреля? Разве что иногда навстречу попадались почтовые кареты из Волгорода. Гвардейцы подустали и помалкивали, Огненный Сокол что-то вполголоса обсуждал с господами из Дерта…

Волчок совсем было заскучал. Но когда они миновали постоялый двор в двух лигах от поворота к замку, Огненный Сокол вдруг начал оглядываться и всматриваться в болото за ельником (Волчок тоже оглянулся, но ничего не заметил).

– Градко, Муравуш! – на ходу бросил капитан своим людям. – Сейчас потихоньку будем брать лазутчика… Слева, в двадцати шагах, за раздвоенной елью. Волче, отвлеки его, сделай вид, что тебе надо до ветру.

Десятка остановилась по команде капитана, Волчок свернул в сторону, перебрался через дренажную канаву и вышел на твердую землю ельника, скашивая глаза в сторону неведомого лазутчика. Мелькнула мысль, что тот может выстрелить, но Волчок почему-то совсем не испугался. Он нарочно топал как можно громче и с треском ломал ветки, пока не увидел того, кто прятался за раздвоенной елью. Это был мальчишка лет пятнадцати, худой, длинношеий, чем-то похожий на лисицу – должно быть, острым носом. Лазутчик зло посмотрел на него сквозь сощуренные глаза… Наверное, взять такого опытным бойцам Особого легиона ничего не стоило, и опасаться следовало лишь того, что парень убежит, поэтому Волчок шагнул в его сторону, чтобы перерезать ему дорогу на болото. За спиной лазутчика неслышно мелькнула тень Муравуша…

И тут… Словно тугой комок воздуха ударил в грудь, резкая боль стиснула ребра, и Волчок навзничь повалился в болото – и не на мягкий, пружинящий мох, а в зыбень, в коричневую зловонную жижу. Наступи он туда ногой – и провалился бы по самую шею, если не с головой, а тут начал тонуть не сразу, успел сообразить, что не стоит барахтаться. Колдун! Лазутчик был колдуном!