Баба-яга Бессмертная - Никитина Елена Викторовна - Страница 45
- Предыдущая
- 45/83
- Следующая
Ребенок округлил глаза еще больше, оглянулся на меня и ужом стек с коня на дорогу.
– Кащей Бессмертный на Бабе-яге женится! – звонким голосом на всю улицу закричал он, бросаясь к своим товарищам, поджидавшим его за ближайшим углом. Теперь на нас таращилась вся компания.
– Не знаю, как с остальными, но детей запугать тебе здесь не удалось, – как бы невзначай поддел меня советник. – Не внушаешь ты им должного трепета.
– А на тебя вообще внимания не обратили, – не осталась в долгу я.
– Зато и не засмеяли.
– У тебя еще все впереди. Дети просто обожают издеваться над взрослыми.
– Детей в принципе обмануть сложно, – прервал наши привычные пререкания князь. – Они хорошо чувствуют ложь и опасность, это им взрослые головы морочат.
– Вот, – назидательно подняла я вверх указательный палец. – Так что, Виктор, ты готовься, готовься. Местные жители фантазией не обделены.
За подобными рассуждениями и под восхищенными взглядами ребятни мы достигли центральной площади, возле которой располагался дом старосты. Туда-то мы и направлялись, собственно.
Дом главы этой деревни мало чем отличался от прочих, разве только был обнесен не таким дырявым забором и огород побольше, во всем остальном он терялся среди прочих домиков. Если не знать, то и не догадаешься ни за что.
Мы спешились у ворот. Никаких злобных псов, желающих разнообразить свое меню за наш счет, в пределах видимости не наблюдалось. Я вообще хотела пойти одна, но Александр с Виктором были против (скорее всего, после моих красочных рассказов об этом дивном месте), поэтому мы, получив не очень вежливое разрешение, вошли в дом.
Староста, пожилой щупленький мужичок, сидел за столом и зашивал старые валенки. Это летом-то. Хотя небезызвестная поговорка гласит – готовь сани летом… Что ж, хоть в этом жители Забытков оказываются практичными, уже можно за них порадоваться.
– Явилась, значит, – проворчал он, поднимая на меня глаза от шитья и буравя не самым дружелюбным взглядом. – А мы уж обрадовались. Не зря я говорил, что нечисть так просто не извести. А чтоб она сама ушла, такого вообще никогда не было.
Виктор сдавленно закашлялся за моей спиной. Похоже, определение моего социально-видового статуса согрело его ехидную душу.
– Я по делу, – сдержанно сказала я, почему-то твердо веря, что мое спокойствие принесет хорошие плоды.
На меня посмотрели не столько подозрительно, сколько удивленно. Ничего хорошего староста от меня не ждал. В общем-то он прав по-своему, отношения наши и раньше оставляли желать лучшего. Я сунула ему под нос свою дарственную. Он осторожно взял ее, будто я предлагала ему голодную пиявку, и внимательно изучил, только что на зуб не попробовал. По мере изучения документа лицо старосты меняло свои цветовые оттенки от девственно-белого до багрово-красного.
– Липа это! – наконец изрек он. – Филькина грамота.
– Что?! – Я начала заводиться. Не быть мне никогда дипломатом. – Вы считаете личную подпись короля Расстании филькиной грамотой?!
Возникло жуткое желание срочно пожаловаться нашему венценосному правителю на такое наплевательское отношение к его автографу, но его поблизости не было. Интересно, что бы король с ним сделал?
– А какого рожна тебе сам король будет такие подарки делать? – продолжал настаивать староста. – Тебя на костре должны были сжечь давно.
– Это за какие такие коврижки? – уже всерьез кипятилась я.
– Чтоб другим неповадно было.
Вот за что я уважаю жителей Забытков, это за способность всегда найти к чему придраться. Особенно если дело касается меня.
– Кто вот это подтвердить может? – И староста потряс бумажкой.
– Я могу подтвердить, – подал от двери голос Виктор. – Эта дарственная вручалась в моем присутствии королем Расстании лично.
– А вы кто же такие будете?!
Мне показалось, что недоверчивый мужичок только сейчас заметил присутствие еще двух подозрительных личностей. Довольно странно, потому что не заметить такие внушительные фигуры, молча дожидавшиеся своего звездного часа у двери, мог разве что совсем слепой.
– Мое имя Виктор-Жан-Батист-Патрик-Леонард де Крувиани барон Лиозийский, я подданный короля Фарландии, – скромно представился советник, снимая с шеи небольшой золотой медальон с фамильным гербом и демонстрируя его старосте в качестве удостоверения своей личности. На медальоне был изображен тигр с розой в зубах, отличительный знак баронов Лиозии, одной из крупных провинций Фарландии. – Надеюсь, этого достаточно?
Мы со старостой обомлели. Бароны Лиозийские были достаточно близкими родственниками королей Фарландии и занимали далеко не самую последнюю ступеньку на пьедестале фарландской знати. Это я еще из книги по истории Соединенного Государства вычитала, которую домучила как раз незадолго до отъезда. Да и староста на удивление оказался не совсем отсталой рухлядью, тоже был в курсе. Сказать, что столь высокое положение нашего насмешливого советника меня удивило, это ничего не сказать – такого состояния глобального шока я давно не испытывала, и вместе со старостой уставилась на Виктора с открытым ртом. На мой обалдевший взгляд Виктор слегка передернул плечами, мол, не вижу ничего странного. То, что советник оказался на поверку не кем иным, как бароном, стало для меня настоящим откровением. Я раньше как-то не задумывалась над его происхождением. А оно вон как оказалось…
– А это тогда кто? – побелевшими губами прошептал староста, выстраивая самые смелые догадки и переводя затуманенный взор на Александра.
– Единовластный правитель и всесиятельный князь Трехгории Александр, – добил несчастного мой жених. – Но я лицо заинтересованное и свидетелем выступать не могу. Алена моя невеста.
Мужичок переливался теперь всеми оттенками серебристо-серого, жидкая бороденка нервно вздрагивала. Такое количество могущественной нечисти он видел впервые, а как поступить – даже не представлял. Ужасное положение!
– Свят, свят, свят! Сначала одна Баба-яга была, а теперь еще и Кащея с собой притащила! О горе нам всем, горе! Грядет конец света! – запричитал он, осеняя сначала себя, а потом и нас заодно крестом.
Наверное, он наивно полагал, что от этого мы жутко забоимся и стечем на пол маленькой зловонной лужицей. Как бы не так! На нас такой способ уничтожения не действовал. Староста это тоже быстро понял и прекратил ломаться.
– И чего же вы хотите? – жалобно заблеял он, озираясь по сторонам в поисках путей к бегству.
Таковых, кроме окна, не находилось, да и то было облеплено любопытными мордашками ребятни, которые жадно внимали каждому нашему слову через многочисленные щели.
– В первую очередь, – взял на себя правовую роль Виктор, – полное прекращение гонений на вышеобозначенную Алену Хренову, которая является теперь полновластной хозяйкой Забытков.
Староста уполз под стол вместе с валенком, не в силах по достоинству оценить свалившееся на него несчастье. Я, конечно, понимаю, что хорошим подарком никогда не была, но можно же как-то и поучтивее со мной теперь.
– А также прилегающий к деревне лес теперь относится к заповедным, и уничтожение любых видов обитающих там существ является уголовно наказуемым преступлением, – продолжил советник, приподнимая скатерть и глядя на дрожащего под столом мужичка. – Мы тут пробудем еще пару дней, если есть какие пожелания – изложите в письменном виде. Все дальнейшие распоряжения от новой хозяйки получите позже. Пожелания и жалобы направляйте в Трехгорию, мы разберемся.
– Изыди, нечистая сила! – истерично вякнул староста, потрясая валенком:– Никакого спасу от вас нету!
Виктор раздосадованно выпрямился.
– Кажется, это бесполезно, – усмехнулся Александр. – Может, саму деревню тоже заповедником сделать? Вон какие интересные экземпляры тут обитают.
«Интересный экземпляр» тем временем отползал к двери, шепча то ли молитвы, то ли проклятия, но на нас не действовало ни то, ни другое.
– Ладно, ну его, – махнула я рукой. – С горем надо переспать. Завтра еще раз поговорим. Пусть переварит новость, успокоится, от него сейчас все равно никакого толку, так и будет про недостойную нечисть и вероотступников бубнить.
- Предыдущая
- 45/83
- Следующая
