Черный дембель. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей - Страница 9

— Как это чего⁈ Признавайся, Чернов!..

Вообразившая себя строгим следователем Торопова накинулась на меня с расспросами и обвинениями. Она сыпала гневными тирадами и возмущёнными возгласами. Перечисляла «неопровержимые факты». Требовала, чтобы я «рассказал», «признался» и «объяснил». Я не перебивал её. Слушал обличительные речи семнадцатилетней девчонки. И только теперь сообразил, что во второй раз моя студенческая жизнь будет не такой, как в первый. Я смотрел, как Наташа грозно хмурилась и топала ногами. И представил ежедневные встречи с похожими на Торопову вчерашними школьниками и идейными комсомольцами.

— М-да, — произнёс я. — Как интересно.

Наташа прервалась на полуслове — она перечисляла те кары, что обрушит на мою голову, если я не покаюсь.

— Что тебе интересно? — подала голос Котова.

Я улыбнулся и пояснил:

— Жить интересно.

Прислушался: в соседнем дворе бренчала гитара.

Торопова снова указала на меня пальцем.

— Ты нам зубы не заговаривай, парень! — сказала она.

И снова посмотрела на мою грудь.

Я вскинул руку и пообещал:

— Сейчас всё будет.

Спустился с крыльца и направился к калитке.

— Что будет? — спросила Котова.

— Эй, ты куда⁈ — воскликнула Торопова.

Я оглянулся и повторил:

— Сейчас всё будет, комсомолки. Это вы удачно ко мне зашли! Идите за мной.

Вышел со двора и побрёл вдоль забора.

Отмахнулся от летевшего мне в лицо шмеля. Отметил, что гитара во дворе соседей зазвучала громче. Услышал лирический тенор Прохорова.

— Если друг оказался вдруг, — запел Артур, — и не друг, и не враг, а так…

Я распахнул соседскую калитку и жестом подозвал к себе девчонок. Торопова и Котова неохотно подчинились.

Гитара и Артур замолчали. В глубине двора задребезжала цепь, и залаял пёс.

— Сейчас вам всё объяснят и расскажут, — пообещал я девицам. — И о самолётах, и о десантниках, и о спасении Лены. И о многом другом.

Улыбнулся и добавил:

— Проходите, комсомолки! Не стесняйтесь и не бойтесь. Парни не кусаются, а собака на привязи.

Посторонился — проконтролировал, чтобы Торопова и Котова вошли во двор Прохоровых. Лена прошла мимо меня — я снова уловил запах «Иоланты». Аромат духов напомнил мне, что Варвара Сергеевна сегодня отсыпалась после ночной смены. Я взглядом отыскал Кирилла и Артура — парни сидели на лавке около летней кухни, под навесом, неподалёку от клумбы с пышным кустом пиона. Прохоров прижимал к животу гитару, щурил глаза: смотрел на явившихся к нему в гости девчонок. Мой брат тоже заметил девиц — он замер с поднятой рукой: не донёс до своего рта уже изрядно покусанный бутерброд. Я поздоровался с соседями, прикрыл скрипучую калитку — будто отсёк комсомолкам путь к отступлению.

Озвучил комсомолкам имена парней.

Представил соседям девчонок:

— Это Лена. А это… её подруга.

— Наташа, — подсказала Торопова.

Прохоров брякнул гитарными струнами.

Кирилл кивнул — словно ответил на приветствие.

— Парни тоже готовятся к поступлению в МехМашИн, — сообщил я. — Нацелились на факультет экономики и организации машиностроительной промышленности, если они меня не обманули. Вполне возможно, что скоро мы все пятеро станем студентами одного института.

Развёл руками, пробежался взглядом по загорелым лицам вчерашних школьников.

— Так что вы наверняка сейчас найдёте, о чём побеседовать, — заявил я. — Не только о спасённых девицах, о самолётах и о десантниках. А я вас ненадолго покину. Вернусь домой за одеждой. Не буду смущать комсомолок своим голым торсом.

Я похлопал себя по груди, подмигнул парням.

— Общайтесь, мальчики и девочки, не стесняйтесь.

Уже шагал к калитке, когда услышал за спиной голос брата.

— О каких ещё девицах и самолётах? — сказал Кирилл.

Дома я натянул на себя тельняшку. В угоду нынешней моде заправил её в брюки. Затянул поясной ремень.

Вынул из холодильника торт и прикрыл его подготовленным ещё вчера колпаком из газеты «Правда».

Из соседского двора доносились мужские и женские голоса, когда я вышел из дома и повесил на дверь замок. Отметил, что комсомольцы быстро нашли общий язык. Сунул ключ от замка под камень у порога.

С тортом в руках я направился в гости к Варваре Павловой.

Ещё по пути к дому Павловых я взглянул на часы и прикинул, что Варвара Сергеевна уже наверняка проснулась.

— Точно проснулась, — пробормотал я.

Потому что с дороги услышал, как в Варином дворе грозный мужской голос прокричал:

— Варвара, открой! Открывай, я тебе говорю!..

Ещё по голосу я определил, что сегодня в гости к Варваре Сергеевне явился не Степан Кондратьевич. Подошёл к калитке — увидел на крыльце дома Павловых невысокого лысоватого мужчину в серых брюках с отутюженными стрелками на штанинах, в такого же цвета пиджаке… но без галстука. Мужик выглядел знакомо. Я порылся в памяти, но его имени оттуда не выудил — лишь вспомнил, что тот один из приятелей моего отца. В левой руке очередной Варин гость сжимал ветку кустовой розы (похожую на шиповник), украшенную распущенными цветами и закрытыми бутонами. А кулаком правой руки он нещадно колотил по двери веранды — та вздрагивала под его напором. Я ухмыльнулся и нарочно громко громыхнул калиткой.

Мужчина услышал за своей спиной звуки — обернулся (доски ступени под ним тоскливо застонали). Уставился на меня, поднял на уровень своего лица ветку с цветами. Испуганно выпучил глаза, словно школьник, пойманный рядом с дверью в женскую раздевалку. На секунду наши взгляды встретились. Я ухмыльнулся и сразу же прошел к деревянной колоде, что стояла рядом с сараем; установил на неё блюдо с тортом. Прижал крышку из газеты тем самым камешком, который использовал и в прошлый раз (как чувствовал тогда, что он мне снова пригодится — не выбросил его за забор). Неторопливо и будто нехотя засучил рукава тельняшки. Вразвалочку направился к будто бы онемевшему при моём появлении Вариному гостю.

— Ты что тут делаешь, мужик? — поинтересовался я.

Остановился в шаге от ступеней веранды. Взглянул на замершего около двери мужчину. Тот уставился на меня сверху вниз — это явно придало ему уверенности в собственных силах (или же он понадеялся на видимую разницу в нашем возрасте).

— А тебе тут чего надо, парень? — спросил мужчина.

Он опустил руку с цветком, горделиво распрямил спину. Надменно усмехнулся, будто почувствовал себя моим начальником. Спиртной душок, источаемый дыханием Вариного гостя, смешался в воздухе с букетом из запахов его пота и одеколона.

— Свататься пришёл, — заявил я. — К Варваре Сергеевне.

Выпятил челюсть, и громко сказал:

— А ты, мужик, гляжу, мой конкурент⁈

Я резко выкинул вперёд руки, вцепился в ворот пиджака. Без заметного труда за грудки сдёрнул мужика с верней ступени веранды. Поднёс его лицо к своему, заглянул Вариному гостю в глаза (почувствовал, как тот дёргал ногами: искал под собой опору).

— Ты зря сюда пришёл, конкурент!.. — сообщил я.

Увидел, как дернулась штора в окне веранды. Заметил выглянувшие из-за неё детские лица. Мальчишки смотрели на меня, запрокинув головы. Радостно улыбались, словно в моём лице к ним пришла армия-освободительница.

Я перевёл взгляд на гостя и заявил:

— Биться с тобой будем, конкурент! На кулаках! Вызываю тебя на поединок!

Я хищно оскалил зубы — мужчина впечатлился видом моей улыбки: его взгляд слегка затуманился, а туфли уже не тёрлись о мои штанины. Я встряхнул его, но на землю не поставил. Варин лысоватый гость клацнул зубами и сдавленно пискнул.

— Я… не могу, — проблеял он. — Я… не могу на кулаках! Я… не свататься пришёл! Я уже женат!

Он с мольбой во взгляде посмотрел мне в глаза. Я отметил: начальником мужчина себя уже не чувствовал, не ухмылялся. Он не шевелился и почти не дышал, словно надеялся: я поверю, что внутри неуместного в такую жару серого костюма никого нет.