Черный дембель. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей - Страница 8

«Ищут пожарные, ищет милиция…» — мысленно проговорил я строки стихотворения.

Смотрел на проплывавшие за окном трамвая дома и деревья, постукивал по оконному стеклу пальцем. Я так и не вспомнил о том, чтобы Наташа Торопова когда-либо упоминала о своём знакомстве с девчонкой, погибшей при таране «кукурузником» жилого дома. Сообразил, что до второго курса я почти не общался с Тороповой: виделся с ней лишь в институте. И только в самом начале второго учебного года мы с Наташей перешли к более-менее активному общению. Потому что в её общежитскую комнату заселили Ларису Широву, которая перевелась в наш институт из Ростова-на-Дону. До знакомства с Ларисой я и Торопова при встрече лишь обменивались дежурными фразами и приветствиями — не беседовали на «личные» темы.

В сентябре тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года я всерьёз приударил за симпатичной высокой брюнеткой — Ларисой Шировой. За компанию со мной к ней в комнату тогда зачастили Кирилл и Артур (преподаватель физики к тому времени уже окрестил их Белым и Серым — по аналогии с «бабусиными» гусями: парни часто «гоготали» на его занятиях). Прохоров заинтересовался пышногрудой Светой Миккоевой. А Кирюха попался в сети Наташи Тороповой. Мои отношения с Шировой сошли на нет после отчисления из института. Прохоров «гулял» с Миккоевой меньше года. А вот Торопова крепко вцепилась в моего младшего брата. Кирилл и Наташа всерьёз обсуждали свадьбу. Пока Торопову, её отца и семилетнего Наташиного брата не нашли убитыми.

— Ищут давно, но не могут найти… — пробормотал я.

Покачал головой.

— А она, блин, нашла.

Из института я сразу же поехал домой: отложил прогулки по памятным местам Новосоветска до лучших времён — когда меня официально зачислят в институт.

Пообедал, засел за учебники. На вечер запланировал поход к Павловым. В холодильнике со вчерашнего дня дожидался встречи с Вариными детьми торт «Прага» (я покрыл его твёрдой шоколадной глазурью, которая так нравилась мальчишкам). Угостил таким же тортом брата и родителей. Они моё творение вчера одобрили: за ужином. Мама предложила мне сменить намеченную карьеру экономиста на учёбу в кулинарном техникуме. Отец ей поддакнул и сообщил, что повара неплохо зарабатывают. Привёл в пример своего бывшего одноклассника, который сейчас трудился заведующим заводской столовой и приносил с работы «не только заработную плату», но и «много чего ещё».

Перспектива работы на должности заведующего столовой меня не соблазнила — поэтому я сегодня усердно штудировал параграфы учебника математики за восьмой класс.

Через открытое окно в комнату поступал тёплый воздух. Солнце после полудня будто вознамерилось испепелить всё живое: жарило нещадно. Я разделся до трусов, но всё равно чувствовал, как по спине и по бокам то и дело скользили капли влаги. Изредка обмахивался тетрадью, в которой решал примеры. Вчитывался в текст параграфа. Прогонял из головы мечты о кондиционере, о холодном пиве и о поездке на горнолыжный курорт. Впервые по возвращении в тысяча девятьсот семьдесят третий год я радовался, что не имел доступа ни к интернету, ни к телефону: не отвлекался от учёбы.

Разбирался с трёхчленами второй степени, изредка смахивал со лба пот.

От разбора темы «Возрастание и убывание квадратного трёхчлена» меня отвлёк стук в дверь. Я услышал, как скрипнули дверные петли. Услышал женский голос, который громко поинтересовался наличием в доме «хозяев».

— Сейчас выйду! — крикнул я.

Услышал, как мимо дома проехал автомобиль — заметил мелькнувшие в окне шашечки такси.

Тихо пробурчал:

— Вот же настырные бабы!..

Отложил в сторону учебник — мимолётно отметил, что почти одолел программу по математике за восьмой класс. Слез со стула, натянул штаны. И побрёл в прихожую, откуда доносились голоса Наташи Тороповой и Лены Котовой.

— Шторку-то закройте! — рявкнул я. — Мухи в дом летят!

Девичьи головы поспешно спрятались за тюлевой занавеской. Я сунул ноги в папины сандалии со стоптанными задниками, шаркая по полу подошвами, прошёлся по прихожей. Гостьи заметили моё приближение, отпрянули от дверного проёма. Солнце замерло над крышей дома Прохоровых — я зажмурил глаза, когда шагнул через порог. С крыльца сверху вниз взглянул на девчонок, вторгшихся в мой двор. Отметил, что они явились в тех же нарядах, в которых я видел их в кабинете приёмной комиссии. Обе пришли (или приехали на такси) в коротких светлых сарафанах, подолы которых едва прикрывали середину симпатичных загорелых бёдер.

Остроносая и круглощёкая Торопова запрокинула голову.

— А что, — сказала она, — верю.

Наташа кивнула — блеснула короткими светло-русыми волосами. Девица мазнула взглядом по моим плечам, уставилась на мой живот.

— Этот мальчонка запросто тебя, Ленчик, поднимет, — сказала Торопова. — И на руках куда угодно отнесёт.

Её взгляд соскользнул с моего живота — задержался чуть ниже.

— Здоровенный бугай! — заявила Наташа. — Вот теперь я верю в твои небылицы о спасителе!

Она оглянулась на Котову. И тут же посмотрела мне в глаза.

— Рассказывай, спаситель, — потребовала Торопова, — откуда узнал про самолёт⁈

Наташа топнула ногой.

— И не ври нам! — сказала она. — Я враньё за версту чую!

Лена Котова стояла за спиной своей низкорослой суетливой подруги, не спускала с меня глаз — мне почудилось, что я снова смотрел не на живого человека, а на фотопортрет.

— В приёмной комиссии мой адрес взяли? — спросил я.

Котова кивнула.

— Ты нам зубы не заговаривай, парень! — сказала Наташа. — Как там тебя? Сергей Чернов? Рассказывай, Сергей Чернов! Или мы в следующий раз к тебе с милицией придём!

Торопова подпёрла кулаками свои бока, сверкнула зелёными глазами.

— Расскажу, — сказал я. — Мне не трудно.

Вздохнул и добавил:

— Подскажите, красавицы, о чём хотите узнать?

— Мы тебе не красавицы! — заявила Наташа. — Мы комсомолки!

Она шагнула вперёд, указала пальцем на мой живот.

— Ты в армии служил? — спросила Торопова. — Где?

— В Войсках Дяди Васи, — сказал я. — В ВДВ.

Наташа нахмурилась, бросила взгляд на свою подругу.

Та кивнула и сказала:

— Десантник.

Торопова улыбнулась и воскликнула:

— Вот! Всё сходится!

Она посмотрела на мою голую грудь; и лишь затем взглянула мне в лицо.

— Говори, десантник, кто тебе рассказал про самолёт⁈ — сказала Торопова. — Кто тебя надоумил Ленку спасать⁈

Я потёр подбородок.

Спросил:

— Что за самолёт, и кто такая Ленка? Можно поподробнее?

Торопова едва не задохнулась от возмущения.

Она восстановила дыхание и обрушила на меня шквал информации. Я не без интереса выслушал её пересказ тех статей о таране самолётом жилого дома на улице Лесная в Новосоветске, которые появятся в газетах только в конце восьмидесятых годов. Узнал, что на этот раз никто кроме лётчика не погиб. Продумал, что жители Новосоветска прекрасно осведомлены о происходивших в городе событиях и без помощи социальных сетей. Отметил, что Наташин рассказ лишь в незначительных деталях отличался от известной мне истории, и был щедро приправлен множеством эмоциональных комментариев.

А ещё я выслушал сказание о таинственном десантнике, что похитил Лену Котову из её квартиры за пару минут до авиакатастрофы. Причём, отзывы Тороповой о моём поступке оказались диаметрально противоположными. Наташа восхищалась решительностью десантника (словно воображала, как я и её заброшу себе на плечо). И высказывала предположения о том, что спаситель её подруги на самом деле соучастник преступления: он заранее знал об авиакатастрофе и не предупредил о ней милицию. Я внимательно слушал рассказ девицы, посматривал поверх Наташиной головы на молчаливую Котову.

Произнёс, когда Торопова замолчала:

— Надо же, какие страсти кипят в нашем городе!

Перевёл взгляд на Наташу.

— Это всё, конечно, интересно, — сказал я. — Но от меня-то вы что хотите?