Под Знаменем Империи, Том II (СИ) - Булл Сергей - Страница 58

Наконец мне удаётся прорваться к месту, где бился Император. Всюду зияют кратеры от применённых техник, на земле дымятся следы чудовищной атаки Изерота. Рядом с разорванным пополам телом Архидемона, в луже собственной крови, лежит умирающий Альдавиан. Он поднимает на меня уже стекленеющий взор. Рядом почти нет воинов — они добивают последних демонов, расчищая место для подкреплений. Уже совсем близко отряд лекарей, спешащих на помощь повелителю. На кратчайший миг… на долю секунды мы с Императором остаёмся наедине.

Он всё ещё стоит на коленях, и лишь по едва заметному движению груди можно понять, что Альдавиан ещё дышит. Однако его ранения столь ужасны, что, кажется, никакая сила в этом мире уже не сможет помочь ему.

Во мне вскипает ярость, и я не могу отделаться от назойливой и болезненной мысли. Вот он, идеальный момент для мести! Но я всё ещё до конца не уверен в виновности Альдавиана. Всё ещё не получил ответов… Я вижу, как меркнет его взгляд, по моей коже пробегает озноб. Вот мы и поменялись местами — теперь его жизнь зависит от моего выбора. Умрёт он или выживет?

Я подхожу ещё ближе и опускаюсь на колени рядом со своим спасителем и предполагаемым убийцей моей сестры. Внутри раскаляется моё ядро Ки. Остатки духовных сил рвутся наружу, готовые к действию. Но к какому?

Сейчас, на пороге смерти, Альдавиан уже не походит на божество. Он всего лишь человек, пусть и живший очень долго, но не более того. Голоса гвардейцев приближаются, а вместе с ними целители.

Как мне поступить? Покончить со всем одним ударом?

В отчаянии я не знаю, как поступить. Шанс расправиться с Императором и отомстить за сестру стремительно ускользает. В полубредовом состоянии Альдавиан тянется ко мне дрожащей рукой, силясь зацепиться, но я непроизвольно отступаю, не в силах переступить черту и убить своего спасителя. Того, кто дважды спас мне жизнь. Того, кто лично переломил ход этой битвы и этим уберёг Текору, Изаара и жителей всех окрестных городов на много дней пути.

Мне нужно подтверждение. Мне нужно доказательство его вины в смерти моей сестры!

К нам уже со всех ног спешат гвардейцы. Несколько человек, находясь на пороге смерти, всё равно ползут к Императору, стремясь защитить своего владыку. Сквозь гул боя прорывается знакомый голос:

— Зено! Подкрепление уже здесь! — радостно кричит Торвальд, прижимая ладонь к окровавленному боку.

Вместе с ним к Императору устремляются ещё полдесятка бойцов.

Внутренним взором вижу, как ядро Альдавиана раскаляется добела, и ослепительное сияние окутывает его фигуру. Он простирает руки, и мощная волна Ки обдаёт всех вокруг. Умирающие гвардейцы начинают содрогаться, в воздухе пульсирует и разрастается зловещая, нечистая сила. Масштаб техники нарастает, вовлекая всё новых и новых воинов. Их тела распадаются, а боевые кличисменяются хрипом.

Прямо на моих глазах подмога превращается в пищу для Императора.

По какой-то причине меня его техника обходит стороной. Невидимые языки пламени лишь скользят по коже, словно пробуя на вкус, но во мне слишком много жизненной силы, слишком активно духовная энергия этапа Золотого Цилиня пульсирует в меридианах, защищая от угрозы. Не все могут похвастаться этим. Журавли и Богомолы валятся с ног, как подкошенные.

— Нет! — в отчаянии кричу я, бросаясь к Торвальду.

На моих глазах друг стремительно стареет. Тело здоровяка-северянина иссыхает, будто плод под палящим солнцем. Я хватаю его, пытаясь оттащить прочь, но чувствую неодолимое притяжение. Чудовищная техника достигла пика, и уже ничто не в силах прервать её действие. Балагур и весельчак, самый громкий и открытый представитель моего взвода… Мой товарищ… умирает у меня на руках. Из последних сил он шепчет что-то неразборчивое. Я прижимаю к себе его обессиленное, увядшее тело и с ужасом наблюдаю, как оно рассыпается прахом.

Будь ты проклят! ПРОКЛЯТ!

С яростным рыком я устремляюсь к Императору, но с отчаянием вижу, как сияющую сферу, в центре которой находится Альдавиан, окружают подоспевшие гвардейцы. Отряд лекарей, прикрываемый воинами, уже оказывает ему неотложную помощь.

Майор Кантор давно не принимал личного участия в сражениях, но в этот раз даже он выступил на поле боя, держась неподалёку от Императора. Опасение, что покушение может повториться прямо посреди битвы, не давало главе контрразведки покоя.

Отброшенный прочь ударом могущественного трупоеда, Кантор на время оказывается погребён под телами павших соратников. А выбравшись на солидном расстоянии от эпицентра, где сражался Император, видит немыслимое. Этот треклятый Зено вновь оказывается подле Императора и медлит в нерешительности, но затем…

Зубы офицера скрежещут от увиденного. Он ощущает исходящую от Альдавиана пугающую ауру. Император применяет неведомую технику, в проявлениях которой явственно различимы демонические эманации.

Молокосос из клана Кровавого Моря поспешно отступает, а оказавшиеся поблизости ещё живые гвардейцы замертво падают наземь. Их тела крошатся, не оставляя и следа. Зено пытается подхватить одного из гвардейцев, но раненого бойца постигает та же участь.

Каково чёрта здесь творится⁈

Кантор отказывается верить, что Император собственноручно прибегает к использованию демонических техник. В Империи подобное находится под строжайшим запретом, установленным самим Альдавианом. Видимо, закон писан не для всех.

Мысли в голове майора лихорадочно мечутся, он пытается найти разумное объяснение увиденному. Возможно, Император был вынужден прибегнуть к столь крайней мере из-за тяжести своих ран? Или это была не демоническая техника, а нечто иное, лишь отдалённо её напоминающее? В конце концов, владыке виднее, как поступать в подобных критических ситуациях. Он столько лет успешно правит Империей, оберегая её от многочисленных угроз.

Однако рациональные доводы блекнут перед мрачной реальностью произошедшего. Император, гарант закона и справедливости, сам преступил собственные незыблемые запреты. Он принёс в жертву жизни верноподданных, почти наверняка не спросив их согласия. Как бы ни было велико давление обстоятельств, этому не может быть оправдания.

Офицера раздирают противоречия. Преданность Империи и лично Императору, которой он гордился всю жизнь, сталкивается с ужасом и гневом от осознания чудовищности поступка Альдавиана. Как смириться с тем, что человек, которого ты почитал и которому служил, оказался замаран использованием демонических техник? Техник, за которые он сам же карает других со всей беспощадностью.

В смятенном разуме Кантора зреет мысль, поначалу кажущаяся немыслимой, крамольной. Мысль о том, что такой правитель недостоин восседать на троне. Что если Альдавиан готов преступать собственные законы и идти на сделки с совестью, то он обречёт Империю на гибель едва ли не вернее, чем полчища демонов у её границ.

Кантор порывается вмешаться, остановить творящееся на его глазах беззаконие, но понимает, что уже слишком поздно. Император поднимается, окутанный золотистым сиянием, а вокруг него смыкают кольцо верные гвардейцы и лекари.

Глава контрразведки незаметно отступает, скрывая свои истинные эмоции за бесстрастной маской, но в его сердце уже поселилась мрачная решимость. Решимость любой ценой пролить свет на грехи Императора и положить конец правлению того, кто готов ради власти поступиться всеми принципами, которые призван защищать.

Кажется, Кантор обрёл для себя новую цель. Без неопровержимых доказательств публично обвинить Императора немыслимо. Даже такой преданный и высокопоставленный офицер, как он, рискует скоропостижно стать очередной жертвой Теней. Спешка здесь неуместна. Он начнёт собственное расследование и докопается до истины.

Майор отступает, а к месту поединка Императора стекаются всё новые бойцы. На остальном поле брани войска теснят демонов. Лишившись предводителя, трупоеды обращаются в бегство, но многие всё же находят свой конец под клинками людей, даже не успев осознать, что произошло.