Наши уже не придут (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 61

«А потом мы, на третьих „бэхах“, залетели бы туда и выгрузили штурмовиков прямо у входа», — усмехнулся своей мысли Аркадий. — «А дальше изо всех щелей летят пух и перья — штурмовики бы зачистили от этих индюков каждую щель».

Мысль о штурмовиках вернула его ко вчерашним размышлениям о проблематике траншейной войны.

Как организовать эшелонированную оборону он знал хорошо, но вот как её взламывать, когда у тебя нет бронетехники и высокоточной артиллерии, он имел только дилетантское представление.

— Будут нападать, ваше благородие… — произнёс подпрапорщик Еремеев с грустью в голосе.

— Подпрапорщиков Буркина и Иванова ко мне, — приказал Аркадий.

— Слушаюсь, ваше благородие! — помчался исполнять приказ рядовой Кузьмин.

— Подпрапорщик Еремеев, — обратился Немиров к командиру третьей роты. — За мной.

Сам он, подавив очередной приступ тяги закурить, пошёл к своему дому.

«Алексей к табаку не притрагивался ни разу», — подумал он, идя по ровной и аккуратной мощёной дороге, проходящей через всю заставу, от ворот до ворот. — «А курить хочется так, будто я заядлый и насильственно бросивший».

Но это было правдой — он и есть заядлый курильщик, бросивший насильно.

Часть своей жизни, после повреждения лёгких, он боролся с этой зависимостью. Он с наслаждением сорвался лишь единожды — перед самой своей смертью. Это была для него лучшая сигарета из когда-либо выкуренных им…

«Это психологическая зависимость», — подумал он. — «И пришла она сюда вместе со мной. А куда ей было деваться-то?»

Остальные подпрапорщики прибыли в его кабинет в течение нескольких минут.

— Вы знали, — произнёс Аркадий.

Подпрапорщики молчали.

— Вы знали, — повторил Аркадий.

Снова тишина.

— Да, ваше благородие, — решился ответить подпрапорщик Буркин. — Знали.

— Почему не сказали? — спросил командир заставы.

— Думали, капитан сказал вам, ваше благородие, — ответил подпрапорщик Иванов.

— Он только и думал, что об Омске, — вздохнул Аркадий. — К счастью, то, что вы промолчали, не повлияло на развитие этого кризиса. К сожалению, то, что вы промолчали, подорвало моё доверие к вам.

Сразу было понятно, что тут какая-то мутная история — пуштуны не пробовали заставу на зуб уже очень давно. А у них это что-то вроде национальной забавы — прорываться под покровом ночи в Ферганскую область и пытаться ограбить кого-нибудь. У них редко что-то получается, но бывает, что везёт.

— Теперь вам придётся очень хорошо послужить, прежде чем моё доверие к вам будет восстановлено, — продолжил Аркадий. — С этого дня застава переходит в состояние повышенной боевой готовности. С оружием не расставаться никому, а за проступки карать с повышенной строгостью. Достаточно ясно довожу?

— Так точно, ваше благородие! — синхронно гаркнули подпрапорщики.

— Сегодня я напишу прошение подполковнику Васютину, — сообщил им Аркадий. — Буду просить разрешения выставить заказ на покупку пулемёта за свой счёт. Если будет «добро» и нам повезёт — обзаведёмся тульским пулемётом системы Максима.

Подпрапорщики, в целом, приунывшие от перспективы полноценной войны с пуштунским племенем, приободрились.

Максим в этих краях — это что-то вроде линейного корабля в открытом море. Мощь, которую надо обязательно учитывать, когда планируешь что-то вызывающее и агрессивное.

Другая проблема — закупить патроны.

Он уже «вентилировал» вопрос у Васютина — на дополнительные патроны, за свой счёт, он разрешение согласует с превеликим удовольствием. Главное, лишь бы не разевал роток на выделяемый казной бюджет гарнизона…

Пулемёт, естественно, будет не личным, а имуществом погранзаставы. Никто, в своём уме, не продаст пулемёт в одни руки, пусть даже офицеру.

Шансы на успех есть, даже несмотря на общий дефицит пулемётов. Если командир гарнизона не будет против, а Аркадий не видел причин, почему бы ему быть против, то пулемёту на заставе быть. Осталось только договориться.

— Теперь я внимательно наблюдаю за вами, господа, — предупредил он прапорщиков. — Можете идти.

Когда подчинённые покинули его кабинет, он вернулся к размышлениям над тактикой вскрытия эшелонированной обороны силами пехоты.

Если в окопах сидят не зулусы с копьями, а квалифицированная армия с пулемётами, то задача начинает походить на самоубийственную.

Система полевых укреплений, к тому же, будет очень интенсивно развиваться, поэтому вероятность успеха «мясного штурма» будет падать с каждым месяцем войны.

У Аркадия были кое-какие идеи, как повысить шансы на успех.

Первое действие, которое нужно сделать перед штурмом укреплённых линий, если думать логически — расчистить «ничью землю» от искусственных преград. Вскрыть колючую проволоку и растаскать рогатки, что должны сделать сапёрные подразделения, под покровом ночи. Это должно занять несколько ночей работы.

Второе действие — оснастить штурмовые группы, которые перед этим нужно сформировать и обучить, большим количеством гранат, а также чем-нибудь автоматическим.

Тут сразу же возникает проблема. Ручного автоматического оружия, под которым Аркадий подразумевал пистолеты-пулемёты, сейчас просто нет. Как быть с этим?

Существуют ручные пулемёты системы Мадсена, но они настолько редкие, что получить их в штурмовую группу будет почти нереально. Единственный вариант — это покупка за свои деньги. В Российской империи очень много вопросов решается деньгами, а жизнь, при наличии большой суммы денег, выглядит не так уж и плохо.

«Даже в какой-нибудь африканской стране, если есть деньги, жить тоже неплохо», — подумал Аркадий. — «Да даже в соседнем Афганистане, среди враждебных пуштунских племён, при наличии больших денег, можно устроить себе маленькую Швейцарию в какой-нибудь горной долине».

Вариант с Мадсеном следовало продумать и проработать. Штурмовая группа должна строиться вокруг пулемётного расчёта, который обеспечит подавляющую огневую мощь.

Главная задача штурмовиков — очень быстро уничтожить всех вражеских солдат, занимающих штурмуемый окоп. Но как сделать это быстро?

«Траншейная метла», — озарило Аркадия. — «Американцы использовали для зачистки траншей помповые дробовики. Они никогда не были дураками, поэтому тему дробовиков следует обдумать».

Он считал, что идеально будет использовать самозарядные дробовики, какие использовались современными ему штурмовиками — что-то вроде «Сайги» или «Вепря». Крупная картечь, предназначенная для крупного зверя, убивает людей наповал.

«Если буду в Петербурге, нужно посмотреть, какие предложения есть на оружейном рынке. Вряд ли будет что-то самозарядное, но даже помповое ружьё будет лучше, чем штурм окопа с магазинными винтовками».

Также он счёл необходимым обдумать оружие ближнего боя. Штык на винтовке хорош в условиях хоть сколько-нибудь свободного пространства, а вот в траншеях будет очень тесно.

Так или иначе, но ближний бой будет случаться всю Первую мировую, поэтому оружие ближнего боя очень важно. Солдаты сами будут пытаться слепить что-то из подручного мусора.

Сабли и прочее Средневековье он даже не рассматривал, но вот заводского производства ножи-кастеты — это будет лучше любой колюще-режущей самоделки, сделанной в траншеях.

Заводские булавы и шипастые дубинки, сконструированные думающими специалистами — это тоже вариант.

«Дробовик, пять-восемь гранат, самозарядный пистолет, а также холодное оружие», — подумал Аркадий. — «Слишком тяжело для одного человека».

Решение было очевидно. Отдельные штурмовики будут вооружены дробовиками, в ущерб гранатам, а остальные будут «гренадерами» с увеличенным количеством носимых гранат и самозарядными пистолетами.

Если вооружить по такому образцу взвод, с соотношением 10 дробовиков на 20 «гренадеров», то можно брать любую траншею.

Масштабировать до батальона — можно незначительно влиять на ход локальной траншейной войны.

Десятки батальонов позволят влиять на ход массированных наступлений, но это дело будет очень дорогим. Впрочем, если командование захочет побеждать, а оно обязательно захочет, то быстро найдутся нужные средства, достаточное количество снаряжения и так далее.