Ложь и правда о советской экономике - Спицын Евгений Юрьевич - Страница 84

Наконец, немаловажным фактором динамичного развития всей советской экономики в первой половине 1950-х годов, на чем особо акцентируют свое внимание Г. И. Ханин и Р. А. Белоусов, были, во-первых, сохранение жесткой вертикальной системы отраслевых министерств и ведомств; во-вторых, работа на ключевых должностях в Совете Министров СССР в ранге заместителей его главы выдающихся управленцев, в том числе В. М. Молотова, Л. М. Кагановича, М. З. Сабурова, М. Г. Первухина, В. А. Малышева, И. И. Носенко, И. Ф. Тевосяна, А. П. Завенягина и многих других; в-третьих, качественно выросший уровень квалификации рабочих, инженерно-технических и большинства руководящих хозяйственных кадров, особенно на среднем и нижнем уровнях; в-четвертых, созданная в предыдущие пятилетки индустриальная, строительная и научно-техническая база, позволившая очень быстро наращивать объем технически достаточно совершенных для своего времени производственных фондов.

Наконец, по оценкам того же Г. И. Ханина, который не является большим симпатизантом советской власти, «крупнейшим хозяйственным достижением 1950-х годов» стал «грандиозный (не побоюсь этого слова) подъем сельского хозяйства», ставший «важнейшим условием повышения жизненного уровня населения страны и заметного подъема легкой и пищевой промышленности». Так, в 1952–1958 годах продукция сельского хозяйства выросла примерно в 1,5 раза, то есть почти на 10% в год, и таких «колоссальных темпов роста в нормальный (а не восстановительный период) не знало… сельское хозяйство ни в одной стране капиталистического мира, даже в США» после окончания Гражданской войны в 1860-1870-х годах. При этом важно отметить, что столь быстрый рост сельскохозяйственного производства в основном «шел на интенсивной основе, так как в этот период численность сельского населения страны практически не изменилась», а это означало, что производительность труда в сельском хозяйстве росла ежегодно на 10%, что и в промышленном производстве в аналогичный период. Если сопоставить объемы урожайности и посевных площадей и поголовья скота, то значительная часть прироста всей сельхозпродукции обеспечивалась за счет роста урожайности и повышения продуктивности животноводства. Таким образом, впервые за всю историю страны в сельском хозяйстве стали преобладать интенсивные методы, как и предусматривалось Директивами XIX съезда партии. Хотя надо заметить, что сам Г. И. Ханин почему-то избегает подчеркнуть тот неоспоримый факт, что «грандиозный подъем сельского хозяйства» в указанные годы был связан не столько с решениями партии и правительства в августе — сентябре 1953 года и началом освоения целинных земель, а с позитивными итогами реализации не менее грандиозного Сталинского плана преобразования природы в 1948–1953 годах, который был похоронен с началом целинной эпопеи. Однако об этой странице истории сельского хозяйства страны, его достижениях и провалах более подробно мы поговорим в отдельной главе.

Подводя итоги V-й пятилетки, мы опять-таки сошлемся на обоснованное мнение профессора Г. И. Ханина, который в своих фундаментальных работах особо подчеркивал, что «достигнутые в этой пятилетке темпы роста советской экономики намного превышали» не только темпы роста в США и ряде других буржуазных держав. Они даже превышали темпы роста экономики Японии и Западной Германии, которые считались странами «экономического чуда». Так, производство электроэнергии, являвшееся самым концентрированным выражением уровня экономического развития страны, в СССР в 1955 году превышало уровень Японии и ФРГ в 2,2 и в 2,6 раза, прокат черных металлов — в 4,25 и в 2,5 раза, а производство цемента — в 2,1 и в 1,6 раза. Более того, как это ни покажется странным, но даже по производству хлопчатобумажных тканей, кожаной обуви и радиоприемников СССР опережал Японию и ФРГ, уже не говоря о США и Великобритании. То же самое можно сказать и применительно к производительности труда. Если в ведущих буржуазных экономиках значительная часть прироста промпродукции обеспечивалась за счет увеличения численности работающих, то в СССР за счет существенного роста производительности труда[626].

Вместе с тем, как считают те же Г. И. Ханин, Р. А. Белоусов, В. А. Шестаков и их коллеги, «впечатляющие достижения советской экономики в V-й пятилетке не должны заслонять» целый ряд ее хронических проблем, прежде всего качество и дефицит самых ходовых товаров ширпотреба и части оборудования[627]. Несмотря на то что в первой половине 1950-х годов серьезно возросла товарно-денежная сбалансированность потребительского рынка и советское правительство усилило внимание к производству потребительских товаров, их дефицит все же был достаточно значительным, поскольку госторговля все еще имела ограниченные возможности воздействия на структуру промышленного производства, да и стимулы для такого воздействия были тоже ограничены. Хотя тот же Г. И. Ханин прямо признается, что «по проблеме дефицитности на потребительском рынке мы практически не имеем надежных данных», а самим «историкам предстоит еще серьезно вникнуть в деятельность и Министерства торговли, и Госкомитета СССР по материально-техническому снабжению, чтобы выявить реальный механизм советской экономики в этот период и его реальные результаты». Более того, эта сфера экономики (сфера обращения) до сих пор остается малоизученной, а в тех немногих работах, которые есть, «к сожалению, преобладает более разоблачительный уклон, чем аналитический».

Как считают целый ряд экономистов (М. И. Хлусов, М. А. Вылцан, Г. И. Ханин[628]), VI-й пятилетний план развития народного хозяйства на 1956–1960 годы, утвержденный на XX съезде партии в феврале 1956 года, составлялся под влиянием огромных успехов, достигнутых в V-й пятилетке, и осознания того, в каких именно отраслях аграрного и промышленного производства советская экономика все еще продолжала отставать от западной. Новая пятилетка, по замыслам ее разработчиков, призвана была, мобилизуя все интеллектуальные усилия советского общества и его огромный потенциал в разных сферах, так блестяще продемонстрированный в ходе создании ракетно-ядерного щита страны, преодолеть имевшиеся отставания и проделать значительный шаг к решению главной задачи — догнать США по основным экономическим параметрам. Именно поэтому, по мнению того же Г. И. Ханина, по характеру поставленных задач VI-ю пятилетку с полным основанием можно назвать «пятилеткой второй индустриализации». И дело не только и не столько в том, что намечалось почти удвоить объем всей промышленной продукции, а в том, что советская промышленность должна была приобрести качественно новый вид с высоким уровнем новейшей техники и технологии, с развитой специализацией и межотраслевой кооперацией, с комплексной механизацией и автоматизацией, с резким сокращением ручного труда и таким же высоким ростом улучшения условий жизни, труда и быта советских граждан.

По своей базе «вторая индустриализация» значительно отличалась от первой, поскольку опиралась на несравненно более подготовленную армию рабочих и инженерно-технических работников, мощный научно-технический потенциал и собственную машиностроительную базу. Главным направлением «второй индустриализации» стала реконструкция довоенных предприятий, требовавших меньших капиталовложений, а новое строительство в основном велось при создании новых отраслей промышленного производства. Именно поэтому основной упор был отныне сделан на организационный фактор, усиление специализации производства при одновременной внутриотраслевой и межотраслевой кооперации. Правда, к осознанию этого пришли далеко не сразу. Первая попытка форсированного проведения новой индустриализации провалилась из-за нехватки ресурсов, поскольку к концу 1956 года не были выполнены годовые планы по углю, металлу, цементу и лесу, определявшие темпы и объемы капитального строительства[629]. Поэтому уже в декабре 1956 года новый Пленум ЦК, указав на чрезмерный и непосильный объем капитальных вложений, дал прямое указание Госплану сократить задания по капстроительству и отдельным отраслям и сконцентрировать внимание на реконструкции старых производств[630].