И восстанут Злые - Пейдж Даниэль - Страница 10

А потом мне стало ясно, о чем толковала королева Лулу. Она не хотела вмешиваться. Хотела, чтобы обезьяны держались в стороне, пока остальная Страна Оз борется за власть. Обезьяны сами сотворили свою обитель и желали просто наслаждаться ею. Разве так плохо оставаться здесь, наверху? Послать к черту все обещания, забыть о войне, разыгравшейся где-то под нами, и никогда больше не спускаться вниз, где придется сражаться, убивать и, возможно, даже умереть. Но увы. Я не могу остаться. И не потому, что я такой уж хороший человек и рвусь в бой, — просто знаю: это радостное чувство не продлится вечность. Нельзя зажмуриться и притвориться, будто ничего ужасного не происходит лишь потому, что ты этого не видишь. Даже если обезьяны считают такой вариант хорошим решением всех проблем. Зло в любом случае нагонит тебя. А потому стоит ударить первым.

Я отвернулась и обнаружила, что стою у входа в домик на дереве, на двери которого витиеватым, но неряшливым почерком выжжена надпись: «Люкс принцесс».

Люкс принцесс. Должно быть, здесь моя комната. И надеюсь, она соответствует названию. После тяжелого дня я не отказалась бы от королевского приема.

Обстановка в так называемом люксе особой роскошью не отличалась — уверяю, когда я была служанкой в Изумрудном дворце, то жила в комнате почти такого же размера. Совсем не в люксе. Зато это помещение было уютное и освещалось солнцефруктами, парящими по периметру под потолком. По обеим сторонам комнаты висели гамаки, сплетенные из больших пальмовых листьев. Они были укрыты вуалью прозрачной москитной сетки, которую можно с легкостью задернуть, если хотелось уединиться, а на одном из них сидела Озма. Она просияла и помахала рукой, когда заметила меня.

— Привет, — ответила я.

Принцесса улыбнулась, захлопав ресницами, и тряхнула волосами.

Неудивительно, что я устала. Конечно, устала! Как иначе? Куда поразительней было то, что почувствовала я это только сейчас. Платье горничной, которое я надевала на вечеринку Дороти, теперь, после битвы со Львом, было изодрано и заляпано кровью. Я быстро стянула его и тяжело опустилась на второй гамак, напротив того, что занимала Озма. Она с удовольствием раскачивалась туда-сюда, накручивая на палец прядь волос.

Но только когда она легла, я сообразила, с чего вдруг принцесса такая довольная. Гамак был потрясающе удобным и — может, просто потому, что сейчас мне любая мягкая поверхность казалась совершенной — словно массажировал ноющие от боли мышцы. Подобно виброкреслам в магазинах электроники, только лучше. Я прикрыла глаза. У меня есть один план, и этот план — поспать. Я не желала ни о чем думать. Не желала размышлять о произошедшем или о том, что еще только может случиться. Сейчас хотелось лишь позабыть обо всем на свете.

В детстве я очень плохо спала, вечно о чем-то волновалась. И тогда мама рассказала об одном фокусе, которым я пользуюсь и по сей день: он помогает очистить разум. Нужно закрыть глаза, расслабиться и стараться дышать ровно, и каждый раз, когда в голову забредает шальная мысль, представлять, как вокруг нее образуется мыльный пузырь. А потом всего-то взять и сдуть его — и в скором времени заснешь как младенец. Всегда срабатывает.

Здесь подобное умение пришлось весьма кстати. Когда не представляешь, что готовит грядущий день, важно суметь заснуть в любых условиях — кто знает, когда в следующий раз выдастся найти удобную постель? Или хотя бы подушку, если на то пошло.

Этой ночью на ум приходило куда больше мыслей, чем обычно. Вернее, мысль была лишь одна, но она упорно возвращалась в голову, и плевать, сколько раз я пыталась от нее избавиться. Я вспоминала видение, которое посетило меня во время битвы со Львом. Нет, не об убийстве, а то, где я жаждала располосовать его в клочья. Я думала об удовольствии, которое приносила причиняемая Льву боль, и о том, как хотелось смеяться в этот момент.

Все обезьяны пришли в ужас от меня — даже Олли казался напуганным. По правде говоря, я и сама испугалась. Но в то же время я понравилась себе такой. Даже сейчас где-то глубоко в душе я сожалела, что Озма остановила меня тогда и что не получилось сделать со Львом всего желаемого.

Тело все еще трепетало от волнения и предвкушения, которые охватили меня на поле боя. Тогда, опустив взгляд, я увидела, как черная магия клинка окутывает меня и проникает в самую душу. И теперь мне практически не хватало этого волнения. Хотелось почувствовать его вновь. Знаю, нельзя, но это выше моих сил.

Не могу точно сказать, спала я или нет. Все, что произошло потом, могло быть сном, но не ощущалось им. Впрочем, и реальностью оно не казалось. Словно где-то на полпути в страну грез я свернула не туда и потерялась, застряла между сном и реальностью.

Была ночь, и я шла через подлесок, полный изогнутых тонкоствольных деревьев. Туфель на ногах почему-то не было, и склизкий мох хлюпал под босыми ступнями. Я стремилась в какое-то определенное место и шла очень быстро, следуя по пути, который каким-то образом знала наизусть, хотя вокруг было темно хоть глаз выколи.

Я не имела ни малейшего представления, что именно ищу, зато была охвачена странным беспокойным чувством, что где-то в лесу есть потерянная мной вещь — нечто такое, до чего обязательно нужно добраться. Поэтому продиралась сквозь листья, лианы и колючки, царапающие лицо, и с легкостью, даже не задумываясь, миновала ветви и корни. Я знала о возможной опасности, но ни капельки не боялась. Легкий ветерок обдувал лицо, и это было приятно.

Где-то вдалеке ухала сова. С каждым шагом крик ее становился все громче и громче, а деревья вокруг — прямее, выше и росли гораздо плотней. Осветить путь магией не получалось, но я не боялась темноты и продолжала идти, пока наконец не оказалась на небольшой, идеально круглой поляне. В небе висела огромная полная луна, которая проливала на поляну серебристый призрачный свет. Она казалась одновременно зловещей и какой-то мультяшной.

В центре поляны темнел странный силуэт. Он казался сразу четким и расплывчатым, плотным и настоящим, но каким-то призрачным. Не получалось наверняка определить его форму или размер. Какое-то раненое животное? Или что-то более необычное?

Чем бы это ни было, имелось в нем нечто подозрительное — пожалуй, даже зловещее. От одного взгляда на него у меня подкашивались ноги, а кожа покрывалась мурашками. Но в то же время мне было любопытно. И вместо того чтобы со всех ног мчаться прочь, я без единого сомнения шагнула вперед. В тот же момент четыре головы повернулись в мою сторону.

То, что, как мне думалось, было одним животным, на самом деле оказалось четырьмя скрюченными людьми, которые сбились вместе так тесно, что практически сливались в одно целое. Когда они подняли головы, луна осветила длинные и узкие гниющие лица — каждое окрашенное в свой оттенок зеленого, — и стало видно, что на всех надеты обветшалые остроконечные шляпы. Одновременно четыре фигуры открыли рты и принялись шептать. Ведьмы.

Я сделала еще один шаг, а потом еще, становясь все уверенней, все ближе подходя к ним. И вот душу охватило ощущение, удивительно похожее на радость. Шепот ведьм становился более взволнованным и пронзительным, а потом, когда я была уже совсем близко, они начали исчезать, тая, оседая на землю, словно черные свечи. Когда они растворились совсем, я поняла, что нашла искомое. В земле, как раз там, где толпились ведьмы, был маленький водоем, бурлящий в центре. Источник с водой такой черной, словно жидкая темнота.

Я опустилась на колени, вглядываясь в нее, но не успела даже пальцем коснуться, как из воды начало что-то появляться. Новая, еще более темная и мрачная фигура, медленно принимающая форму. Из поблескивающей массы тьмы возникла девушка. На поляне, прямо напротив меня, зависла Озма.

Это была вроде бы та же самая Озма, которую я знала, но вместе с этим… совсем другая. У нее были те же изумрудно-зеленые глаза и красные маки в волосах, то же изящное, миниатюрное тело. Но кожа принцессы сияла, а волосы ее плотными жгутами извивались вокруг лица, словно змеи. В зрачках Озмы горели крошечные огоньки, а за спиной выросли два огромных крыла, как у бабочки. Они были в несколько раз больше самой принцессы и украшены замысловатым золотистым узором. Когда Озма осторожно ими взмахнула, крылья заискрились от энергии.