Дрейф-механик (СИ) - Прягин Владимир - Страница 15

Лунные линии вблизи посохов становились видимыми, мерцали отчётливо. Зимцов пока оперировал четырьмя. И именно он как инициатор дуэли должен был сделать первый удар — так гласили правила.

Размахнувшись, Зимцов обрушил свой посох на Яромила. Тот выставил блок, тоже четверной. Металл лязгнул о металл, и звонкое эхо разнеслось над площадкой.

Я сразу же швырнул Яромилу ещё две линии. Мы договорились об этом на тренировке — ошеломить противника, который не знает, что мы используем всю шестёрку.

И Яромил перешёл в атаку.

Увы, он чуть-чуть промедлил. Ему не хватило злости. Давить, крушить, вколачивать противника в грунт — это было совсем не в его характере. Он помнил об этом, смог себя пересилить — но Зимцову хватило полусекундной задержки, чтобы понять опасность и отразить удар.

Да, этот можжевеловый гад среагировал молниеносно, надо признать. Отпрыгнув, он взглянул на Яромила уже по-новому — пристально, без ухмылки.

Я догадался, что нам теперь придётся несладко.

И не ошибся.

Зимцов притянул все шесть лунных линий и разразился каскадом выпадов. Его посох метался с бешеной скоростью, блестя в свете ламп. Звон стал почти непрерывным. Я лихорадочно подбрасывал Яромилу тягу и взмок, забыв про мороз.

Яромил отбивался. Он был и вправду хорошо тренирован, ловок — однако с каждой секундой становилось яснее, что долго он не протянет. Противник превосходил его опытом, хитростью, а главное — злостью.

Кроме того, у Зимцова была поддержка, которую он ещё не использовал. Взяв короткую паузу, он разорвал дистанцию, оглянулся на Бурцева. Тот быстро повёл руками, добавив тягу по четырём лунным линиям, которые были ему доступны.

Я предельно сосредоточился, выжимая из себя всё, что можно. Ощущение было, как будто я чуть не вывернул себя наизнанку. Этот внутренний импульс срезонировал с окружающим фоном — мне помогло, что здесь была территория Дома, для которого я теперь считался своим.

«Жгуты» у меня в руках натянулись, словно стальные тросы.

То ли мысленно, то ли вслух я заорал Яромилу:

— Бей!

И он услышал меня. Каким-то образом понял, что нужно сделать.

Они с Зимцовым размахнулись одновременно.

Зимцов в этот раз бил сбоку. Его посох перемещался параллельно земле — описывал полукруг, нацелившись в правое плечо Яромилу. А тот ударил навстречу, слева направо и при этом чуть вниз.

Яромил метил не в противника, а исключительно в его посох. Выплёскивал всё своё отвращение к этой драке, к её орудиям. Настал тот редкий момент, когда он искренне, без остатка вкладывался в удар.

И этот его порыв я усилил тягой, спрессованной в один импульс. Повторить такую попытку я уже не сумел бы — не хватило бы сил. Текущий расклад был прост, без полутонов и нюансов — всё или ничего.

Посохи сшиблись.

Лампы вокруг мигнули.

Удар получился на порядок сильнее всех предыдущих. Зимцов к такому был не готов — и не удержал свой посох в руках. Тот со звоном ударился о каменные плиты площадки и отлетел к её краю.

На миг повисла мёртвая тишина.

Зимцов ошеломлённо замер, не веря в произошедшее.

А затем на трибунах прозвучал гонг, возвещая об окончании поединка. Наблюдатель от министерства Дрейфа отчётливо произнёс:

— Дуэль прекращена в связи с утратой оружия одним из противников. Победителем объявляется наследник-по-крови из Дома Жёлтого Клёна. Требование Дома Зимнего Можжевельника о пересмотре итогов жребия отклоняется. Дом Клёна сохраняет за собой право курировать предстоящий Дрейф.

Меня тем временем оставили силы. Весь свой резерв я выплеснул без остатка. В глазах темнело, ноги подкашивались. Предчувствуя, что вот-вот повалюсь ничком, я опустился на одно колено, опёрся ладонью о мёрзлый камень.

Сейчас я думал только о том, чтобы не потерять сознание. А то, что творилось вокруг меня, воспринимал смутно.

Мне помогли подняться — это был Яромил. Пошатываясь, я напялил куртку и пошёл за ним прочь с площадки. Зрители покидали трибуны, сдержанно гомонили. Я не смотрел на них. Разве что краем глаза заметил, как главы всех правящих Домов, сойдясь вчетвером, что-то обсуждают.

— Спасибо, Неждан, — сказал Яромил. — Не представляю даже, что сейчас началось бы, если бы Зимцов выиграл. Он ведь и правда нас почти задавил.

— «Почти» не считается… А на его рожу, когда он дрын уронил, смотреть было любо-дорого… Как он дальше отреагировал? Я почти отключился на какое-то время…

— Ну, он взял себя в руки. Даже поздравил меня сквозь зубы. Зато на Бурцева смотрит волком. Решил, видимо, что тот плохо его подпитывал.

— Ха! Так ему и надо, Бурцеву… Мелочь, а приятно, как говорится. Пусть лишний раз получит по шапке…

— Ты давно с ним знаком?

— Со вчерашнего дня.

— Серьёзно? Всего за сутки он успел тебя так возненавидеть?

— У меня природный талант.

Доведя меня до нужной двери, Яромил пожал мне руку и распрощался. Ему ещё предстояло обсудить с отцом итоги дуэли и подготовку к Дрейфу. Меня тревожить не стали, понимая, что толку от меня сейчас нет.

Оказавшись в апартаментах, я не стал даже зажигать лампу. Да это было и не особо нужно — хватало света трёх лун, заглядывавших в окно. Они располагались на небосводе так же, как и всегда, не сдвинувшись ни на пядь. Таково здесь было мироустройство — двигалось только солнце. Почему-то меня это удивляло. Местный же люд воспринимал всё как данность.

Призрачное свечение, смешанное из красок декабрьской, ноябрьской и февральской луны, по-хозяйски вливалось в комнату, выхватывало из мрака предметы мебели, обрамлялось причудливыми тенями.

Тускло блеснуло зеркало на стене, и я невольно всмотрелся. Блеск этот имел странный оттенок, совершенно не такой, как у лун. Он был насыщенно-красный и дробился на множество крупных искр, как будто там, в зазеркалье, кто-то рассыпал горсть подсвеченных гранатовых зёрен.

Я шагнул ближе. В отличие от прошлого раза, отражение не рябило. Как ни парадоксально, ночью оно сделалось чётче, и я разглядел детали. Вдаль от меня уходила улица — та же самая, что мерещилась мне во время «сеанса» у Вещуна. Теперь на ней тоже царила ночь. Широченную мостовую вновь заполняли колёсные экипажи, но почему-то они не ехали, а стояли, выстроившись длинными вереницами. На задних бортах у них горели красные огоньки. По сторонам от дороги высились громадные здания, их окна светились жёлто и ярко.

Всё это выглядело странно и непривычно, но в то же время вызывало неясный отклик у меня в памяти. Может, это и вправду был эпизод из моего забытого прошлого, как утверждал Вещун.

Сейчас я воспринимал увиденное спокойно — из-за того, вероятно, что картинка стала реалистичнее и уже не казалась бредом, который мне навязали. Я чувствовал — если по-настоящему захочу, сконцентрируюсь и наберусь терпения, то смогу нырнуть в неё глубже, вспомнить ещё какие-нибудь подробности.

Когда меня к этому принуждали насильно, я опасался, что потеряю свой дар. Теперь, однако, у меня было ощущение — если я сам буду не спеша направлять процесс, то смогу удержать его под контролем, без критического вреда для себя.

Но только не сегодня. Дуэль меня слишком вымотала, и вместо любопытства я испытывал лишь апатию.

Отвернувшись от зеркала, я повалился в кровать. Сон накрыл меня сразу, но спокойным он не был — мозг лихорадочно переваривал тот поток впечатлений, который обрушился на меня в последние сутки. Снилось что-то бессвязное — то обрывки лунных «жгутов», то куски кленовых узоров, то разорванные гирлянды красных огней.

Иногда это мельтешение таяло, затем возвращалось. И лишь под утро оно сменилось внятной картинкой. Я вновь увидел зазеркальную улицу — но на этот раз с другой точки, сбоку, из тёмного переулка. Мимо меня по гладкому, бесснежному тротуару шли люди в странной одежде. Непонятная сила выталкивала меня из переулка к ним, под неестественно яркий свет фонарей. Я рефлекторно упёрся, пытаясь нащупать тягу. И понял вдруг, что привычных лун над крышами нет. Есть совсем другая, карикатурно маленькая и белая…