Красная королева (СИ) - Ром Полина - Страница 27

Я уставилась в лицо старухи и хладнокровно поинтересовалась:

— Мадам, у вас есть дети?

— Я подарила государству троих сыновей, — гордо заявила мне графиня Магрон. При этом она выше, чем обычно, подняла голову, явно гордясь своим достижением.

— Графиня, когда ваши дети болели, вы тоже водили их с визитами вежливости? Почему вы решили, что здоровьем принцессы можно пренебрегать?

Тетка собрала губы в куриную гузку, но промолчать и не ответить королеве она не могла себе позволить.

— После завтрака принцессу навещала королева Ателанита. Я спросила у ее высочества, следует ли уложить принцессу в постель и отложить визит к вам. Но королева сказала, что маленькое недомогание не должно являться причиной нарушения правил.

На секунду мне пришлось прикрыть глаза и постараться, чтобы сжатый кулак спрятался в складках платья. Я мысленно досчитала до двадцати, вернулась в свое кресло и приказала:

— Вы немедленно отведете принцессу в ее покои и уложите в кровать. Если у ее высочества, — слово «высочества» я выделила голосом, — возникнут вопросы, вы скажете, что это приказ моего величества. — Титул «величество» поставил точку в нашем споре.

Графиня поклонилась и повела бедного ребенка в ее комнату. Понимая, что кроме меня никто этого не сделает, и совершенно не испытывая доверия к местным лекарям, я попросила мадам Менуаш:

— Мадам, я хочу, чтобы вы пошли со свитой принцессы и осмотрели девочку. Надеюсь, ничего серьезнее легкой простуды у нее не будет. Если графиня посмеет возражать вам, можете сослаться на меня.

К обеду я уже знала, что у принцессы покраснение горла и кашель. По моей просьбе мадам Менуаш сварила декокт на травах, и я отправила ее лечить девочку. Весь этот день, даже на занятиях с метром Борнео, я постоянно с ужасом думала о том, что точно также королева-мать будет издеваться потом над моим сыном.

Я приняла несколько весьма серьезных решений. Когда мадам Менуаш вернулась, увела ее на излюбленное место к окну. Даже Софи я отправила к дамам, не позволяя ей слушать нашу беседу. Мои вопросы изрядно удивили мадам Менуаш, но как простая нетитулованная дворянка, жизнь которой раньше проходила в городе, она знала неизмеримо больше о реальности, чем любая из придворных дам. Поэтому ее ответы в целом были достаточно информативны.

Думаю, утренний разговор герцог де Сюзор запомнит навсегда. Я не стала ходить вокруг да около, а спросила прямо:

— Герцог, если я подскажу вам способ наполнить королевскую казну, не обирая крестьян… — я замолчала, давая ему возможность обдумать предложение, — … поможете ли вы мне убедить короля отправить военные корабли для сопровождения флота Сан-Меризо?

Сказать, что герцог был ошарашен, мало. Все то же самое мне пришлось слово в слово повторить еще раз…

— Ваше королевское величество! Я все же боюсь, что я вас не так понял, — осторожно начал говорить он.

— Думаю, вы поняли меня правильно: я предлагаю вам сделку, герцог. Я помогу вам предотвратить будущую гражданскую войну в обмен на отправленные корабли. Я даже не буду настаивать на авторстве этой идеи. Во всяком случае, в глазах короля, — уточнила я. — Но если по дворцу пойдут слухи, что я приложила к этой идее усилия, я буду вам только благодарна. Официально же вы можете получить все причитающиеся награды и преференции. Я не против.

— А если, ваше королевское величество… — герцог так явно колебался, что я не могла отказать себе в удовольствии слегка поддразнить его:

— А если моя идея покажется вам недостаточно здравой, ваша светлость, я выполню любую вашу просьбу! — я мило улыбнулась ему и протянула руку для поцелуя.

Смотреть, как розовеет этот солидный мужик, заподозрив в моих словах «приглашение и допуск» к королевскому телу, было сплошным удовольствием! Но оставлять герцога в заблуждениях я не стала, ни к чему такие глупости между союзниками, а напоследок еще и обратилась с просьбой. Помочь он мне вызвался весьма охотно:

— … обязательно, ваше величество. Он вполне надежен. Вы легко узнаете его — он лишен фаланги пальца на левом мизинце.

Этим же вечером среди лакеев, несущих службу при моей персоне, произошли некоторые изменения. Одного отправили работать при буфете, а на его место встал точно такой же слуга. Только у него, как и говорил мне герцог Роган де Сюзор, на левой руке не хватало одной фаланги мизинца.

На следующий же день после беседы с послом Сан-Меризо в моей приемной легкомысленными стайками стали появляться дамы из посольства. Каждое утро они приходили небольшими группами и менялись в течение дня. Часто они брали с собой подросших детей, тех, кто был старше тринадцати-четырнадцати лет. Приемная комната слегка ожила. Ей, конечно, было далеко до королевской, но все же…

Кроме того, у меня появился собственный паж. Признаться, понятие красоты у лорда Ферзона было весьма своеобразное. Мой паж был не просто пухлявым малышом, он был весьма крепким и толстощеким увальнем, правда, с миловидной мордашкой. Мне он передал от посла записку, где говорилось, что сей отпрыск барона Родриго де Мендоса готов служить мне верой и правдой. Кроме записки, паж принес мне довольно забавный подарок. Мальчик неуклюже поклонился и баском, стараясь произвести впечатление взрослого, произнес:

— Ваше королевское величество! Мой отец, девятый барон де Мендоса, посылает вам этот дар.

Корзинка, закрытая шерстяным платком, была поставлена на пол у моих ног. Когда Софи сдернула ткань, внутри обнаружились два очаровательных крошечных щенка. Я с удовольствием полюбовалась на них. Но совершенно не представляла, что с ними делать и как воспитывать. А малыши между тем проснулись, и один из них начал жалобно поскуливать. Взволнованный Энрике продолжал:

— Их зовут Дениза и Гаспар, — видно было, что он переживает за эту пушистую мелочь.

Поскольку мне не так уж и нужен был паж, и затребовала я его только для солидности, то я с облегчением передала корзину мальчику и сказала:

— Отныне ты отвечаешь за их благонравное поведение. Будешь следить за тем, чтобы их вовремя кормили. Устроишь им подходящее ложе, где они будут спать, и станешь выводить их в парк гулять.

Судя по расплывшейся на его лице улыбке, будущая служба показалась ему раем. Вряд ли дома ему позволяли целый день возиться со щенками. Для себя я сделала заметку, что придется нанять ему учителя. Совершенно невозможно, чтобы подросток бездельничал целыми днями.

Под предлогом показать моей дочери подарок я навестила малышку во внеурочное время. Восторг, с которым девочка гладила пригревшуюся и задремавшую у меня на руках Денизу, говорил о том, что живность она до сих пор не видела. Когда я уходила, я пообещала дочери Элен:

— Я приду к вам завтра, моя маленькая принцесса. И снова приведу с собой этих забавных собак.

То, что свекрови доложат о моем намерении, я даже не сомневалась, но решила, что стоит выпросить у короля более частые посещения дочери. Ненормально, когда ребенок растет в такой обстановке.

Следующие три дня были посвящены охоте. Охоте на любовницу короля. Самым сложным в моем плане было отловить Лисапету отдельно от моего мужа. На «отлов» дамы были направлены все силы, которыми в данный момент я располагала: мадам Менуаш, Софи, две дамы из посольства, которые показались мне менее болтливыми, чем остальные, и Тусси, та самая горничная, которая ухаживала за моими платьями. Именно она и принесла мне нужные известия. Шепотом, чтобы не слышали остальные обитательницы апартаментов, она сказала:

— Ваше королевское величество! Графиня Оренская сейчас рыдает в голубой комнате. Она поссорилась с его королевским величеством.

К сожалению, все произошло так быстро, что я не придумала предлога оставить свою свиту в комнате. Зато я запретила ей входить в голубой салон. Когда я заглянула туда, я поняла, что мой план провалился: «бедную страдалицу» окружало десятка полтора дам и кавалеров. Разговаривать на глазах у всех было решительно невозможно. Я развернулась и вышла, даже не дав придворным поклониться мне.