"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Денисова Ольга - Страница 193

– А я тебя предупреждал, – пожал плечами отец, – еще на площади Чудотвора-Спасителя, где толкутся попрошайки.

– Понимаешь… – Славуш задумался. – Мои родители оставили мне много денег… И сдается мне, что цена моего богатства – бедность этих попрошаек. Я… чувствую себя в долгу перед ними. Но, Змай, я никогда не видел таких лиц! Не лица – оскаленные звериные морды! Словно они и не люди вовсе!

– Ты еще не видел, как толпа подбрасывает ветки в костер, на котором жгут колдуна, как радуется его воплям. Люди – они как дети… – Последние слова отец выговорил с горечью, сквозь зубы.

– Хороши же дети, бросающие ветки в костер… – пробормотал Славуш.

– А ты люби их такими, какие они есть. Они ведь не хороши и не плохи. Они такие, какими их делает жизнь и мы с тобой. Мы с тобой, Милуш – все, кому дано больше других, стоящие свыше, – мы отвечаем за них.

– Здесь, в Хстове?

– И здесь, и везде. И даже в мире духов.

– Вам жаль людей Исподнего мира? – вкрадчиво спросил Инда.

– Это сытые барышни жалеют бездомных котят. Мне сорок пять лет, я не восторженный юноша. Я лишь отдаю себе отчет в том, к каким последствиям приведет наша безжалостность.

– И каким же? – Инда сузил глаза. Скажет или не скажет о сокращении потребления энергии?

– Рухнет свод.

Ничего себе! Этих слов Инда не ожидал. Может быть, Красен знает о расчете сказочника?

– Из чего вы делаете такой вывод?

– Я не доктор прикладного мистицизма, я в некотором роде политик, а скорее – дипломат. Но знаком с энергетической моделью двух миров. Мы всегда предполагали, что энергия Исподнего мира будет течь к нам бесконечно. А она может вовсе иссякнуть, если Храм потеряет власть.

Нет, расчет сказочника ни при чем. У политика свой взгляд.

– А это возможно?

– Это один из исходов сложившейся ситуации в Млчане, и не только там. Насколько мне известно, в других государствах ситуация не лучше, но город Храма все же Хстов, и падение Храма в Млчане потащит за собой каскад переворотов.

– Перевороты не происходят сами по себе, им нужны организаторы. – Инда поморщился.

– Не возьмусь говорить о других государствах, но в Млчане есть силы, способные организовать переворот. Светская власть. Государь. Однако вероятность этого пока что невысока. Гораздо выше другая вероятность: Храм выйдет из-под нашего контроля и начнет диктовать нам условия.

– Они знают о своде? – удивился Инда. Час от часу не легче… Потеря власти над Исподним миром – это было бы очень некстати.

– Нет, среди храмовников мало образованных людей. Но… они же чуют! Они чуют, что наша власть шатается. Храм – реальная политическая сила, в его руках деньги, земли, оружие, гвардия. Какой ему резон оставаться нашей марионеткой?

– Пятьсот лет подряд их устраивало такое положение вещей…

– Пятьсот лет подряд наши интересы полностью совпадали. Даже когда тридцать лет назад мы отдали распоряжение не уничтожать колдунов, Храм и тогда с нами согласился. Падение Цитадели резко ухудшило климат, примерно тогда же рухнула Тива, древнейший город Исподнего мира, и тоже не без помощи чудотворов. Тива не была оплотом колдунов в том же смысле, что Цитадель, но строила свое благополучие на вызовах дождей; колдунов при падении Тивы погибло немало. Мы тогда не имели четкой энергетической модели двух миров, мы не могли предположить, что это вызовет столь серьезные изменения климата. А сейчас только чокнутые фанатики не видят, что солнце в мир несут колдуны, а не чудотворы. Обманывать народ становится все трудней и трудней, храмовников это беспокоит, они не хотят новой Цитадели, потому что она подорвет власть Храма: и его авторитет, и его экономику. Мелиорация уже сейчас кое-где обходится лаврам так дорого, что не обеспечивает простого воспроизводства – работников на поле требуется больше, чем это поле может прокормить. Если колдуны уйдут с земель Храма на земли новой Цитадели, станет еще хуже. У Храма другие планы: колдуны превратились в ходовой и дорогостоящий товар.

– Вот как? – Инда поднял брови. – В таком случае зачем нам новая Цитадель?

– Не сравнивайте положение мрачунов в наших тюрьмах с положением невольников в Исподнем мире. Колдун стоит дорого, а потому его владелец стремится как можно быстрей окупить вложенное в него золото. Организм колдуна быстро изнашивается, они рано умирают, оставляют нездоровое потомство – это решение проблемы в краткосрочном периоде, а мы ведь не хотим повторить прежних ошибок. Наши врачи разработали что-то вроде инструкции по рациональному использованию колдунов в лаврах, но Храм плевал на наши инструкции.

– И давно Храм плюет на наши инструкции?

– Я бы сказал, что все началось пять лет назад, из-за праздника четырех четверок. После того, как третьего марта четыреста двадцать второго года мы сели за стол переговоров с Чернокнижником. Вот тогда Храм почуял нашу слабину.

До конца испытательного срока оставалось пять дней, и глупо было отказываться от службы, слишком глупо! Волчок еще и гвардейцем не был, а уже купил и золотое обережье, и непромокаемый плащ, подбитый мехом, и три пары сапог, носил теперь тонкое белье, привык есть мясо и пить хорошее вино. Заливной лужок осушили, затон расчистили, купили корову – отец мог гордиться младшим сыном, а братья – благодарить за него Предвечного. И Волчок пил горькую, только чтобы не думать о том, что за выбор предстоит ему через пять дней.

В полночь заканчивалась вахта, оставалось всего три часа до вожделенного кабака, когда Волчка отправили на последний ярус башни Правосудия, поднести короб с гвоздями, – он просто подвернулся под руку Надзирающему во дворе казарм. Короб оказался тяжелым, а лезть было высоко. Внизу башни лестница была широкая, с крепкими перилами, ближе к середине – узкая, без перил (даже голова кружилась), а потом и вовсе – приставная деревянная. Вот там Волчок намучился с коробом и вылез наверх изрядно запыхавшись.

Уже стемнело, но на верхнем ярусе башни было светло как днем. Волчок удивился – снизу света он не видел и даже подумал, зачем там гвозди, в такой темноте. Поэтому сначала заметил деревянные щиты, закрывавшие узкие окна, а уже потом – все остальное.

Короб с гвоздями грохнулся на пол, придавив ногу… Под потолком верхнего яруса горел солнечный камень. Такой же, как зажигали в храмах, только без оправы из мозаичного стекла и золотого оклада. Просто камень, подвешенный на волосатой пеньковой веревке. А в его лучах четверо столяров под руководством Надзирающего натягивали белое вощеное полотно на тонкий деревянный каркас – крылья колесницы Айды Очена.

– Наконец-то гвозди пожаловали! – оглянулся Надзирающий. – Чего на пол-то бросил? Поднимай, на верстак ставь.

Волчок нагнулся, не глядя под ноги, – на колесницу всходил капитан гвардейцев, одетый в платье Чудотвора-Спасителя.

– Стойки можно и повыше, – примерившись, сказал капитан. – Неудобно управлять, когда низко.

Он раскинул руки в стороны, словно обнимая всех вокруг, и Волчок увидел тонкие стальные прутья, торчавшие по обеим сторонам колесницы, за которые капитан держался. Один из столяров полез под колесницу и снизу ударил по пруту молотком.

– Хватит или еще поднять? – спросил он.

– Еще немного, – ответил капитан.

– Ну что стоишь-то? – Надзирающий съездил Волчку по затылку. – Уснул, что ли?

Тот поставил короб на верстак и собирался спускаться вниз, когда его окликнул капитан:

– Волче Желтый Линь?

– Я! – ответил Волчок.

– Ты расторопный малый. Спустишься вниз, скажи кастеляну, что я велел выдать тебе бутылку храбрости!

– Во имя Добра! – кисло ответил Волчок. И дурак бы догадался, что бутылку храбрости капитан дает, чтобы Волчок не болтал лишнего, – от одного стакана-то память иногда отшибает, а от целой бутылки и вовсе ум потерять можно.