Открывашка и война (СИ) - Смолин Павел - Страница 20

— Будут как Андрей, — кивнул на меня КГБшник.

От такого поворота я аж подпрыгнул:

— В смысле «как Андрей»⁈

— Ты пальцы жрешь! — взорвался он. — Жука-ребенка ими кормишь! — ткнул пальцем в Гришу. — Тоже типа как жук? Ты — человек, мать твою! — схватил меня за плечи. — Не инопланетянин — человек! Где вообще гарантии, что наш инопланетный партнер все это не подстроил? — не набравшись храбрости ткнуть в Королеву пальцем, указал на нее нездорово горящими, красными от недосыпа глазами.

— Психоз! — вынесла диагноз Королева и схватила Тимофея вторым и третьим снизу рядами конечностей.

КГБшник задергался, заорал, попытался начать оперировать энергетическими потоками…

— Это я верну, когда успокоишься, — заблокировала Траум-энергию Тимофея Сеннит.

Из «пальца» левой верхней конечности выстрелила струнка плоти и впилась в шею КГБшника. В следующую секунду он сделал глубокий вдох и обмяк, закрыв глаза. Лицо прямо на глазах набирало румянец, морщины становились меньше, щеки из впалых стали ровными. Когда он открыл глаза, они выражали свежесть всем своим видом: исчезли синева под глазами и полопавшиеся сосуды, а зрачки из здоровенных сузились до нормальных. Снимаемая моими суперчувствами «биометрия» показывала идеально работающий организм спокойного человека.

— Простите за мой непрофессионализм, Ваше Величество, — вполне искренне извинился Тимофей.

— В следующий раз не пренебрегайте составом номер три! — посоветовал Михаил Семенович.

Королева поставила КГБшника на ноги и повела нас дальше:

— У тебя четыре часа.

— А потом — смерть? — полюбопытствовал Яков Андреевич.

— Потом — исцеляющий сон в сорок восемь часов, — не обиделась Сеннит.

— Так в рапорте и напишу — прошу предоставить отпуск на «исцеляющий сон», — шутканул Тимофей.

— Проникся доверием к нашему инопланетному партнеру? — спросил я КГБшника.

— Меня накачали, но я очнулся собой, — развел он руками и сделал оговорку. — По крайней мере не чувствую изменений.

— Опишите ваши ощущения, товарищ полковник, — направил на него камеру Михаил Семенович.

— Корабль снимай! — отмахнулся Тимофей.

От греха подальше Яков Андреевич решил отвлечь напарника:

— Коллега, а вы обратили внимание, что, находясь на такой глубине, мы не ощущаем давления?

— Это же Древние технологии, — легкомысленно пожал Михаил Семенович плечами. — Стоит ли тратить наше стремление познать Истину на такие пустяки, как пошлое давление?

— Вот об этом я и говорила, Андрей, — заметила Сеннит. — Михаил впал в «научный экстаз» — так я называю особое состояние, в котором человеческие ученые способны совершить открытие. Впрочем, в нашем случае состояние вызвано переизбытком эмоций, а потому бесполезно.

— Но сама способность ловить «научный экстаз» — ценная, — проявил я понимание.

— Ценная, — согласилась Королева.

Доктор поник, кандидат оживился:

— Андрей, я готов верой и правдой служить человечеству!

— Последние дни российское научное сообщество погружено в состояние повышенной конкуренции, — поведала Сеннит. — Владимир Вольфович, — проявила дипломатическую вежливость. — Создает особый филиал Академии Наук. В него хотят попасть все. На твоем месте я бы порекомендовала принять данную особь вне конкурса.

Яков Андреевич демонстративно отвернулся. Как ребенок!

Реакторный отсек удивил своим минимализмом: в центре маленького, метров на пять квадратных, помещения, над полом висел бледно-синий, светящийся шар полуметрового диаметра. Никаких искр, силовых дуг и даже гудения не нашлось, равно как и проводов. Древние технологии, блин!

Пока человеческая часть группы удивленно трясла дозиметрами — фон стандартный, безопасный — Сеннит подошла к шарику, и в моей голове раздался голос корабля:

— Запрос на доступ к источнику питания. Одобрить?

«Одобрить», — четко подумал я.

Шарик погас, но висеть остался — теперь стало видно сделанную из того же матово-черного металла оболочку. Королева протянула конечность, сформировала из пальца лезвие и предупредила:

— Рекомендую выйти в коридор — после нарушения целостности оболочки в помещение попадет агрессивное излучение.

— Яков Андреевич, я готов! — выразил желание остаться Михаил Семенович.

— Молод еще, — фыркнул доктор наук. — Ну-ка в коридор, бегом, тебе еще детей рожать!

Пока Тимофей с ученым уходили, Сеннит поделилась со мной еще одной достойной Сверхразума мудростью:

— Запомни, Андрей — рожать способны только самки.

— Запомню! — закусив губу, пообещал я.

— Это была шутка, — сильно удивила она и аккуратно надрезала оболочку шара.

— Поразительно! — восхитился Яков Андреевич. — Даже подумать не мог, что у Вашего Величества есть чувство юмора!

Счетчик Гейгера пронзительно затрещал, и ученый выключил его с безмятежным лицом человека, понимающего, что он уже мертв, и готов выполнять долг до последней секунды.

— У меня нет чувства юмора, — прорезав круг, ответила Сеннит. — Выявить паттерны, способные вызвать у людей смех, не составляет никакого труда. Запомни, Андрей, — поддев получившийся люк когтями, она свободной конечностью указала на Якова Андреевича. — Люди — существа социальные, и нередко более старая и бесполезная особь способна принести себя в жертву ради того, чтобы более молодые и перспективные особи продолжили развивать микро- или макросоциум.

Яков Андреевич явно не знал радоваться такому или обижаться. Королева тем временем сняла «крышку», вынула из шара матово-черный ромб и сунула его в рот. Освещение пропало и через пару секунд включилось снова.

— Аварийный источник питания не представляет для меня интереса, — прокомментировала Сеннит. — Его хватит на два месяца автономной работы судна, — это для Якова Андреевича. — Я пришлю жука-техника, он поможет вам перенести искусственный интеллект корабля на вашу элементную базу. Его возможности сильно упадут, но при помощи технологий Земли-2 и Земли-3 вы сможете превратить его в незаменимый инструмент.

— Я передам ваши слова Академии Наук, — пообещал доктор. — Если успею.

Схватившись за рот, он беспомощно заозирался и принял решение опорожнить желудок в уголок.

— Острая лучевая болезнь, — поставила диагноз Сеннит. — Сейчас клетки вашего тела разрушаются и теряют возможность сохранять жидкость.

— Спасибо, — хрипло отозвался вытеревший усы и бороду ученый. — Мне известны симптомы.

— Запомни, Андрей, — выкатила Королева свою, походу, любимую фразу. — Способных презреть страх смерти ради общей цели особей нужно поощрять.

Она подошла к Якову Андреевичу и коснулась его рукой. Прямо на глазах ученый обрел здоровый цвет лица, разулыбался и поблагодарил поклоном:

— Спасибо вам, Ваше Величество.

Вылечила. Далее она провела ладонью над одеждой ученого и моей — пропиталась же, фонит.

— Заходите, безопасно, — пригласила остатки группы и добавила для меня. — Не будем терять время на возвращение на поверхность.

Таймер тикает, да. Соратники вошли в помещение счетчиками Гейгера вперед, но те даже не пискнули.

— Ваше Величество, простите за настолько неуместный вопрос, — смущенно потупился Михаил Семенович. — Здесь предусмотрены места для отправления естественных нужд?

— Организмы Древних не нуждались в выделении отходов жизнедеятельности, — расстроила ученого Сеннит.

Я списывал отсутствие позывов на симбионта — за эти дни ходил в туалет только ради маскировки. Что ж, попрощаемся с «отходами жизнедеятельности» окончательно — по ним я скучать точно не буду.

— Домой летим, — вклинился Яков Алексеевич. — Потом сходишь.

Михаил Алексеевич померил старшего коллегу счетчиком, просветлел и от избытка чувств обнял доктора:

— Яков Алексеевич, хорошо-то как! Как бы я коллегам в глаза смотрел? А семье вашей? Да без вас институт…

— Уходим, — не прониклась трогательным моментом Сеннит и взяла меня за руку верхней-левой конечностью.