Шифры цивилизации: Коды, секретные послания и тайные знаки в истории человечества - Маккей Синклер - Страница 25

Использование кода в данном случае могло быть чем-то вроде масонского «подмигивания», намеком для посвященных на то, что текст был написан исключительно для них. Одно из предназначений любого шифра – конспирация, то есть сохранение в тайне неких сведений, известных узкому кругу лиц. Так что многие герои «Кентерберийских рассказов», попадись им математические формулы, скорее всего тоже приняли бы их за шифр.

Во времена Чосера современный английский язык только зарождался. До этого в Лондоне веками звучала латинская, старофранцузская и древнеанглийская речь. Но именно Джеффри Чосер начал первым писать на относительно понятном нам языке. Кроме того, он – или тот самый безымянный монах – впервые использовал этот язык для составления шифра, скрывающего секретные сообщения.

Их целью было сеять ужас и панику среди оккупантов. Они проникали на захваченные территории и устраивали диверсии. Все, что стояло у них на пути, подвергалось уничтожению: от железных дорог до целых фабрик. И днем, и ночью их неустанно преследовали нацисты. Речь идет о секретных агентах Управления специальных операций (УСО), которые десантировались в Европу – зачастую поодиночке, – где им предстояло выполнять самоубийственные задания. Их подвиг примечателен не только опасностью миссий, на которые их отправляли, но и тем, что в мирное время никто и представить себе не мог, что эти обычные юноши и девушки способны на такое. И, как и подобало столь отважным добровольцам, их система шифров требовала как нестандартного мышления, так и романтичного характера.

Пожалуй, самым известным агентом УСО во время Второй мировой войны была Виолетта Шабо. Она родилась в Париже в 1921 г. Ее мать была француженкой, а отец – англичанином. Когда девочке было 11 лет, семья переехала в Лондон. Виолетта с детства была очень спортивной: хорошо каталась на коньках, занималась велоспортом, переживавшим в 1930-х гг. пик популярности, и метко стреляла. Но то, чем она занималась, окончив школу, не давало ни малейшего повода предположить, какое ей уготовано будущее: она работала продавщицей в одном из магазинов Вулворта, потом в лавке корсетника в Южном Кенсингтоне, а перед самой войной устроилась в универмаг в ничем не примечательном пригороде столицы.

Когда разразилась война, Виолетта сразу же откликнулась на зов родины и вступила в Женскую земледельческую армию[32]. Затем пошла работать на завод, производивший вооружение для нужд фронта. На праздновании Дня взятия Бастилии, проходившем в Лондоне после падения Франции, девушка познакомилась с офицером французского Иностранного легиона Этьеном Шабо. Между ними завязался бурный роман, который вскоре закончился свадьбой. Но спокойная семейная жизнь длилась недолго: мужа Виолетты отправили на фронт для участия в Северо-Африканской кампании союзников. В 1942 г. у супругов родилась дочь Таня, а буквально через несколько месяцев стало известно о гибели Этьена.

Но Виолетта не думала предаваться вдовьему горю – она решила сражаться и сделать все, что в ее силах, чтобы отомстить за смерть мужа. Ее совершенное владение французским, скорее всего, стало главным навыком, благодаря которому ей удалось быстро попасть в ряды Управления специальных операций. Она оставила маленькую дочь на попечение родственникам и отправилась в Шотландию. Там, среди гор, она прошла курс изнурительных тренировок, во время которых агентов учили выживанию в любых условиях, ориентированию на местности и разным способам уничтожения врагов, вплоть до перерезания глоток. Подготовленных таким образом бойцов подразделения направили во Францию помогать Сопротивлению и организовывать диверсии в тылу противника.

Одной из дисциплин, которым обучали Виолетту и других агентов, была криптография – набор чрезвычайно сложных навыков, которые к тому же подвергали жизни диверсантов дополнительным опасностям. Среди гениев, работавших на УСО, был Леопольд Маркс. В его ведении были все хитроумные способы, с помощью которых можно было передавать тайные донесения (в частности, на кусках шелка). Маркс курировал проект создания шифров на основе книг – любых, от популярных романов до Шекспира. Для их применения требовалось, чтобы у автора и получателя сообщения было одно и то же издание одной и той же книги (совпадать должны были не только номера страниц, но и разбивка на абзацы, и даже опечатки). Для декодирования нужно было знать, какой отрывок текста использовался в качестве ключа. Например, ключом к шифру подстановки могли стать первые несколько букв с первой страницы третьей главы романа Диккенса «Холодный дом».

Но была одна сложность, которую агенты, к своему ужасу, осознали, когда их начали арестовывать: немецкие криптографы были не менее образованными, чем их английские противники. А значит, они могли без труда подобрать ключ к такому коду (особенно если диверсанты выбирали в качестве основы монолог Гамлета «Быть или не быть»). Значит, надо придумать такой шифр, который легко запоминается – записывать его ни в коем случае нельзя, ведь записи могут перехватить, – и в то же время его основой должно быть неизвестное немцам произведение. Для этих целей в штабе УСО на Бейкер-стрит была создана специальная команда, которой поручили сочинение легко запоминающихся стихотворений.

Самым популярным из этого творчества стал не очень пристойный и не особенно складный стишок: «Правда, что де Голля член / Толще будет шин "Мишлен"? / И что утром встав разок, / Он повыше, чем флагшток? / И правда ль, что де Голля зад / Бетона крепче во сто крат?» Отсюда, опять же, видно, что ключ оговаривался заранее и мог сразу вспомниться бойцу в порой нечеловеческих полевых условиях. Но вот стихотворение, которое Маркс сочинил для Виолетты Шабо, поражает своей романтичностью: «Жизнь, что есть у меня, – / Все, что есть у меня, / И ее дарю я тебе. / Любовь, что есть у меня, / Всей жизни, что есть у меня, / Отдам лишь одной тебе. / Не будет больше меня, / Ведь смерть настигнет меня, / Но ее отдаю тебе. / И увидишь вместо меня / Большие поля ячменя – / Их дарю я одной тебе».

Как и книги, стихотворения позволяли быстро кодировать тексты, используя шифр подстановки и заранее оговоренные буквы или слова в качестве ключа. Неизвестность стиха означала, что никакой криптограф противника не сможет подобрать ключ наугад. Но стихотворение Виолетты стало, к сожалению, пророческим. Успешно завершив свою первую миссию, она вернулась в Англию. Но настало время вновь отправляться на задание в тылу противника. На этот раз она должна была помочь Сопротивлению провести ряд диверсий, которые отвлекли бы часть сил немцев от обороны Франции во время высадки союзников в Нормандии. Но Виолетте не повезло – возможно, сыграла роль старая травма, которая обострилась после неудачного парашютирования, – и ее захватили в плен после столкновения с противником в открытом поле.

В концлагере Равенсбрюк, куда отправили диверсантку, все заключенные познали нечеловеческие мучения: их пытали эсэсовцы, заставляли заниматься тяжелым физическим трудом и морили голодом. Незадолго до освобождения лагеря союзниками немцы расстреляли всех членов УСО, в том числе и Виолетту.

Несмотря на ужасный конец, история о подвиге Шабо не забыта, и надежда на жизнь после смерти, о которой говорится в конце стихотворения, по-своему сбылась. Ее маленькую дочь вместе с другими родственниками пригласили в Букингемский дворец, где им вручили крест Георга, которым диверсантку наградили посмертно. Стихотворение «Жизнь, что есть у меня» стало неразрывно связано с ее именем. Через несколько лет, когда о героине снимали фильм, Леопольд Маркс разрешил авторам картины использовать текст при условии, что в кино стихи будут посвящены ее покойному мужу Этьену. Это придало шифру еще больше романтики.

С тех пор стихотворные шифры стали символизировать благородство криптографии и целей, которым она служит. Эта история показывает, что кодами пользуются не только интриганы, политики или ученые, но и настоящие герои, рискующие жизнью ради высшего блага. Поразительно, что немудреные стишки могли влиять не только на судьбы диверсантов, но и на сам исход войны.