«Милая моя, родная Россия!»: Федор Шаляпин и русская провинция - Бунин Иван Алексеевич - Страница 76

— Пусть приезжает. Всё вернем, дом дадим, дачу, если захочет, в десять раз лучше, чем у него были!

Шаляпин мрачно выслушал и пробормотал:

— Мертвых с погоста не носят. — И потом: — Дом, дачу отдадите?.. А душу? Душу можете отдать?..

«Он был уже не тот, — вспоминает его антрепренер Л. Леонидов. — Душа отлетела. Осталось только вот это огромное тело, облаченное в великолепный лондонский костюм, да потухший взгляд когда-то проникновенных глаз».

В конце жизни, когда великий певец заболел лейкемией, он сказал Коровину: «А знаешь ли, живи я сейчас… в Ратухине, где ты мне построил дом, где я спал на вышке с открытыми окнами и где пахло сосной и лесом, я бы выздоровел… Как я был здоров! Я бы всё бросил и жил бы там, не выезжая. Помню, когда проснешься утром, сойдешь вниз из светелки. Кукушка кукует. Разденешься на плоту и купаешься. Какая вода — всё дно видно. Рыбешки кругом плавают. А потом пьешь чай со сливками.<…> Ты, помню, говорил, что это рай. Да, это был рай…»

Северный край.

1996. 17 октября

Наш земляк Николай Иванович Лапшин родился и до отроческих лет прожил в шаляпинских местах Ярославского края, а именно — в деревне Щипичево, что в трех километрах от Ратухинской пустоши, той самой, где в 1904 году великий артист купил у своего приятеля, художника Константина Коровина, тамошнего дачника, большой участок леса и на следующий год в кругу близких отметил новоселье в пахнувшем свежей сосной бревенчатом собственном доме, спроектированном хозяином с помощью Коровина и другого крупного русского художника Валентина Серова.

Шаляпиным Николай Лапшин интересуется всю свою жизнь, собрал коллекцию его пластинок, перечитал горы литературы, записывал воспоминания о нем старожилов тех мест, с которыми, живя под Москвой, не теряет связи до сих пор. На наши публикации на шаляпинскую тему откликнулся он многостраничным посланием — заметками о печальной участи мемориальной Ратухинской пустоши, о том, что можно было бы предпринять, чтобы память о Шаляпине там окончательно не поросла быльем.

Оружьем и удочкой исходил Шаляпин вдоль и поперек поля и леса итларского края. Старовские мужики, у которых имелись хорошие лошади, упряжь и тарантасы, выполняли у него кучерские работы, а буковские помогали больше в рыбалке и охоте.

Артист, сам все еще числящийся по паспорту в крестьянском податном сословии, вместе с мужиками косил траву, тушил пожары, ходил к ним со своими детьми на деревенские престольные праздники, щеголяя при этом в лаптях и одежде из холстины.

В первый же год обживания Ратухинской пустоши Шаляпин прикупил у местных богатеев еще некоторое количество земли. Всего он приобрел здесь около трехсот десятин лесных угодий. В одном месте он произвел обмен земли со старовскими крестьянами — по их просьбе, для удобства прогона скота на пастбища. Благодаря приобретенным землям он достиг необходимого для того времени имущественного ценза, впервые позволившего ему по закону участвовать в 1906 году в выборах в первую Государственную думу от земельной партии по Переславскому уезду.

В гости к Шаляпину и его друзьям-художникам в Ратухино в те годы приезжали А. Горький, С. Мамонтов, С. Рахманинов, Ю. Сахновский и многие знаменитые актеры, художники, юристы, любили навестить его на досуге и местные чиновники. Вместе с детьми Шаляпина здесь в 1909 и следующих годах отдыхала летом и восьмилетняя московская подружка Любочка Орлова — знаменитая впоследствии киноактриса…

Федор Иванович искренне любил итларские места. Через много лет, уже на чужбине, он задумает приобрести себе имение под Парижем — будет долго искать что-то подходящее, чтобы оно было «похоже на Ратухино», да так и не найдет.

Советская власть земли Шаляпина реквизировала, на его даче был открыт для городских детей оздоровительный санаторий. Имение Ратухино хоть и упоминалось в предреволюционные годы в переписке Шаляпина, но официального статуса, судя по документам, так никогда и не приобрело. Местные жители со времен застройки Ратухинской пустоши стали называть новое поселение Шаляпинской дачей.

Главной географической особенностью имения было то, что как раз по реке Нерли в дореволюционные годы проходила граница между Владимирской и Ярославской губерниями. Сама дача с большей частью лесов, принадлежавших Шаляпину, находилась на правом берегу Нерли, во Владимирской губернии, а подходы и подъезды к ней все были с левого берега, со стороны деревни Старово, располагавшейся в Ярославской губернии.

Сюда же относился лес, купленный им у ярославских землевладельцев. Фактически Шаляпин, его семья, гости больше ходили и ездили по ярославской земле. Через реку тогда перебирались или на лодке, или через имеющийся невдалеке старовский речной брод, пригодный для переезда гужевого транспорта. Рядом с ним были проложены мостки для пешеходов.

Примечательно и то, что Ратухино с того времени упоминается в печати Владимирской губернии. Это продолжалось даже после того, как ее границы в 1936 году оказались отодвинуты далеко на юго-восток. Владимирские краеведы и после этого продолжали активно изучать жизнь Шаляпина на территории соседней Ярославской области. Им наверняка несподручны были такие занятия, но ярославцы почему-то не спешили перехватить у них эту интересную тему.

Во многих книгах о Шаляпине и в музейных экспозициях, посвященных ему, упоминается Ратухино… Владимирской губернии, а после переноса границы на территории Ярославской области от него осталось лишь памятное место без названия. Ратухина нет ни на картах, ни в перечне населенных пунктов Переславского района.

Если вы приедете сейчас на станцию Итларь и, сойдя с поезда, спросите любого местного жителя: «Как пройти на Ратухино?» — то вам вряд ли в этом кто-то поможет. Но если вы поясните, что вам нужно попасть туда, где была дача Шаляпина, то стар и млад укажет вам ведущую туда асфальтированную дорогу.

Она и приведет вас к лесному поселочку на правом берегу Нерли, состоящему из десятка домов-пятиэтажек, — лечебным корпусам и жилью обслуживающего персонала детского санатория.

А та прекрасная Шаляпинская дача, в которой зарождался когда-то этот санаторий, в шестидесятые годы была сломана, по официальной версии — «в связи с большим износом», — вблизи построили кирпичный лечебный корпус. Удивляет то, что в окрестных деревнях стоит еще много добротных деревянных домов, построенных куда раньше дачи Шаляпина, и простоят они, видимо, еще годы и годы, потому что за ними ухаживают.

А строение Шаляпина из отборной сосны, которому стоять бы еще да стоять, пошло на слом — ясно, что не только из-за отсутствия хорошего хозяина, но более всего, считаю, из-за политической конъюнктуры — у наших верховных властей Шаляпин долго был вне закона.

Когда-то мы мальчишками ходили за грибами и ягодами в шаляпинский лес, бегали купаться к даче — там был удобный песчаный пляж, пользующийся у местных купальщиков популярностью еще со времен Шаляпина. Мы переплывали на территорию санатория и грелись там на солнышке на береговых ступеньках, проложенных руками самого хозяина дачи.

Место это после революции стало шумное и засоренное. За речкой напротив дачи Шаляпина была построена фабрика по переработке цикория — филиал Ростовской кофецикорной фабрики. Фабричная металлическая труба ежесуточно выпускала на окрестную красоту шлейфы черного дыма. По нескольку раз в сутки от фабрики исходили длительные назойливо-унылые неизвестного происхождения гудки, вызывающие у многих зубную боль и головокружение.

И здесь же, совсем рядом, лечили больных детей. Большей бессмыслицы и не придумаешь! Да и Шаляпин здесь уже не смог бы жить ни дня. Примерно в двух километрах с другой стороны дачи был построен барачный поселок торфодобытчиков. Прилегающее к шаляпинскому лесу болото стало владением Охотинского торфопредприятия. Проложили по округе сеть узкоколейных железнодорожных веток, по лесам поползли машины и трактора.