Осколки зеркала - Белл Том - Страница 17

– Да-да, – добавил из-за спины друга Жу Пень. – Это мы спасли его и госпожу Мао.

– Чего вам нужно? – упорствовал страж. – Здесь не раздают милостыню.

– Мы выполняли задание для Си Фенга! – не вытерпел толстяк. – Позови его, иначе…

– Иначе что? – солдат со смехом закрыл окошко.

Жу Пень зарычал и хотел было броситься на врата, но Лю его удержал.

– Так мы ничего не добьемся, Малыш.

– Из-за этого олуха мы зря перлись через весь город!

– Тише ты! – Лю увлек его прочь от врат и огляделся. Недалеко от стен дворца возвышалась старая пагода с террасой под самой крышей. – Иди за мной.

Здание оказалось заперто. Жу предложил выломать двери, но Лю не решился привлекать к себе внимание. Вместо этого воры взобрались по внешней стене на смотровую площадку, где без сил пали на влажный от ночного воздуха пол. Подъем выдался не из легких.

– Ну и? – Малыш тщетно пытался отдышаться. – Чего теперь?

– Найду Кайсин.

– Отсюда? – усмехнулся Жу Пень. – Тут и днем-то ничего не разглядишь…

Но Лю уже не слушал его. Он открыл сумку и достал трубку с увеличительными стеклами. Лю зажмурился и приник к хитрому устройству одним глазом. Быстро обежав взглядом горящие светом окна дворца, он начал по очереди рассматривать каждое, надеясь заметить Кайсин. Жу Пень с интересом придвинулся ближе, но не сказал ни слова, за что Лю мысленно его поблагодарил. Он был слишком увлечен поисками. В какой-то миг юноша понял, что не дышит, а пальцы похолодели и побелели, так сильно он впился в трубку.

Лю метался от окна к окну все быстрее, и надежды стремительно таяли. Большинство из них были закрыты бумажными ставнями. В других сновали тени стражников или прислуги. Спустя немало времени он отчаялся найти Кайсин.

– Может, у нее окна выходят на другую сторону, братец? – почесал затылок Жу Пень. – Давай вернемся днем и попробуем дозваться Си Фенга?

– Нет, – сухо проговорил Лю, не отвлекаясь от наблюдений. – Я… ох…

– Что там?

Одно из окон на третьем этаже дворца вспыхнуло светом желтых ламп. По комнате заползали длинные тени. Лю буквально сросся с трубкой, но никак не мог разглядеть людей, что находились в помещении. Он буквально застонал от бессилия. На глазах вдруг проступили слезы. Когда взгляд замылился вконец, он опустил устройство.

– Ты прав, Малыш, – вздохнул Лю. – Вернемся в другой раз.

Он вытер глаза и собирался уже убрать трубку в сумку, когда в том самом окне показалась человеческая фигура. Лю немедля устремил взор и обомлел. По затылку побежали мурашки, а где-то внизу живота растеклось приятное тепло. Сердце забилось быстрее, хотя он опять почти не дышал.

В окне стояла Кайсин.

Девушка была в синем шелковом платье со стоячим воротником, расшитом серебряным узором в виде цветов и птиц. Ее волосы, собранные в аккуратный пучок, слегка поблескивали в лунном свете, а взгляд ее дивных глаз отрешенно скользил по темным деревьям, что возвышались с той стороны дворцовых стен.

– Это она…

– Ого! Дай глянуть, братец!

– Погоди ты!

Трубка вреза́лась в кожу до боли. Наверняка утром останутся синяки. Но Лю было плевать. Он смотрел на Кайсин, на ее бледный образ, а мысли вновь унеслись к тому дому среди водопадов и гор. Девушка выглядела печальной и встревоженной, и Лю больше всего на свете хотелось утешить ее, прогнать все невзгоды, развеять тоску и показать ей весь мир.

Кайсин вдруг отвернулась, и от неожиданности Лю чуть не выронил трубку. Он хватался глазами за каждое ее движение, и все ночные звуки пропали, уступив место стуку сердца. Девушка прошлась вдоль окна к увешанному балдахином ложу и вынула палочки, что держали прическу. Волосы цвета воронова крыла веером рассыпались по плечам, растеклись по спине и повисли в воздухе, будто невесомые. Лю невольно сглотнул. Собственное дыхание казалось ему безмерно горячим. Его бросило в жар, а в следующий миг обдало волной холода. Сердце рухнуло вниз, куда-то к подножию пагоды, а в отражении увеличительных стекол показались обнаженные плечи девушки.

Кайсин развязала белый пояс, расстегнула ряд пуговиц и сбросила платье под ноги. Изгибы ее спины смущенно прятались под чернотой волос, словно чувствуя взгляд чужака. Девушка распустила тесемку длиннополой рубахи, и та соскользнула вниз, оставив Кайсин совершенно нагой. Лю представил, как проводит ладонью по бледной коже, опускается ниже…

Он коснулся взглядом темной ложбинки на ее спине, скользнул по лебяжьей коже и ненароком увидел пухлые ягодицы. Лю оцепенел. Он резко оторвался от трубки и повалился на спину, словно сраженный стрелой. Он учащенно дышал, но воздуха не хватало. Лицо горело от стыда и возбуждения, и это пламя никак не хотело затухать. Весь мир померк. Даже тусклый свет звезд исчез. Только бледный свет луны, подобный образу прекрасной девушки, сиял над землей, отражаясь в остекленевших глазах.

– Братец!

Лю вскрикнул. Он ошарашенно уставился на Малыша. Засмотревшись, он совсем забыл, что пришел сюда не один.

– Братец, ты в порядке? – спросил Жу Пень. – Что ты увидел?

– Ее, Малыш. – Лю никак не мог отдышаться. – Я иду к ней!

– Стой-стой-стой, парнишка. Ты не можешь…

– Прошу, не пытайся меня отговорить. – Лю быстро поднялся и на онемевших ногах подошел к краю террасы. – Я должен увидеть ее.

– О духи, ты совсем выжил из ума? А вдруг тебя схватят? Тебе же отрубят твою безголовую… эту… голову!

Лю перелез через ограду платформы и обернулся к другу:

– Меня уже схватили.

Он скатился по козырьку и спустился на землю.

– Я буду ждать тут!

Лю не слышал Жу Пеня. Он устремился во тьму, предвкушая встречу с той, ради которой было не страшно нарушить все запреты…

– Поднимите локоть, вот так, госпожа. Спасибо.

Кайсин чувствовала себя куклой в руках целой ватаги портных. Ее крутили как юлу, заставляли то присесть, то встать, обвивали тонкими полосками ткани и утыкивали иглами с ног до головы. Подобные процедуры были привычным делом, ведь, как члену важнейшего рода Империи, ей постоянно приходилось присутствовать на приемах и церемониях в новых платьях. Отец часто говорил, что она – лицо всей семьи, оттого поддерживать ее едва ли не царственный образ – важнейшее дело, имеющее политическое значение.

И Кайсин не была против новых нарядов, хотя снятие мерок доставляло куда меньше удовольствия, чем примерка готового платья.

Но в этот раз все было иначе.

В этот раз портниху, что шила одежду для Кайсин уже много лет, даже не пустили на порог. Вместо нее из Императорского дворца прислали делегацию мастеров, которые создавали наряды для самого Императора и его семьи. Кайсин с трудом понимала, что происходит. На все вопросы она получала только один ответ:

– Визит Нефритового мага крайне важен для блага государства. Поэтому все присутствующие на церемонии должны производить самое лучшее впечатление. Лучшее.

Последнее слово произносилось таким тоном, словно оно весило тысячи пудов. Едва ли портниха рода Мао справилась бы хуже, чем эти надменные выскочки. Кайсин чувствовала, что ее водят за нос. И никто не спешил развеять или подтвердить ее сомнения.

Мэйсу тоже присутствовала на снятии мерок. Ей праздничного платья не полагалось, на церемонии приветствия в день Солнцестояния она останется дома, ожидая возвращения семьи. Поэтому сестра сидела поодаль, попивала чай из узенькой чашки и наблюдала за мучениями Кайсин.

Утомительное занятие продлилось до самого вечера. Когда ей наконец позволили немного отдохнуть, Кайсин на ватных ногах подошла к служанке и рухнула на циновку рядом. Мэйсу поспешила протянуть ей чашку остывшего чая.

– Духи, когда все это закончится, – пролепетала Кайсин и едва не залпом выпила напиток.

– Но это же так интересно, госпожа! – В глазах сестры читалось восхищение. – У вас столько нарядов, госпожа, столько внимания! Даже портные самого Императора пришли, чтобы создать для вас лучшее платье!