Ядовитый воздух свободы - Блейк Анна - Страница 53

— Ее просто убили. Вы можете предоставить список тех, кто с ней работал?

Арнольд на мгновение закрыл глаза.

— Я предоставлю. Только, боюсь, вы оттуда мало кого найдете. Прошло тридцать пять лет. Кто-то уехал, кто-то умер.

— Список в любом случае нужен.

— Поговорите с Эриком Туттоном, — неожиданно сказал Нахман. — Спросите его о Констанции.

— А при чем тут Туттон? По нашим сведениям, он не работал в Спутнике-7 в то время.

— Поговорите, детектив.

Спутник-7,

административное здание

лаборатории Арнольда Нахмана

Детектив не отводил пристального взгляда от его лица, но Нахман, за пятьдесят лет практики привыкший к любого рода переговорам, чувствовал себя спокойно и уверенно. Возможно, он лишь воспользовался ситуацией, чтобы досадить старому недругу. А может, в подобной проверке было рациональное зерно. Мысль о том, что Констанцию убили, казалась абсурдной и никак не хотела укладываться у него в голове. Но когда Грин произнес это, первым, о ком вспомнил Нахман, стал Эрик Туттон. Мерзавец достаточно попил у него крови. Арнольд никогда ему не доверял. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что Констанция не успела ему рассказать, почему она не стремилась общаться с Туттонами.

— Есть еще одна тема для разговора, доктор Нахман, — подхватила диалог Арабелла Стич, мягко, но уверенно вырывая его из размышлений.

Арнольд посмотрел на нее. Женщина выглядела прекрасно, но он слишком хорошо знал, что от агентов не стоит ожидать искренности. Они играли лучше оскароносных актеров и могли изобразить любую эмоцию и рассказать любую историю. Арабелла цепляла своей статью. В ее глазах билась живая мысль, которая не могла оставить его равнодушным. Нечасто можно встретить женщину, которая сочетала бы в себе ум и красоту, но ему везло на таких. Даже если в какие-то моменты своей долгой жизни он думал, что это не так.

— Я в вашем распоряжении, агент Стич, — без улыбки отозвался ученый и замер в ожидании ее следующей реплики.

Он заметил, как Аксель Грин откинулся на спинку кресла, уступая коллеге право продолжить диалог. Они были на удивление сыграны, как будто работали вместе много лет. Но Нахман знал, что агенты не стремятся к сотрудничеству с полицией. Значит, вероятнее всего, только что познакомились, просто оба достаточно профессиональны для такого уровня работы.

— Вчера в пять утра на улице Нейтрино произошел взрыв. Кто-то заминировал автомобиль. В огне погибла комиссар полиции Магдалена Тейн.

Арнольд медленно выпрямился в кресле, не сводя глаз с лица Арабеллы.

— Магдалена погибла?..

— Да. Мы проверяем городские камеры наблюдения в радиусе километра от эпицентра взрыва. Но также мы знаем, что половина одного из домов, рядом с которыми был совершен теракт, относится к вашему сектору, к вашей лаборатории. Улица Нейтрино, 15. Возможно, есть еще камеры, о которых не знают городские власти?

— Нам нужен Родерик, — вздохнул Арнольд, с некоторой долей упоения ухватившись за простой вопрос, лишь бы не думать о том, что было озвучено до него. — Я не погружаюсь в такие детали, прошу понять. Я уже лет десять не касаюсь операционного управления компанией. Мое дело — переговоры.

Магдалена Тейн погибла. Кто-то взорвал машину в самом тихом и спокойном городе. Он сидит и беседует с полицейскими. Полицейские говорят, что Констанцию убили. А это значит, что последние тридцать пять лет он лгал сам себе. И из-за этой лжи, скорее всего, совершил множество ошибок, которых можно было избежать. И уж точно не позволил бы червоточине сомнения в любимой женщине разложить его сердце.

— Нам нужен не только Родерик Нахман, — осторожно сказал Грин. — Нам нужен также Анри-Мишель Нахман.

Арнольд нахмурился, встретившись с ним взглядом.

— А он здесь при чем?

— Вам знакома особа по имени Натали Роше?

— Да, — бросил удивленный ученый, даже ради приличия не пытаясь смягчить тон. — Одна из девушек Анри. Она что-то сотворила?

— Всего лишь стала свидетелем. Как, возможно, и ваш сын.

Нахман прикоснулся пальцами к переносице и на мгновение прикрыл глаза, глуша эмоции. У него было много детей. И не каждый добился в жизни всего сам. Но Анри-Мишель, ей-богу, оставался настоящим чертенком даже в свои тридцать шесть. Он так и не научился выбирать женщин. С первой женой разошелся при первой возможности, ушел в отрыв, меняя девочек чуть ли не каждый день. Он объездил всю Европу, завел в каждом городе по подружке. А потом вернулся в Спутник-7. И некоторое время назад притащил эту Роше.

Нахман ему прощал все. Потому что не мог иначе. И в итоге воспитательный процесс пошел не так.

— Анри-Мишель совершеннолетний и в состоянии самостоятельно отвечать за свои поступки, ведь так? Почему вы решили поставить в известность меня? — взвесив возможные варианты развития этого диалога, решил откреститься от происходящего Нахман.

— Потому что вы знаете этот город, — подхватила Арабелла, и ученый вновь посмотрел на нее, не без облегчения прервав зрительный контакт с Грином.

В прошлом он часто работал с военными и без труда узнал в детективе человека с богатым послужным списком за спиной. Даже удивительно, что он осел в полиции. Обычно люди с подобным опытом остаются в армии и делают головокружительную карьеру.

— И вы думаете, что я помню все, что происходило здесь тридцать пять лет назад?

— Думаю, помните, — вступил Аксель. — Потому что для вас это был тяжелый год. Из тех, которые невозможно забыть. И вы заставляете нас ходить по кругу. Скажите, доктор Нахман, какой была Констанция Берне?

1965 год

Спутник-7,

Пятый уровень лаборатории «Сигма»

— Тридцать, — задумчиво протянула Констанция, когда Нахман открыл дверь в ее кабинет и заглянул внутрь. — Тридцать экспериментов, тридцать человек. Тридцать разных результатов. У нас должны были получиться группы и выделиться закономерность. Хоть какая-то. — Она подняла на него глаза. Усталые глаза ученого, который ходит по кругу. — Что я делаю не так?

— Продолжай эксперименты.

— Так я продолжаю.

— Ты торопишься. Прошел год, Констанция. Всего лишь год. Над подобными проектами люди работают десятилетиями. А у тебя уже тридцать подопытных. И тридцать сценариев. Проведи сто экспериментов. Мы добудем тебе подходящих респондентов.

Она прикрыла глаза, запустила тонкие пальцы в волосы и вытащила шпильки. Тяжелые пряди упали на плечи. Арнольд поймал себя на мысли, что задержал дыхание, будто боялся ее спугнуть. Будто она настолько хрупка, что стоит подуть — и рассыплется, как созревший одуванчик.

Он прошел в кабинет, плотно закрыл за собой дверь и, сделав несколько шагов, прикоснулся к ее щеке. Женщина подняла голову и посмотрела на него.

— Нужно отдохнуть, — прошептал Нахман.

— Барроны все знают про чувства, — будто не услышав его, продолжила женщина, и Арнольд сел на кресло рядом с ней. — Но даже они были поражены оттенкам, которые нам открылись. Препарат устойчив, он работает. Но только вот я не смогу ответить на вопрос комиссии, как именно он работает. И пока не могу подписаться под это действие. Он точно купирует чувства. Но не все. Он точно снимает эмоциональность, но как только человек успокаивается, появляется что-то еще. Кого вы собрали, Арнольд? Измученных потерями людей, которые согласны на все, лишь бы избавиться от боли? Тридцать человек, потерявших близких и все, что имели. Они продали свои тела на органы еще до смерти. Вот что их объединяет. Отсутствие смысла жизни. Они сдались. Но почему… почему нет системы?

— Поднимись на уровень выше. Система всегда есть.

Констанция неожиданно улыбнулась.

— Посмотрю. Извини. Ты прав, мне нужно отдохнуть. Завтра мы продолжим. Попробуйте найти людей… другого типа.