"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Денисова Ольга - Страница 155

– Я знал. Я говорил им всем: кто угодно, только не Войта… Мой старший сын предателем стать не может…

Вспоминая отца, Войта почему-то забывал, что давно стал выше его ростом.

– Доктор Воен! – покрякивал отец за столом. – А? Старая? Доктор Воен! Как звучит-то! Я говорил, что мой сын всем ученым мрачунам утрет нос! И Очены теперь пусть перед нами не гордятся, их Айда, небось, только магистр.

Слушая отца, Войта постепенно отбрасывал сомнения и даже сожаления о недоделанной магнитофорной махине.

– Вот как все было-то! – разъяснял отец, видимо, матери. – Богатый мрачун даже землю Войте пожаловал за научные труды! А они чего нам наплели, а? Гордиться надо, что славленский парень, чудотвор, в большие ученые вышел, прославил и Славлену, и школу чудотворов на всю Северскую землю, что даже мрачуны за ним заслуги признали!

И с решением вернуться отец тоже был согласен. Слух об убийстве чудотворов в Храсте взбудоражил Славлену, поговаривали даже о войне, но тут отец, вояка опытный, только махнул рукой:

– Какая война? Разговоры одни. Чтобы идти на Храст, надо армию иметь, а не гарнизон. Вот сорок лет назад натанцы Храст осаждали, и что? Семидесятитысячное войско, пять тыщ конницы, две тыщи чудотворов – и все коту под хвост! Как зима пришла, зады им приморозила, так и покатились в свою Натанию. По дороге больше людей потеряли, чем при осаде.

Мать же интересовалась здоровьем внуков и особенно расспрашивала о Румяне – любимой младшей внучке. Войта о дочери ничего толком сказать не мог, кроме того, что Глаголен приставил к ней воспитательницу из Годдендропа, обучавшую ее хорошим манерам, домоводству, вышиванию и музыке. Мать всплескивала руками и восхищалась:

– Ах, моя заюшка! Как знатная госпожа будет! Как царевна!

– Не будет, – разочаровал ее Войта. – Ладна и дети вернутся в Славлену.

– Послушай, – заволновался вдруг отец, – а этот твой богатый мрачун не причинит Ладне и детям вреда? Ну, тебе в отместку? За то, что ты ушел? Не станет тебе через них угрожать?

– Нет, не станет.

В этом Войта был совершенно уверен.

А вскоре после обеда явился нарочный из городской управы и сообщил, что Войту просят к градоначальнику – рассказать о подлом убийстве чудотворов в зале совета, ведь он оказался единственным, кто видел это своими глазами. Очена, Достославлена и чудотворов из «Ржаной пампушки», бежавших в Славлену, позвали тоже.

У градоначальника собралась не только вся городская верхушка, но и ректорат школы экстатических практик – всего человек двадцать, не меньше.

Достославлен произнес пылкую речь о подлости мрачунов.

Войту не расспрашивали о его судьбе и не намекали на подозрения в предательстве, будто его возвращение в Славлену само собой разумелось. Ученые из школы задали несколько вопросов о магнитодинамике, но не напирали на ее герметичность, хотя по вопросам было ясно, насколько труды Войты ценны для чудотворов, – не только Глаголен понимал, что магнитодинамика – это ключи для овладения миром.

Начальник городской стражи после рассказа Войты сразу насторожился и даже переспросил:

– И никто из мрачунов не ударил по стрелка́м?

– Ни один, – кивнул Войта.

– Это странно.

– Что же в этом странного? – удивился градоначальник.

– Представьте, если сейчас в этом зале неожиданно начнется стрельба из лука, что сделаете вы сами, прежде чем лечь на пол?

Войта оглядел полутемную комнату, поименованную «залом», – пятнадцать на двадцать локтей, стрелок бы и лука поднять не успел…

– Ну да, – улыбнулся градоначальник. – Я, конечно, сначала ударю в стрелка.

– Только для самозащиты, – закончил за него начальник стражи. – Может, кто-нибудь из присутствующих и растеряется, но, мне кажется, половина из нас сначала нанесет удар и только потом задумается. Мрачуны ничем от нас не отличаются, а в зале совета было множество мрачунов. И никто из них по стрелкам не ударил.

– Потому что мрачуны знали об убийстве заранее! – торжественно заключил Достославлен. – У них не было причин опасаться за свои жизни!

А Войта подумал, что мрачунов в зале было слишком много, чтобы все они состояли в заговоре.

Видно, за сутки Достославлен успел хорошенько поразмыслить о том, как он нашел виноватых мрачунов, потому что рассказ его был по меньшей мере связным.

– Мой осведомитель из дома ректора Северского университета передал мне разговор, который состоялся в этом доме после завершения пресловутого приема, поздней ночью. Господа мрачуны праздновали победу и радовались, как ловко сумели расправиться с выскочками из Славлены; говорили, что теперь представители школы экстатических практик не осмелятся выдвигать свои труды на соискание ученых степеней. У меня есть список мрачунов, присутствовавших при разговоре, их всего трое. Еще я записал имена упомянутых ими участников заговора. Разумеется, ни времени, ни сил на то, чтобы покарать всех негодяев, у меня не было. Но двоих мне удалось вытащить из теплых постелей и привезти сюда. Не без помощи отряда наемников-чудотворов, перешедших на нашу сторону после случившегося.

– А имена непосредственных исполнителей, стрелков, тебе неизвестны? – спросил начальник стражи.

– Нет, господа ученые мрачуны считали стрелков слишком мелкими сошками, чтобы помнить их имена. Но, очевидно, это тоже были мрачуны, так как только они неуязвимы для чудотворов. Я думаю, если мы допросим пленных мрачунов, они смогут припомнить имена непосредственных исполнителей. Тем более что один из пленных, по моим сведениям, как раз и занимался наймом стрелков.

Градоначальник кашлянул.

– Я слышал, оба мрачуна – довольно состоятельные люди, один из них – владелец замка и обширных земель. Возможно, с нашей стороны было бы правильней получить с них выкуп, Славлене нужны и деньги, и земли.

– Не лучше ли повернуть совершенное мрачунами нам на пользу? – вступил в разговор доктор Йерген, ректор школы экстатических практик. – Громкое судебное разбирательство принесет больше выгоды, нежели выкуп. Один отряд наемников уже перешел на нашу сторону, а сколько еще чудотворов не захочет служить мрачунам, когда узнает об их подлости? Огласка – вот наша главная цель.

Никто не потребовал никаких доказательств вины этих двоих мрачунов – всех вполне устроило голословное обвинение, как для получения выкупа, так и для судебного разбирательства. И понятно было, что обоим мрачунам лучше побыстрей сознаться в содеянном, чтобы избавиться от лишних мучений.

Ни Очен, ни Войта, ни, тем более, бежавшие из Храста чудотворы не входили в городской совет, однако никто не попросил их выйти, чтобы принять важное стратегическое решение за закрытыми дверьми. И решение было принято: следующим утром показать пленных мрачунов толпе (лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать) и начать громкое разбирательство, разумеется с признанием мрачунов, заочными приговорами убийцам, оставшимся в Храсте, и требованиями выдать их Славлене (которые, очевидно, не будут выполнены).

Из городской управы сразу отправились в трактир, где в этот вечер собралось множество чудотворов из школы, включая их с Оченом однокашников. Конечно, всех интересовало убийство в Храсте, за которым померкло возвращение Войты в Славлену. Кто-то из молодых и пьяных попытался обвинить Войту в предательстве, но за него немедленно вступился Достославлен, что было особенно противно. Войта напился совершенно пьяным и плохо помнил воинственные и пылкие речи, предрекавшие скорый конец власти мрачунов. Много говорили и о движении объединения, но в чем оно состоит, Войта так и не понял. Достославлен снова читал свои бездарные стихи, над которыми ученые беззлобно подсмеивались.

Когда пришло время идти домой (а было это далеко за полночь), Войта плохо стоял на ногах, Очен тоже был не в меру пьян, и Достославлен вызвался проводить их до дома. Они, как в бытность школярами, распевали песни и несли околесицу, над которой хохотали до слез. Свежий ветер с Лудоны немного проветрил Войте голову, и, когда Очен был передан жене с рук на руки, Войта слегка протрезвел. Достославлен остановил его перед воротами и взял за плечо.