Отвергнутая жена Дракона, или Всё познаётся в сравнении (СИ) - Кривенко Анна - Страница 36

Но я не буду расслабляться. Взвалив на свои плечи это бремя, я должна донести его до конца. Ведь в конце концов в этом поместье до сих пор находится опасный Гоши, который, я уверена, до сих пор не в курсе моих планов…

Пленник выбрался из воды и обтерся совершенно самостоятельно. Натянул на себя чистые вещи, которые висели на нем, как на вешалке, и по моей просьбе улегся в кровать. Уснул мгновенно, накрывшись с головой. Смотреть на него было откровенно больно…

Ладно, пора двигаться дальше. Игра только начата…

***

- Хорошо, что мы достали его, - проговорила я с крайне серьезным видом. Напротив меня сидели Жун и Двина, прихлёбывающие из мисок неказистый суп

Я тоже ела этот суп, хотя едва находила в себе силы его глотать. Просто голод не тетка и всё такое. Мне нужны силы для дальнейшей борьбы. Уж как-нибудь мой разбалованный желудок привыкнет есть не самую аппетитную пищу…

Моей задачей было продолжать поддерживать правильную атмосферу среди оставшихся обитателей поместья, поэтому я снова умело играла свою роль. Изображала госпожу, знающую толк в медицине...

- Его настолько изъели вши, что вот-вот обещала развиться страшная зараза... – лила в уши старикам жуткую выдумку. – Насекомые – это переносчики страшной болезни под названием чума. Слышали о такой?

Жун и Двина переглянулись, а потом синхронно кивнули. Старик верил мне на слово. Старуха если и не верила, то очень хорошо это скрывала. Она была однозначно умнее своего туповатого супруга.

- Чума смертельна и неизлечима. Так что это очень хорошо, что мы избавились от вшей – ее переносчиков. Давно пора было сделать это. Вы когда-нибудь спускались в подвал сами? Скажите, это Гоши довел узника до такого смертельно опасного состояния?

Голос мой звучал вкрадчиво, даже мягко. Я намеренно перевела стрелки на гадкого борова для того, чтобы старикам захотелось неистово оправдываться. Как в воду глядела!

Жун испуганно икнул и поспешил сказать:

- Я спускался пару раз, но потом Гоши… ик... запретил. Сказал, что и сам неплохо справляется. А жена моя вообще не была. Лестница вниз слишком крутая, а у нее года...

Я понимающе кивнула.

- Что ж… я поняла, что вашей вины во всем этом деле тем, - слегка натянуто улыбнулась, но нужный эффект был достигнут и просто словами. Двина и Жун моментально расслабились, хотя я прекрасно видела в глазах старухи затаенные искры раздражения.

Да, я ей мешала. До моего появления полноправной хозяйкой здесь была она. Распоряжалась всеми, как госпожа, и горя не знала. А теперь вон приходится работать, как черновому работнику, и выслушивать мои обвинительно-пугающие речи.

Ну ничего! Узду на тебя мы найдем, Двинушка! А там уже и свалим отсюда вместе с моим подопечным, так что никто нас больше не найдет…

Так как Гоши все еще болел (а я подумывала «накаркать» ему недомогания подольше), то я получила достаточную свободу, чтобы этой ночью отдохнуть.

Перед тем, как лечь спать, заглянула к парню, оставив на столе понос с похлебкой, хлебом и сыром, но тот до сих пор сладко спал. Из одеяла выглядывал один только нос. Не стала будить. Вспомнила, как говорила старикам, что прикую пленника цепью. Нет уж! Обойдутся.

Люди не собаки, чтобы их порабощать…

Улыбнувшись, поспешила в свою спальню и легла спать...

***

Не спалось.

Бывают такие моменты в жизни, когда ты от нервного перенапряжения просто не можешь уснуть, хоть разбит от усталости на все сто процентов.

Только благодаря этому я услышала приглушенный шум из соседней комнаты. Вскочила и рванула туда.

Парень метался по кровати в сонном бреду. Кажется, ему снились кошмары. Я подбежала ближе, откинула одеяло, хватая его за плечи, и… обомлела.

Несмотря на полумрак в комнате, молодое лицо напротив показалось мучительно знакомым. Таким знакомым, что сердце испуганно екнуло. Я впилась взглядом в его черты, ощущая, будто схожу с ума. Форма носа, губ, высота лба… всё это кого-то отчаянно напоминало. Как я не поняла этого раньше???

Парень был очень похож на моего мужа Уильяма Диери…

Господи, это же «хороший Уильям»!!! Сердце заколотилось, как сумасшедшее.

Но… как такое возможно???

Ответ напрашивался сам собой: муженька обманула собственная мать и заперла второго сына в этой бесчеловечной темнице. Поверить в столь дикую жестокость со стороны женщины я была просто не в состоянии.

Настоящий Уильям. Хороший Уильям…

Сердце колотилось с такой силой, что мне стало дурно. Я в бессилии присела на краешек кровати, прижимая руки к груди.

А вдруг я ошибаюсь? Вдруг это просто какой-то родственник моей теперешней семейки? Однако сходство с муженьком было хоть и не поразительно точным, но очень существенным.

Скорее всего, разница во внешности объяснялась болезненной изможденностью парня.

Господи, как же страшно! Как же жутко иметь такую семью, которая способна на много лет упечь тебя в темницу и подвергнуть самым настоящим пыткам!!! Если это действительно «хороший Уильям», то… моя душа не просто сострадает ему. Она рыдает, она готова биться в истерике от лавины той боли, которую испытывает сейчас.

Непроизвольно потянулась к руке парня и накрыла ее своею. Я сделала это только потому, что в голове отчаянно проносились строчки из дневника смелого умного мальчишки, жаждущего свободы и справедливости.

Узник вздрогнул и тут же… начал успокаиваться, словно это прикосновение изгнало кошмары из его воспалённого сознания, а я пересохшими губами прошептала:

- Я спасу тебя во что бы то ни стало, Уильям! Костьми лягу, но вытащу тебя из этого ада! И не важно, какой ты. Ради памяти о том, кем ты был когда-то, я сделаю для тебя всё…

Медальон под одеждой почему-то мгновенно нагрелся и окатил меня ярким ласковым теплом…

Проснулась я от голодного писка одного милого крыса и стремительно открыла глаза. Над головой высился незнакомый потолок, ужасно затекла шея.

Я что... уснула в постели Уильяма???

Резко присела и поняла, что действительно всю ночь проспала у него в ногах. Вот это я учудила!

Серик, который меня разбудил, нагло схватил лепёшку с подноса и нырнул под кровать. Но я не обратила на это внимания, потому что замерла, смотря в широко распахнутые синие глаза напротив.

Уильям уже тоже не спал. Он полусидел в кровати, испуганно меня разглядывая. Смутился так, словно видел меня впервые…

Я удивилась, но боялась даже пошевелиться, чтобы не спугнуть. Ведь не знаю, насколько велики проблемы с его личностью после долгих лет жестокого рабства.

Поразительно: он был так сильно похож на моего мужа! Теперь во свете утра я могла внимательно рассмотреть каждую его черточку на гладком, полностью исцеленном лице.

Они одинаковые! Дейсвительно близнецы... Разве что этот парень далеко не холеный и цветущий, и румянца на его щеках точно нет. Да и выражение глаз – немного беспомощное, удивленное, невинное – муженьку моему не присуще в принципе.

Однако самым важным было другое: Уильям смотрел на меня с очевидной осознанностью. Кажется, даже вчера его взгляд был гораздо более туманным, и действовал он скорее всего на каких-то инстинктах.

Я улыбнулась. Искренне, сердечно, пряча за этой улыбкой щемящую боль и выражая тихую радость.

- Меня зовут Наталья... – прошептала мягко, словно разговаривала с ребенком. – Как твое имя?

Сердце забилось сильнее. Мне так хотелось услышать в ответ: «Уильям», чтобы быть уверенной в своих догадках, но бывший пленник ничего не сказал. То ли не мог говорить, то ли не хотел.

Поняла, что не стоит спешить, и медленно встала на ноги.

- Тебе нужно подкрепиться, - произнесла я, направляясь к подносу с едой. Похлебка уже остыла, а вот хлеб с сыром были еще вполне нормальными. Взяв импровизированный бутерброд, я вернулась к парню и протянула его ему.