Возвращение некроманта. Том 4 (СИ) - Тайецкий Тимофей - Страница 5

— Как ей? — я держался на расстоянии, следя, как он нервно теребит скипетр.

— Она была… в шоке, мягко говоря.

— Так что, ты мне веришь?

— У тебя нет причин врать, разве что ты с ума сошел во время заключения. К тому же, теперь всё начинает встать на свои места: твои раннее пробуждение, твои боевые и магические таланты… теперь можно все объяснить, — откликнулся он.

— Ты в порядке? — я глаз не сводил с него, ходящего по балкону.

— Конечно, нет! — выкрикнул старик, развернувшись. — Такую новость не так-то просто в голову вбить, Алекс. Все эти воспоминания о нашей семье, все моменты — это была просто твоя попытка выдать себя за сына, которого мы ждали? Как нам теперь себя вести с тобой? Ведь фактически ты когда-то был старше меня, а теперь — мой девятнадцатилетний сын! — продолжил он, бросив на меня взгляд полный отчаяния, словно ища ответов. — И твоя мама… она заботилась о тебе ещё младенцем! Ухаживала за мужиком средних лет, думая, что он — её сын!

Я стоял молча, не понимая, что сказать. В итоге, все его слова были правдой. Отец держал кулаки так крепко, что кровь капала между пальцев. На его лице отражались все эмоции — от дрожащих морщин до нахмуренных бровей. Страх, беспокойство, раздражение… все это было видно.

— Извини, но правда ли ты наш сын, Алекс? Или ты унёс нашего будущего сына во время своего перерождения? — вырвалось у него. Его глаза расширились, и отец прикрыл рот ладонью.

— Не это я имел в виду, — запнулся он. Вздохнув, добавил. — Прости, Алекс… Я просто в шоке.

— Как я говорил, не знаю, как и почему я здесь. Ты прав, пап… Николай. Возможно, я убил плод ещё в утробе… Я не знаю, как это работает, — сказал я, глотая комок в горле.

Отцу не понравилось, что я его назвал Николаем, но он промолчал.

— Я рассказал вам, потому что моя цель может стоить мне жизни, — признался я. — Если меня захотят заменить двойником.

— О чем ты… сын? — спросил отец.

Я не рассказал отцу о расследовании, поскольку мне пока нечего было предъявить, но как только я это сделаю, я собирался попросить его поддержки. Однако, как бы я ни смотрел на это, все признаки указывали на потенциальное вторжение культистов. Было очевидно, что меня выбрали мишенью, чтобы добраться до моих родителей.

— О том, что у нас много врагов. Нам нужно избавиться от плохих дворян, провести чистку. У меня есть список имен в блокноте.

Мы шли по темным улочкам Петербурга в глубокую ночь, что всегда было не безопасно. Если бы нас заметили стражники, они, наверняка, задали бы вопросы, ведь мы скрылись под плащами, явно прячась от кого-то. Хотя я не боялся попасть под арест, пропустить торги было бы настоящим провалом.

Место, где сегодня соберутся большинство дворян, которые были в блокноте Жабы.

— Куда мы направляемся? — шептал Бурдюк, уверенный, что нас никто не слышит.

Будучи здоровенным амбалом, он шел со мной в качестве группы поддержки. Я не мог взять кого-то еще, поскольку это привлекло бы ненужное внимание.

— Куда же еще? — Я взглянул на полумесяц и съязвил. — Может быть к монашкам в монастырь?

Он был сильный, но сарказм и ирония не были его коньком. Не желая, чтобы он понял меня прямо я поспешил уяснить.

— Ты что, не помнишь? — Я напомнил ему о деле с похищениями и жертвоприношениями.

— Это рискованно… — пробормотал он, глядя вниз. — Банды в трущобах это одно, а дворяне совсем другое.

— Верно, но на этот раз все серьезнее.

Он молча посмотрел на меня, прежде чем вздохнуть.

— Я не понимаю.

Сделав жест рукой я остановил его:

— Теперь давай молчать. Мы уже близки.

Мы скоро достигли места, и мои догадки оказались верными. В узком переулке, располагалась торговая лавка, котора работала допоздна. Подойдя к входу, я поправил маску, снятую мной с Графа Бастарда. По дресс-коду здесь все господа были в масках, кроме их телохранителей и слуг.

Войдя внутрь и услышав звон маленького колокольчика, мы столкнулись с владельцем магазина — стариком с больной спиной, стоящим у прилавка.

— Чем могу помочь, молодые люди? — спросил он, кашляя.

Я сняла плащ и показал ему левую руку с кольцом Мардука. Без слов он направился в заднюю часть магазина и открыл дверь в подвал. Лавочник сделал первый шаг, и жестом позвал нас спуститься. За ним последовал я и Бурдюк.

Когда мы опустились вниз, нас встретил вышибала в полумаске с искалеченным лицом и одним белым глазом, сидящий на ящике. У него на поясе висел кривой ятаган, но он не проявил враждебности.

Я снял плащ и передал его Бурдюку, показав кольцо охраннику.

— Это ваш телохранитель? — спросил он, звуча удивительно молодо.

— Проблема? — спросил я, делая вид, что у меня есть власть.

— Конечно, нет, господин, — усмехнулся он, спрыгнув с ящика и нажав на пластину на стене.

Звуки вращающихся шестеренок раздались, когда стена перед нами раскрылась, открывая потайной коридор с фонарями. Увидев, что охранник смотрит на меня, я решил взять инициативу, шагнув в неизвестное.

Дойдя до конца зала, нас ждала каменная лестница, ведущая вниз. Я бы соврал, если бы сказал, что не испытывал беспокойства, но я зашел слишком далеко, чтобы теперь отступить. Однако ничто не могло подготовить меня к разврату, который нас ждал внизу.

Залы, похожие на хорошо спроектированную подземную темницу, были заполнены сотнями гостей. Некоторые носили маски, другие гордо прогуливались, упиваясь напитками, которые разносили рабы, лишенные своего достоинства.

Единственное, о чем я думал — в какую кашу попал?

Я всегда знал, что мир может быть жестоким и несправедливым местом. Но, когда я увидел это своими глазами, до меня дошло, насколько я недооценивал наше человечество.

На торгах меня потряс вид рабов, выставленных как товар, с ними обращались, как будто они не имеют никакой ценности, кроме развлечения. Тут и там бродили дворяне, ожидая начала торгов.

Рабыни были обнажены, на них был лишь обувь и белые перчатки. Их заставляли разносить напитки и удовлетворять похотливых гостей любыми способами. Некоторые мужчины даже смело домогались их, обращаясь к ним, как к животным, ощупывая их тела или заставляя их ползти на четвереньках, как собак. А ужаснее всего было то, что эти мерзавцы считали себя счастливчиками. Богатые дамы наслаждались унижением бедных рабынь, обзывая их послушными шлюхами, словно у них был выбор.

Мужчины рабы подвергались такому же издевательству, служа мишенями для дворян, утоляющих свои садистские потребности. Они бросали в них дротики на мишени, нарисованные на их спинах.

Дорогие рабы, шли на торги, в то время как остальные были просто расходным материалом, развлекающим публику. Их возраст не имел значения, их кровь окрашивала пол, а их крики были музыкой для гнилых ушей гостей.

Пока я старался сохранить самообладание, делая вид, что меня не касается эта безнравственность, каждая клеточка моего тела кипела от желания все это уничтожить. Никогда не думал, что уроки актерского мастерства в академии окажутся такими полезными для скрытия отвращения. Бурдюк оставался хладнокровным, заставляя меня задуматься, что за ужасы он видел за свои долгие годы наёмничества.

Мы гуляли, притворяясь, что все в порядке, но я думал о словах отца, размышляя, возможно ли, что он хотел меня предостеречь от такого вида мира. Трудно было верить, что такая организация могла остаться незамеченной, заставляя меня задаться вопросом, что за влиятельные люди покрывают это.

— Как ты смеешь, шлюха⁈ — закричала женщина размером с баржу, держа в руке хлыст. Ее гнев был направлен на молодую девушку, которая, кажется, был на несколько лет младше меня. Девушка смотрела в пол, по ее лицу текли слезы, а рассеченная кожа на лице медленно трескалась. — Почему ты ему нравишься? Ты заслуживаешь наказания!

Все смеялись над жалкой женщиной, одержимой избиением беспомощной рабыни. Но их смех только еще больше разъярил ее, поскольку она обнаружила, что ее гордость уязвлена, и свалила все на девушку. Я не узнал ее, но, судя по дорогому наряду, она, должно быть, была женой дворянина.