История российского государства. том 10. Разрушение и воскрешение империи. Ленинско-сталинская эпоха - Акунин Борис - Страница 29

Ярчайшим эпизодом Гражданской войны был отчаянный поход Николая Юденича (1862–1933), едва не взявшего Петроград в октябре 1919 года.

Николай Николаевич Юденич по выслуге далеко опережал всех остальных белых вождей. Он стал генералом еще во времена, когда Деникин был капитаном, а Колчак — лейтенантом.

Генерал от инфантерии, последний в российской истории кавалер ордена Святого Георгия II степени, бывший командующий фронтом, Юденич имел все основания претендовать на роль главного предводителя белых, но ему пришлось признать верховенство Колчака и просить его о финансовой помощи.

Благодаря денежной поддержке из золотого запаса, а еще в большей степени — бульдожьему упорству, Юденич сумел сколотить небольшую армию, хоть союзники ему почти не помогали, а финны даже мешали. Ленин совершенно справедливо назвал марш Юденича «наглостью». Это действительно была чистейшая авантюра, но подобные дерзкие предприятия иногда поворачивают ход истории, что почти и произошло.

Слава Юденича была короткой, она длилась меньше месяца. 28 сентября 1919 года его немногочисленные войска, пышно названные «Северо-Западной армией», ударили из Эстонии по красным позициям, быстро дошли до петроградских пригородов и, ниоткуда не получив помощи, не имея резервов, в двадцатых числах октября покатились обратно. Советская власть удержалась и на этом опасном зигзаге.

Четвертый фронт, северный, находился в ведении генерал-лейтенанта Евгения Миллера (1867–1939), который являлся противоположностью Юденича — отличался сугубой осторожностью.

В начале Гражданской войны он эмигрировал во Францию и вернулся в Россию не по собственному почину, как Колчак, а по приглашению Антанты, уже занявшей Мурманск и Архангельск, то есть не захватил, а получил власть над Северной областью.

Несмотря на прочную тыловую базу и хорошее снабжение (то и другое обеспечивали союзники), Миллер так и не попытался перейти в наступление и никак не помог другим белым фронтам, хотя на северном направлении большевики держали сравнительно небольшие силы. Важность роли, сыгранной Миллером в Гражданской войне, заключается в том, что он, занимая стратегическую должность, почти ничего на ней не сделал. Так же пассивно он себя повел, когда красные, развязав себе руки на других направлениях, переключили внимание на север. Миллер просто сел на пароход и уплыл.

Таким образом, из четырех главных белогвардейских предводителей решающего 1919 года Колчаку не хватило людских ресурсов, Деникину — организаторских способностей, Миллеру — решительности, а у Юденича только она одна и имелась.

После разгрома и отступления остатки деникинских армий возглавил генерал Петр Врангель (1878–1928).

Деникин относился к популярности Врангеля ревниво и не давал ему дороги, но в конце концов, полностью утратив авторитет у «добровольцев» и казаков, был вынужден в апреле 1920 года уйти в отставку.

Врангель сделал, казалось, невозможное: остановил натиск красных и создал в Крыму белое государство, продержавшееся целых полгода и существенно отличавшееся от деникинской и колчаковской модели. Молодое офицерство, составлявшее костяк белого движения, относилось к 47-летнему Деникину как к старику, его прозвище было «дед Антон». Барон Врангель, бывший всего шестью годами младше, воспринимался иначе — как ровесник и человек современный. Он и принадлежал не к старорежимному высшему генералитету (был лишь генерал-майором), а к числу выдвиженцев нового времени и хорошо понимал специфику гражданской войны. Конфликт с Деникиным у него возник летом 1919 года, когда войскам Врангеля удалось взять стратегически важный Царицын. С точки зрения барона (и он был прав) теперь следовало двигаться на соединение с Колчаком, что позволило бы объединить два главных белогвардейских фронта, но Деникин приказал вести наступление на Москву, в результате чего красные сумели по очереди разбить сначала восточную группировку белых, а затем и южную.

Самое интересное в врангелевском варианте белого движения то, что это была попытка переломить ход войны не только силой оружия, но и воздействием на общественные настроения.

Здесь отдельного рассказа заслуживает деятельность гражданского главы Крымского правительства Александра Кривошеина (1857–1921).

Александр Васильевич — самый крупный из государственных деятелей империи, принявших участие в Гражданской войне. Ведущий специалист по крестьянскому вопросу, при Столыпине он отвечал за проведение аграрной реформы; позднее, в начале мировой войны, руководил всем экономическим блоком правительства и был вынужден уйти из-за интриг распутинской камарильи, которая настроила против него царицу, а затем и царя. Кривошеин был еще и видным предпринимателем, директором текстильного концерна, так что хорошо разбирался в «рабочем вопросе».

Когда Врангель возглавил правительство Юга России, Александр Васильевич находился в эмиграции, во Франции. Однако по приглашению барона вернулся в охваченную смутой Россию, где только что погибли два его сына, белые офицеры.

Кривошеин сразу же взял курс на разрушение большевистской концепции о том, что война красных с белыми — это война бедных с богатыми и эксплуатируемых с эксплуататорами. Правительство выпустило указы, защищавшие права рабочих, и провозгласило аграрную реформу, в результате которой крестьяне получали помещичью землю на чрезвычайно льготных условиях, а в сельской местности вводилось крестьянское самоуправление (те же советы, но без коммунистов). Население встретило эти меры с одобрением, но они опоздали. Территория, контролируемая Врангелем, была слишком мала. К этому времени белые гражданскую войну уже безнадежно проиграли, в 1920 году их не спасло бы и чудо. «Врангелевско-кривошеинская» модель, теоретически возможная, так и осталась непрожитой ветвью российской истории.

На восточной окраине страны в том же положении, что Врангель, оказался атаман Григорий Семенов (1890–1946), возглавивший остатки разбитых колчаковских войск и до конца 1920 года продолжавший воевать с красными.

Этот белый вождь сильно отличается от остальных. Те все вышли из высшего дореволюционного офицерства, Семенов же был всего лишь есаулом. Энергичный, напористый, неразборчивый в средствах, постоянно менявший политические взгляды и покровителей, он начинал как командир партизанского отряда, казачьим атаманом назначил себя сам и при Колчаке сохранял автономность, выбирая, какие приказы верховного правителя он будет исполнять, а какие нет. У Семенова имелась собственная армия, в основном состоявшая из забайкальских, уссурийских и амурских казаков. Генеральский чин и формальное признание атаманского звания Семенов получил уже задним числом. В тяжелых боях с основными силами Красной армии атаман не участвовал, благодаря чему уберег свои войска от разгрома. Именно поэтому незадолго до гибели Колчак передал Семенову «всю полноту военной и гражданской власти».

Армия атамана воевала с «буферной» Дальневосточной республикой около полугода, но в конце осени 1920 года он был разбит и, бросив своих людей, бежал в Маньчжурию.

Впоследствии Семенов пытался вернуться, но бывшие подчиненные не простили ему малодушия. Предприимчивый атаман вступал в переговоры со всеми — и с японцами, и с американцами, и с китайцами, и даже с красными, но ни у одной из сторон не вызывал доверия.

Одним словом, это был классический авантюрист, оказавшийся на гребне событий благодаря своей лихости и стечению обстоятельств. Гражданская война изобиловала такими фигурами, но Семенов из них самая крупная.