Выбери любимый жанр

Солдатская награда - Фолкнер Уильям Катберт - Страница 28


Изменить размер шрифта:

28

11

Сесили Сондерс вернулась домой, раздувая в себе и без того неугасавшее возмущение. У дома ее уже издали окликнула мать – и она застала обоих родителей вместе, на веранде.

– Ну, как Дональд? – спросила мать и, не дожидаясь ответа, сказала: – Джордж Фарр звонил, как только ты ушла. Я тебя прошу, говори заранее, что ему передать, когда тебя нет. Тоби все время приходится бросать работу и бегать к телефону.

Сесили, не ответив, прошла было к двери, выходившей на веранду, но отец поймал ее за руку и не пустил.

– Как выглядит Дональд сегодня? – спросил он, повторяя вопрос жены.

Она напрягла руку, стараясь вырваться.

– Не знаю и знать не хочу, – резко сказала она.

– Разве ты не зашла к ним? – В голосе ее матери послышалось удивление.

– Я думала, ты пошла туда.

– Пусти меня, папа! – Она раздраженно дернула рукой. – Я хочу переодеться. – (Он чувствовал ее напряженные хрупкие пальцы).

– Ну, пусти же! – умоляюще протянула она, но он только сказал:

– Пойди сюда, дочка!

– Нет, Роберт, – вмешалась жена, – ты же обещал не трогать ее!

– Пойди сюда, дочка, – повторил он, и, не сопротивляясь, она позволила притянуть себя за руку к его креслу. Она присела, нервная, нетерпеливая, и отец обнял ее одной рукой. – Почему ты не пошла туда?

– Но, Роберт, ты же обещал! – как попугай, повторила жена.

– Пусти меня, папа! – Она вся напряглась под тонким светлым платьем. Но он не отпускал ее, и она сказала: – Я там была.

– И видела Дональда?

– О да! Эта противная черная женщина наконец снизошла – допустила меня к нему на несколько минут. И, конечно, в ее присутствии.

– Какая противная черная женщина, детка? – с интересом спросила миссис Сондерс.

– Черная женщина? Ах, эта самая миссис, как ее там. А я-то думал, что вы с ней подружитесь, дочка! Мне казалось, что у нее хорошая, трезвая голова.

– Не сомневаюсь. Только…

– Какая черная женщина, Сесили?

– …только ты лучше не показывай Дональду, что она и тебя покорила!

– Дочка, дочка! Что ты болтаешь!

– Тебе хорошо так говорить! – сказала она, напряженно и страстно. – Но у меня есть глаза. Разве я не вижу? Зачем она поехала за ним из самого Чикаго или где они там были? И ты еще ждешь, чтобы я…

– Кто приехал? Откуда? Какая женщина, Сесили? Какая женщина, Роберт?

Но никто не обращал на нее внимания.

– Нет, дочка, ты к ней несправедлива. Ты просто не в себе.

Он не отпускал ее, напряженную, хрупкую.

– А я тебе говорю, она… Нет, тут не только она. Это я ему простила, потому что он больной, потому что он всегда был такой с… ну, с женщинами. Помнишь, еще до войны? Но он меня унизил перед всеми, он… он сегодня… Пусти меня, папочка, – повторила она умоляюще, стараясь вырваться от него.

– Но какая женщина, Сесили? При чем тут женщина? – В голосе матери слышалось раздражение.

– Дочка, милая, не забывай, что он очень болен. А про миссис… м-м…

– Роберт, кто эта женщина?

– …продумай все хорошенько вечером, а утром поговорим.

– Нет, говорю тебе: между нами все кончено. Он меня унизил перед ней! – Она вырвала руку и бросилась к двери.

– Сесили! – крикнула мать вслед улетающим складкам тонкого платья. – Ты позвонишь Джорджу Фарру?

– Нет! Ни за что! Ненавижу мужчин!

Четкий, отрывистый стук каблучков замер на лестнице, хлопнула дверь. Миссис Сондерс со скрипом опустилась в кресло.

– В чем дело, Роберт? И он ей все рассказал.

12

К завтраку Сесили не вышла. Отец поднялся наверх и на этот раз постучал в дверь.

– Да! – Ее голос прозвучал сквозь деревянную панель приглушенно и слабо.

– Это я, Си. Можно войти?

Ответа не было, и он зашел. Она еще не успела умыться, и ее раскрасневшееся от сна личико казалось совсем детским. Вся комната была пропитана этим сокровенным отдыхом, он щекотал ноздри, как запах, и отец смутился, почувствовал себя неловким и назойливым. Присев на край кровати, он осторожно взял ее протянутую ладонь. Ее пальцы безответно лежали в его руке.

– Как ты себя чувствуешь сегодня? – Она не ответила, сознавая свое превосходство, и он продолжал с напускной веселостью: – Больше не сердишься на этого беднягу, молодого Мэгона?

– Я о нем не думаю. Больше я ему не нужна.

– Как это – не нужна! – И бодрым голосом: – Мы считаем, что ты для него – лучшее лекарство!

– Как же я могу?

– Что? Не понимаю!

– Он свое лекарство привез с собой.

Какое спокойствие, какое возмутительное спокойствие. Нет, он должен.

– А ты не подумала, что, может быть, я, при всей моей ограниченности, больше понимаю в таких вещах, чем ты?

Она отняла руку, спрятала под одеяло, не отвечая ему, даже не глядя в его сторону.

– Ты ведешь себя глупо, Сесили, – продолжал он. – Чем он тебя обидел вчера, этот мальчик?

– Просто оскорбил меня при другой женщине. Но мне не хочется обсуждать это.

– Но послушай! Неужели ты отказываешься даже навещать его, хотя от тебя зависит – выздоровеет он или нет?

– С ним эта черная женщина. Если уж она, при всей своей опытности, не может вылечить его – так я уж, наверно, не смогу.

Отец медленно побагровел. Она равнодушно взглянула на него и, отвернувшись, стала смотреть в окно.

– Значит, ты отказываешься навещать его?

– А что мне еще делать? Он очень явно показал, что не желает, чтоб я его беспокоила. Неужели ты хочешь, чтобы я бывала там, где я не нужна?

Он проглотил раздражение, стараясь говорить спокойно, стараясь подравняться к ее спокойствию:

– Неужели ты не понимаешь, что я ни в чем тебя не принуждаю? Я только хочу помочь этому мальчику встать на ноги. Представь себе, что это Бобби, представь себе Боба на его месте, в таком состоянии.

– Пожалуйста, сам с ним возись, а я не буду.

– Посмотри на меня! – сказал он так спокойно, так сдержанно, что она застыла, затаив дыхание. Он крепко взял ее за плечо.

– Не обращайся со мной так грубо, – сказала она, отвернувшись.

– Так вот, слушай. Не смей больше встречаться с этим мальчишкой, с Фарром. Поняла?

Глаза у нее стали бездонными, как морская вода.

– Ты меня поняла? – повторил он.

– Да, я слышу.

Он встал. Сходство между ними было поразительное. Он обернулся у дверей, встретил ее упрямый, безразличный взгляд.

– Я не шучу, Си!

Вдруг ее глаза затуманились.

– Мне надоели мужчины, я устала. Думаешь, я буду огорчаться?

Двери за ним закрылись, она лежала, уставившись на непроницаемую, гладкую их поверхность, слегка проводя пальцами по груди, по животу, рисуя концентрические круги по телу, под одеялом, думая: «А как это бывает, когда ребенок?», ненавидя тот неизбежный миг, когда это случится, когда нарушится ее бесполая стройность, когда ее тело исковеркает боль.

13

Мисс Сесили Сондерс, в бледно-голубом полотняном платьице, зашла к соседке с утренним визитом, вся расплываясь в улыбках. Женщины ее недолюбливали, и она это знала. Но она умела обращаться с ними, при всей своей неискренности, покорять их хотя бы на время своим безукоризненным поведением. В ней было столько такта, столько грациозного внимания, что судачили о ней лишь за ее спиной. Никто не мог ей сопротивляться. Она с таким интересом слушала всякие сплетни и пересуды. И только потом становилось понятно, что она не принимала в них никакого участия. А для этого и вправду нужен большой такт.

Она мило поболтала с хозяйкой в саду, пока та возилась с цветами, потом, попросив разрешения и получив его, пошла в дом к телефону.

14

Мистер Джордж Фарр, бесцельно слоняясь по галерее около суда, еще издали увидел и безошибочно узнал ее на тенистой улочке, заметил ее быструю, нервную походку. Он весь расплылся, медленно, с наслаждением лаская ее взглядом. Вот как надо с ихним братом, пускай сами к тебе бегут. Он забыл, что названивал ей без толку раз пять за последние сутки. Но она так безукоризненно изобразила удивление, так равнодушно поздоровалась с ним, что он перестал верить своим ушам.

28
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело