Берегись вурдалака - Абаринова-Кожухова Елизавета - Страница 20
- Предыдущая
- 20/40
- Следующая
— Неприкосновенный запас, — откликнулась хозяйка, которая в это время в другом конце гостиной занимала гостей, не без гордости показывая им висящее на стене полотно художника Валентина Серова «Девушка с ананасами», которое Иван Владимирович, по его словам, приобрел за штуку баксов у самого Серова.
— Нет-нет, это может быть некая особа, скорее всего женского рода, вхожая в наш банк.
— Что-то я таких не припомню, — чуть подумав, ответила Ольга. — Хотя погодите, вот вам Н.З. — Надежда Заметельская. Ну, московская журналистка, которая…
Григорий Алексеевич громогласно хлопнул себя по лбу:
— Ну конечно, Надежда Заметельская, как я забыл! Ведь сам же выписывал ей пропуск внутрь банка.
— А-а, дас ист та самая фройляйн, который везде ходить и всех спросить? — припомнил Герхард Бернгардович. — Их бин видеть она севодня на репетицион, хотель позфать идти вместе к Олга Ивановна, но она куда-то исчезайть.
— Скажите, Герхард Бернгардович, в ее поведении не было ничего такого, ну, странного, необычного? — пытливо спросил Григорий Алексеевич.
— О, найн, я ничего такое не был замечать, — твердо ответил господин Мюллер. — Мне кажется, это не есть она. То есть, не она хочет, чтобы я ее есть.
— Ну, в таком случае возможны два объяснения, — сказал Григорий Алексеевич. — Либо Надежда умеет скрывать свои противоестественные стремления и дает волю чувствам только в эпистолярном жанре, либо она и впрямь не при чем, а просто это чья-то глупая шутка. В таком случае я проведу служебное расследование, и виновный будет строго наказан. Вплоть до увольнения с работы.
— Нет-нет, Григори Алексеевитч, никто не надо увольнять, — поспешно возразил Герхард Бернгардович. — Лутше будет, если я буду возвратиться на майн фатерлянд.
— И не мечтайте, мы вас никуда не отпустим, — бурно возмутился Григорий Алексеевич. — У меня на вас особые виды… То есть, я хотел сказать, что очень дорожу вами, как ценным специалистом! И Ольга Ивановна тоже.
— Данке шон, либер Григори Алексеевич, — растроганно молвил Герхард Бернгардович и даже слегка прослезился от избытка то ли чувств, то ли выпитого.
Когда гости расходились, благодаря хозяйку за прекрасный вечер, Ольга Ивановна незаметно шепнула новоназначенному упавляющему:
— Григорий Алексеич, а вас я попрошу задержаться.
Так как, простившись с гостями, госпожа Шушакова пригласила Григория Алексеевича в рабочий кабинет покойного Ивана Владимировича, то Семенов решил, что она желает поговорить с ним о делах.
— Ольга Ивановна, вы просили меня разработать концепцию дальнейшего развития нашего банка, — прокашлявшись, не без важности начал Григорий Алексеевич. — Вообще-то я скорее практик, чем разработчик концепций, но кое-какие теоретические наработки готов вам представить. Мне кажется, что до сих пор наш банк работал как некая «вещь в себе», словно он находится где-то на необитаемом острове, а не в городе, не в средоточии социального общества.
«Эк меня занесло», — с удивлением подумал Семенов, но продолжал:
— Такое могут себе позволить банки в спесивых столицах, но нам ни в коем случае не следует забывать, что «Шушекс» — неотъемлемая составная часть нашего города, нашей области, нашей страны. Даже при том, что он не государственный, а частный. Я считаю, что мы должны идти к людям, объяснять им, что наша главная цель — их благо; нужно предлагать услуги, доступные и выгодные не только денежным мешкам, но и простым клиентам; необходимо наладить оплату коммунальных услуг через наши филиалы, хоть это и принесет дополнительные хлопоты и заморочки. И тогда люди станут доверять нам, а не всяким демагогам наподобие ди-джея Гроба. Кстати, о филиалах. В районе Водокачки до сих пор нет нашего отделения, а в здании бывшего заводоуправления освобождаются подходящие помещения…
— Григорий Алексеич, все это очень важно и очень правильно, — перебила его Ольга Ивановна, слушавшая концептуальные рассуждения управляющего как-то не очень внимательно. — Если вам не трудно, изложите ваши идеи письменно, и в самое ближайшее время мы их рассмотрим на расширенном правлении.
— Слушаюсь, — кивнул Семенов, пряча свои прожекты в черную папку.
— Я хотела с вами поговорить совсем о другом. Все время дела, все время люди… Вы и представить не можете, как мы с мамой вам благодарны.
— Ах, Ольга Ивановна, да ну что вы, какие пустяки, — скромно махнул рукой Григорий Алексеевич, хотя эти слова были ему весьма приятны.
— И вовсе не пустяки! Ведь вы продумали всю эту комбинацию с похоронами, да и документы для заграницы тоже достали. Конечно, Григорий Алексеич, я прекрасно понимаю, что все это вы сделали не ради корысти, а из преданности нашей семье — и все-таки. Что я могла бы сделать для вас?
— Ну, Ольга Ивановна, по-моему, вы уже тем сделали для меня очень много, что рекомендовали на пост управляющего. Право, и не знаю, смогу ли я оправдать ваше доверие?
— Батюшка всегда был очень вами доволен, — возразила Ольга. — Я всего лишь официально утвердила то положение, которое вы при нем занимали. Скажите, что я могла бы сделать для вас лично?
— Ну, разве что выйти за меня замуж, — пошутил Григорий Алексеевич и сам же первый захохотал своей не очень умной шутке.
— Вы это серьезно? — Ольга поглядела на Семенова лучащимися от счастья глазами.
….
— У нас будет самая-самая чудесная свадьба, — говорила Ольга Ивановна пол часа спустя, все так же счастливо глядя на возлюбленного. — Давай сыграем ее уже на будущей неделе!
— Ольга Ивановна, не забудьте, что у вас траур, — сдержанно возразил Семенов. — Да и исчезновение вашей матушки еще у всех на памяти. Если вы не против, то повременим хотя бы с месяц.
— Как скажешь, любимый, — Ольга жарко поцеловала Григория Алексеевича прямо в губы. — Знаешь, я сегодня так счастлива, что готова любить весь мир, всех людей!
— И даже ди-джея Гроба? — усмехнулся Григорий Алексеевич.
— И даже его! Не один же он виноват в том, что он такой.
— Это верно — не один, — подтвердил Семенов. И глянул на старинные часы с позолоченным маятником. — Как раз десять, только что началась его передача «Предполуночный эфир». Не хотите послушать?
Сказав это, Григорий Алексеевич вовсе не предполагал, что Ольга Ивановна согласится. Но Ольга Ивановна, почувствовав, что Григорий Алексеевич просто хочет ее немного поддразнить, будто несмышленую девочку, упрямо ответила:
— Да, хочу!
Делать нечего — Григорию Алексеевичу пришлось включить приемник. И из дорогих стереоколонок карельской березы, сделанных по индивидуальному заказу покойного Ивана Владимировича, полился противный голосок ди-джея Гроба:
— Итак, дорогие слушатели, мы только что осветили три вопроса, долгие годы волнующие умы всех нас, то есть всей многострадальной российской интеллигенции: кто виноват, что делать и беременна ли Пугачева. А если да, то от кого. А теперь перейдем к менее актуальным вопросам общественной жизни нашего города. Как всегда, мы ждем ваших звонков, на которые попытаемся ответить в прямом эфире. А так как звонков пока что нету, то я хотел бы сказать пару ласковых слов об обстановке в городе. Как вы уже наверняка догадались, речь пойдет о коррупции в высших слоях городского общества, по сравнению с которой даже предполагаемое убийство банкира Шушакова его супружницей кажется пустяком, недостойным нашего внимания. Тем более, что вдовушка, кажется, все-таки не при чем — банкир и впрямь откинул коньки естественным способом. Поэтому, если Ольга Ивановна-старшая в славном граде Лондоне, что на брегах туманного Альбиона, сейчас слушает «Голубую волну», в чем я ни на миг не сомневаюсь, то я хотел бы принести ей извинения и искренние соболезнования по случаю двух невосполнимых утрат — Ивана Владимирыча и Фредика.
— Ну вот видите, Григорий Алексеич, даже у этого фигляра иногда совесть пробуждается, — с победным видом произнесла Ольга. — Завтра же пошлю маме депешу в Лондон, чтобы возвращалась!
— Решать, конечно, вам, Ольга Ивановна, однако я бы на вашем месте не торопился, — осторожно возразил Григорий Алексеевич. — Может быть, все это лишь уловка, чтобы вернуть ее, так сказать, в добровольном порядке. А потом вдруг «обнаружатся» некие дополнительные обстоятельства, и вашу матушку запрут уже не под домашний, а под самый настоящий арест.
- Предыдущая
- 20/40
- Следующая
