Шифры цивилизации: Коды, секретные послания и тайные знаки в истории человечества - Маккей Синклер - Страница 24

Споры вокруг «шекспировского вопроса», наверное, не стихнут никогда. Не знаю, на чьей стороне вы, но я ставлю на то, что Шекспир все-таки сам написал эти пьесы. Я уверен, что образованному молодому человеку из Стратфорда было под силу создать великолепные произведения, в которых отражается вся человеческая натура. В качестве альтернативных кандидатов – разумеется, более родовитых, ведь сонеты и исторические хроники мог написать только аристократ – чаще всего выступают Эдуард де Вер, 17-й граф Оксфорд, и Фрэнсис Бэкон. И поскольку Бэкон в свое время разработал сложный и новаторский шифр, в течение веков сложилась «теория заговора», согласно которой его коды встроены в шекспировский канон, то есть код Бэкона – это, по сути, код Шекспира.

Но даже без теорий заговора мы можем с уверенностью сказать, что Бэкон был выдающимся и авторитетным человеком своей эпохи. Он родился в Лондоне в 1561 г. У его родителей было множество связей при дворе, благодаря которым юноша, в то время изучавший право в Тринити-колледже, был представлен самой Елизавете I. Его острый ум привел королеву в восхищение. В студенческие годы он много путешествовал по Франции, Испании и Италии. Во время этих поездок он не раз выполнял роль посыльного, доставляя секретные послания английских аристократов их друзьям на континенте. Как видите, уже с юных лет Бэкон был погружен в мир криптографии, которая в тот момент проходила этап своего бурного развития. В будущем он в личных целях разработает шифр, который через несколько столетий после его смерти будут преподносить как главное доказательство того, что Бэкон был не только настоящим автором произведений Шекспира, но и тайным сыном королевы Елизаветы, а значит, и прямым наследником ее престола. И только благодаря его коду мир узнал эту шокирующую правду…

Шифр Бэкона и правда существует. И это не просто очередной метод замены одних букв другими, а целая система, позволяющая вставлять закодированные послания в любой текст – даже в музыку, если все сделать правильно. Мороки с этим шифром не оберешься. Для начала надо перевести алфавит в двоичную систему – буква А становится ААААА, Б – ААААB, В превращается в AAABA, Г – AAABB и т. д. Для шифрования используются только комбинации, состоящие из букв A и B. Вам может быть более знакомо числовое выражение двоичного кода, в котором буква А записывается как 00000 (ААААА), Б – 00001 (ААААB), В – 00010 (AAABA), а Г выглядит как 00011 (AAABB).

Так как же этот код можно было вставить в несравненные строки Шекспира? Все очень просто: нужно всего лишь использовать два разных шрифта. Например, я хочу зашифровать сообщение «Как-то так» в песне из пьесы «Много шума из ничего». В тексте знак 0 или A будет отображаться обычным шрифтом, а 1 или B – жирным. Тогда К будет ababa или 01010, А станет aaaaa или 00000, Т – baaba или 10010, а О будет abbba или 01110. Итак, наше сообщение в итоге будет выглядеть следующим образом:

«К чему вздыхать, красотки, вам?

Мужчины – род неверный…»

Для расшифровки текста вам понадобится разбить все слова на группы из пяти букв и, следя за изменением шрифта, подставить вместо каждой группы одну обычную букву (помните, что обычный шрифт – это А, а жирный – B). Единственным минусом является то, что теперь слова выглядят очень странно, а это может привлечь внимание дешифровщика, если мое послание будет перехвачено. Но в XVII в., когда тексты писались от руки, эту разницу можно было легко замаскировать, выдав за простое изменение нажима пера.

В конце XIX в. этот загадочный шифр, который, по всей видимости, ни разу не использовался власть имущими, привлек внимание американки Элизабет Уэллс Гэллап, директора школы. Она несколько лет изучала биографию Фрэнсиса Бэкона, и ее сразу же захватил его двоичный код. Она пришла в такой восторг, что начала искать его следы в произведениях Шекспира (и даже в пьесах Кристофера Марло[31]).

На очередном витке своей одержимости Гэллап начала расшифровывать скрытые между строк сообщения, которых более 300 лет никто, казалось, даже не замечал. Она пришла к твердому убеждению, что, если верить шифрам, Фрэнсис Бэкон был сыном Елизаветы I и Роберта Дадли, графа Лестера. А значит, после смерти королевы верховная власть должна была достаться не Якову I, а ему. Но, вместо того чтобы претендовать на трон, он удовлетворился тем, что под именем Уильям Шекспир сделался величайшим драматургом всех времен и народов, непревзойденным знатоком любви и человеческой природы. Читая фолианты Шекспира, изданные в XVII в., Элизабет Гэллап также уверовала в то, что в некоторых пьесах зашифрованы другие, неизвестные миру произведения автора. По ее словам, одно из них называлось «Трагедия Анны Болейн».

По-видимому, фанатичный энтузиазм Гэллап несколько исказил результаты поиска, так как никто, кроме нее самой, не смог разглядеть в небольших изменениях толщины букв никаких ошеломительных откровений. Даже знаменитые американские криптографы Уильям и Элизабет Фридман не обнаружили подтверждений теориям своей соотечественницы. Тем не менее шифр Бэкона используется и по сей день. Помимо сложности, он известен тем, что дал повод к новым предположениям об истинном авторе произведений Шекспира. По всей видимости, споры по этому поводу не утихнут до тех пор, пока люди ходят в театр на «Гамлета».

Бытует мнение, что средневековый Лондон был мрачным, примитивным и жестоким городом – не то что в нашу благостную и просвещенную эпоху. Низкие строения, шумные трактиры, узкие улочки, по которым по колено в грязи и навозе пробираются торговцы, ремесленники и священники, крестьяне гонят скот, а воздух пропитан всепроникающей вонью. Но было бы ошибочным считать, что у города не было своего шарма. Церкви зачастую были светлыми и просторными, их наружные стены выкрашены в яркие цвета, городские сады создавались согласно философским принципам, каждый цветок в них имел свое символическое значение, а травы, которые там выращивали, были целебными. Даже тогда Лондон принимал множество заморских гостей, ведь он был, есть и еще долго будет одним из центров европейской торговли. А в сердце этого городского хаоса жила поэзия и литература, блестящая, захватывающая, вызывающая то хохот, то слезы.

Именно таким видел Лондон Джеффри Чосер и его бессмертные паломники, рассказывающие байки по пути в Кентербери. Чосер был асом в криптографии. В начале XIV в. он разбирался в шифрах ничуть не хуже вундеркиндов, которые появятся на свет лишь через пару сотен лет. На самом деле было бы странно, если бы Чосер ничего не смыслил в этих материях: он ведь был не только выдающимся поэтом своего времени, но и придворным Ричарда II и дипломатом, а значит, ему приходилось время от времени и шпионить. «Кентерберийские рассказы» обессмертили его имя, но это, конечно же, далеко не единственное его произведение. Перу Джеффри Чосера также приписывают множество интереснейших трудов, в числе которых астрономический трактат «Экватор планет».

В трактате рассказывается о работе астрономического вычислительного прибора под названием экваториум, благодаря которому можно рассчитать положение разных небесных тел. В последнее время среди ученых возник спор по поводу авторства этого текста (в частности, оно приписывается некоему монаху). Доподлинно его установить пока не удалось, но в тексте есть отсылка к имени поэта, а также некоторые параллели с «Трактатом об астролябии», который, бесспорно, был написан Чосером. Но самое интересное то, что в «Экваторе планет» комментарии к некоторым таблицам написаны в виде шифра.

Всего в книге было обнаружено шесть кодов, которые работают по принципу замены букв открытого текста символами. Один из них удалось декодировать, и вот что открылось исследователям: «С этой таблицей входите в таблицу расчетов положения Луны в каждой фазе». Как видите, речь не шла ни о политике, ни о заговорах. Но, с другой стороны, факт, что фраза зашифрована, показывает, что автор трактата – будь то Чосер или вышеупомянутый монах – понимал, что иногда даже астрономические знания стоит держать в секрете. Создание карты положения Солнца, Луны и звезд в ту далекую эпоху могло быть воспринято как посягательство на религию и вмешательство в дела Господа. Тогда не было различий между астрологией и астрономией, и поэтому люди верили, что небеса могут раскрыть тайны человеческих судеб.