Кречетов, ты – крестьянин, а не наследник! Том 2 (СИ) - Тайецкий Тимофей - Страница 14

— Я уверен, он что-то сделал, — Добрыня попытался уверить меня.

Конечно, он не знал, что я не люблю домовых. И собак. Но об этом я рассказывал лишь Радиону. Кстати было странно, что жреца здесь нет.

— Хах, — выразил свое раздражение Олаф, сидя на пеньке.

— Да, — поддержал Добрыня, делая паузу по какой-то причине.

— В общем, это странно, — настаивал я, но увидев лишь глупую ухмылку пирата, решил не углубляться. — Где же жрец Перуна, мой друг Радион?

Добрыня поморщился, под его глазами были темные круги, знак усталости от долгого пути.

— Жрец Радион и остальные остались в замке, чтобы выиграть время для нас.

Я ожидал еще какого-то комментария, но мужчина просто молчал, взгляд задумчиво блуждал. Что за хаос тут творится?

— Итак, — разрешил я тишину, не усматривая желания вдаваться в подробности. — Нам пора идти на подмогу. Согласны?

Добрыня просто причмокнул губами и уставился на свои грязные ботинки. Олаф только фыркнул.

Я тяжело вздохнул.

— Эй, давайте спасем их! — Я призвал их, поднимая кулак, но мой энтузиазм таял с каждой секундой.

— Государь, — начал Добрыня, явно неуверенный. — Жрец Радион остался, это правда.

Я медленно кивнул, чувствуя, как раздражение нарастает.

Добрыня не спешил рассказывать.

— Проблема в том, что замок находится очень далеко. А с момента битвы прошла уже почти неделя.

Я удивленно моргнул и отступил назад.

— Но я проснулся здесь час назад.

— Вы были без сознания более недели, государь, — пояснил Добрыня. — Большую часть пути мы провели в туннелях. Независимо от дальнейшей судьбы Радиона, мы уже ничего не можем изменить.

«Это… нет,» — подумал я, ощущая себя все более неуклюжим.

— Ты говоришь, замок Новой Славы был захвачен северянами?

— Так и есть, государь.

Мое раздражение росло. Жрец Перуна не мог быть мертв. Я с силой почесал голову, ногти впивались в кожу. Этот человек был непобедимым, черт возьми! Радион стал первым, с кем я познакомился в этом мире. Если, конечно не считать мертвого Кречетова.

Смириться с этим было непросто.

— Прошу прощения, государь, — сказал Добрыня, печально опустив глаза.

Я глубоко вздохнул, пытаясь подавить отчаяние. Я сжал кулаки и скрестил руки на груди. Так я пытался унять бунтующую внутри тревогу.

«Не падай духом, не поддавайся страху,» — совет Радиона все еще звучал в моей голове.

Но я ничего из этого не хотел.

«Черт!» — Я мысленно выругался, поворачиваясь то туда, то сюда.

— Государь… — начал Олаф, но я бросил на него взгляд, заставляющий замолчать.

— Мы не знаем, — прохрипел я, и у меня задергался глаз. — Если он убит. Мы должны найти, что с ним случилось.

— Вам нужно отпустить эту мысль, — посоветовал Добрыня, и нахмурившись добавил. — Князю в первую очередь следует подумать о Новгороде. Наверняка слухи уже дошли…

«Кого волнует смута в Новгороде?»

— Я не брошу своих друзей, дружинник.

— Мертвым не нужна помощь, государь. Люди в Новгороде могут вскоре столкнуться с вторжением врагов. Вы их надежда, государь.

— Сначала нам нужно вернуться туда, — указал Олаф. — Легче сказать, чем сделать.

— Мы не знаем, мертв он или нет. Твое мнение меня также не волнует, — процедил я сквозь зубы. — Я хочу убедиться, вот что я говорю. Я также хочу знать, куда исчезла Дана, и предупредить ее о Ларионе.

— Кто он? — Спросил Олаф, чуть не свалившись с пенька, когда попытался сменить позу.

— Охотник за головами, — объяснил я, глядя на них. — Тот, кто пытался меня убить.

— Я не видел его с того дня, — сказал Добрыня скептически. — Вы уверены?

— Нет, я просто так сказал, — презрительно ответил я. — Конечно, я чертовски уверен!

— Назад пути нет, — объяснил Олаф. — Вход через который мы бежали уже закрыт.

— Хорошо, — смягчился я. — Мы вернемся за выжившими. А потом, может быть, отправимся в Новгород, если он еще стоит.

— Вы не можете уйти, не выполнив свою часть сделки, — сказал домовой, и я вздрогнул, не заметив его появления. Его легко было не заметить.

Как бывший вор я пристально посмотрел на маленькое бородатое существо.

— Ухух, — наконец, сказал я, немного рассматривая его. — Ты выглядишь, как заросший барбос. Серьезно. Что с тобой случилось?

Гном скривил рот, губы почти касались кончика большого носа.

— Мне нужно поговорить с князем Ярославом, — сказал он остальным. — Оставьте нас одних.

В глазах Добрыни разыгралась буря эмоций, не желая подчиняться его приказам. Но я пожал плечами и сделал им жест удалится.

— Ладно, мохнатый, — сказал я снисходительно, хотя сердце мое билось быстрее, когда мы остались вдвоем. — О чем ты хочешь поговорить?

— О вас, государь, — ответил домовой, прищурив глаза, словно проникая в мои мысли.

— Обо мне?

— Да, вы. Как вы остались живы? Вы были почти мертвы, когда мы нашли вас, — он оглянулся, будто проверяя, не подслушивает ли кто-то. Я сначала подумал, что домовой свихнулся. — Вы поправились всего за одну ночь. Как?

— Потому что у меня крепкий организм? — спросил я, с трудом скрывая волнение, напряженно вглядываясь в домового.

Ему было не до смеха. Его взгляд был холодным, словно пронизывал меня насквозь.

— Чудо? — попробовал я, рискуя получить еще один упрек. Но домовой уже был на грани раздражения.

— Я был тем, кто вытащил вас с того света, — его слова звучали как обвинение, и я почувствовал, как дрожь пробежала по моему телу.

Я попытался отмахнуться, словно опытный преступник.

— Да ладно, я что был в коме?

— Я имел в виду раньше, — возразил домовой, уточняя свои слова, словно затягивая ловушку вокруг меня.

Я проворчал что-то невразумительное, ненавидя, когда меня допрашивают. Ни один настоящий вор не любит такого рода вопросов.