Наши уже не придут (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 60

Вообще, если ориентироваться по пирамиде Маслоу, то у солдат на заставе надёжно закрыты три «ступени» — физиологические потребности, потребность в безопасности и потребность в принадлежности. Потребность в уважении он им закрыть не может, потому что они солдаты, а познавательные и эстетические потребности у них не возникают, по той же самой причине.

Это так просто организовать в сравнительно небольшом коллективе, если уж есть ресурсы, но, с увеличением масштаба, сложность резко возрастает.

Немиров, в отличие от нынешних властей, извлёк уроки из восстания на броненосце «Потёмкин» и Ленского расстрела. Личный состав всегда будет получать от него хорошее питание и достойное снабжение. Это ключевой фактор для полного спокойствия и отсутствия брожений среди нижних чинов.

Он-то, по нынешним меркам, очень богат, накопились средства, которые он не тратил на кокаин и проституток, но другие офицеры, отличающиеся завидным богатством, так же, почему-то, не делали. Может, дело в презрении к солдатам, может, они все патологически жадные, а может, государство, в лице царя, обижалось на такие действия — Аркадий не собирался вникать в суть этого вопроса.

У него выработалось мнение — они заслужили то, что с ними случится в ближайшие годы.

«Просто хорошо корми солдат, плати им хорошее жалование, дай надежду на будущее — они за тебя до последнего будут стоять», — подумал он. — «Это дорого, очень дорого, но без этого невозможно удержать власть».

Самоочевидная истина: «винтовка рождает власть». Кого слушают люди с винтовками — тот и есть власть.

Немирову понятно, что Белое движение — это обласканные царской властью люди, готовые сражаться за неё до конца. Остальные, которым не досталось щедрого довольствия, сражались за царя не так рьяно, больше склоняясь оперативно перебежать к большевикам, которые обещали солдатам, происходящим из рабочих и крестьян, простые и понятные вещи…

— То ахмак хасти агар фикр карди ми-тавани аз инджа убур кони, — с сильным русским акцентом произнёс Аркадий.

Это фарси, который он учит у рядового Шилина. Эту фразу, означающую «Ты дурак, раз считал, что сможешь пройти здесь», он специально заучивал, чтобы получилось естественно и красиво, но получилось неестественно и некрасиво. Впрочем, главного он добился — караванщик его понял.

И этот караванщик проговорил что-то на фарси, но из его речи Аркадий разобрал только «ты», «идти», «я» и «караван». Ещё там было «рухсатнама», что переводится как «разрешительный документ».

— Нишон беде, — потребовал Аркадий.

Караванщик вытащил из халата потрёпанную бумагу.

Текст был на русском. Написано, что Рахамим Давидович Исхаков, предъявляющий это разрешение, имеет право заниматься оптовой торговлей шёлком в Ферганской области. Подписал это разрешение генерал-майор Андрей Петрович Чайковский, военный губернатор Ферганской области, 5 июля 1899 года.

— Спроси его, он что, еврей? — приказал Аркадий рядовому Ивану Шилину.

Рядовой спросил, а караванщик сразу же начал возмущаться и яростно отрицать свою принадлежность к многострадальному народу.

— Переведи ему, что всё найденное в его караване оружие — это основание для отправки на каторгу, — приказал Немиров. — А попытка выдать себя за другого человека — это отягчающее обстоятельство. Взять их.

Судя по имени получателя лицензии, это еврей, сумевший выбить себе разрешение заниматься торговлей сверхценным товаром. В Российской империи действует почти что официальный антисемитизм, а ещё есть черта оседлости, запрещающая евреям селиться везде, кроме ряда западных губерний.

В такой экстремальной обстановке очень трудно вести бизнес, поэтому евреи проявляют чудеса акробатики, когда добиваются подобных разрешений.

Возможно, Исхаков сунулся в Афганистан, где его и убили или ограбили, после чего разрешение оказалось в руках пуштунов, которые посчитали, что это такой «вездеход», открывающий доступ в богатые, по их меркам, земли кафиров. А может, разрешение просто украли — всякое бывает.

Пограничники окружили «еврейского караванщика» и наставили на него винтовки.

Уже прошло достаточно много времени, чтобы все пограничные пуштунские племена поняли, что вот через эту заставу, с любым оружием, хода нет. Но нет, теперь они пытаются хитрить…

Одна винтовка системы Мосина, две винтовки системы Бердана, а также одно ружьё системы Крнка. Последняя требует уникальные патроны, которые имелись в поклаже, правда, в количестве сорока трёх штук.

Караванщиков заперли в уже вырытом и оборудованном зиндане, где они содержат задержанных в летнее время. Для зимнего времени у них до сих пор есть только одна камера в штабе, но до осени они достроят нормальное тюремное помещение.

Стройка прекращается только в тёмное время суток и по выходным, а всё остальное время солдаты долбят породу и строят.

Башню было решено ставить, поэтому до зимы на заставе живут строители из Скобелева. Уже есть три этажа — осталось ещё два и отделочные работы.

Два взвода Аркадий разместит в башне, чтобы всегда был резерв, который выживет даже в случае внезапного нападения хоть парашютным десантом.

На зиму строители уйдут обратно в Скобелев, а весной вернутся, чтобы построить каменную казарму.

Материал для казармы везут караванами, которые приходят почти каждый день.

Это всё организовала Мария Константиновна, отправившая Нарцисса в Скобелев, чтобы он оттуда руководил всеми закупками и логистическими процессами.

Камень везут из Коканда, древесину оттуда же, а цемент едет из центральных губерний.

Это очень сложное предприятие, требующее серьёзных усилий со стороны солдат и самого Немирова, но зато у них уже самая серьёзно укреплённая застава в регионе.

Даже сейчас, в недостроенном состоянии, она принципиально непроходима без серьёзной артиллерии. Две роты солдат способны остановить тут тысячи…

— Кузьмин! — позвал Аркадий. — Запиши все номера и сличи с уже записанными!

— Эй, подпоручик! — крикнул какой-то пуштун, стоящий метрах в двухстах от заставы. — Выходи — говорить будем!

— Ваше благородие, — обратился к Аркадию один из солдат, Тарас Синицын. — Может его «того»? Пристрелить?

— А за что? — усмехнулся тот.

— Ну, видно же, что из разбойников зарубежных, — пожал плечами солдат.

— Нет, лучше поговорим сначала, а там посмотрим, — вздохнул Аркадий, после чего подошёл к почти законченной стене. — Ты кто такой⁈

— Моё имя не имеет значения! — ответил явный посланник. — А вот что тебе нужно знать — Тарик, наш мудрый вождь, готов объявить награду за твою голову! Лучше бы тебе начать пропускать наши караваны!

— И во сколько он оценивает мою голову⁈ — поинтересовался Аркадий.

— Он назначит такую цену, что тебя захотят убить все окрестные мужчины! — ответил посланник.

— А что он будет делать, если я назначу цену за его голову⁈ — спросил Аркадий и усмехнулся. — Я — очень богатый кафир! У него достаточно золота, чтобы перебить моё предложение⁈

— У тебя есть шанс уцелеть, подпоручик! — предупредил его посланник. — Пропускай караваны и будешь жить дальше! Капитан, что был до тебя, жил спокойно! Мы любим послушных офицеров! Подумай об этом, подпоручик!

— Попробуете послать ещё один караван с оружием — я лично прослежу, чтобы все караванщики отправились на рудники в Сибирь! — ответил на это Аркадий. — Там вашему брату очень плохо — холодно и волки подъедают! Здесь вас ждёт только смерть или каторга! Отступитесь или просто так погубите множество своих людей!

Капитан Вольский, ради спокойной службы, закрывал глаза на то, что проходит через заставу — трусливый поступок, но объяснимый.

— Теперь за твою голову точно будет назначена награда! — сообщил посланник, после чего развернулся и пошёл прочь.

Сейчас Немирову стало очень не хватать разведывательных дронов. Было время, когда они имелись у каждого подразделения. Дрон мог бы проследить весь путь посланника до самого логова банды.