История США от глубокой древности до 1918 года - Азимов Айзек - Страница 127

Однако Джексон на этом не остановился. Поймав двух британских подданных, Александра Арбутнота и Роберта Амбрустера, он решил, что они поставляли семинолам оружие. Вполне может быть, что они действительно его поставляли, но они не были американцами, не находились на американской земле и сами американцы находились там незаконно. Отвергнув все эти аргументы, Джексон одного торговца застрелил, а другого повесил. После этого, никого не спросив, он назначил военного коменданта Флориды и вернулся домой.

Испания, естественно, выразила резкий протест, а британское правительство предпочло ничего не делать. Однако британская общественность отреагировала чрезвычайно бурно, и на горизонте снова стали сгущаться тучи вероятной войны.

Монро вынужден был принять решение, что делать дальше, и собрал для совещания свой кабинет. Большинство было за вывод войск, а Кэлхун даже внес предложение отдать Джексона под трибунал, чтобы успокоить Испанию и Великобританию. Вдобавок более рассудительная фракция в конгрессе, возглавляемая Генри Клеем, посчитала, что Джексона надо судить.

Адамс, однако, поддержал действия Джексона и горячо доказывал, что Соединенные Штаты всегда должны жестко следовать политике отказа от каких бы то ни было капитуляций. Эта позиция получила поддержку из-за того, что военные приключения Джексона во Флориде стали чрезвычайно популярны среди простых американцев (военные авантюры всегда популярны у народа — до тех пор, пока они успешны). Поэтому Монро поддержал Адамса, и Джексона не отдали под суд.

Вместо этого Адамс составил ноту испанскому правительству, в которой он выбрал тактику нападения, обвинив Испанию в насаждении анархии и антиамериканской деятельности во Флориде. Он выступил в защиту Джексона, заявив, что тот действовал в рамках самозащиты, и предложил Испании либо обеспечить на территории Флориды мир и порядок, либо уступить ее Соединенным Штатам. В заключение, чтобы спасти репутацию Испании, он объявил о возвращении ей захваченных Джексоном территорий.

К тому моменту Испании уже было ясно, что ей либо придется отдать Флориду добровольно, либо с унижением наблюдать за тем, как Соединенные Штаты заберут ее силой. Поэтому 22 февраля 1819 года госсекретарь Соединенных Штатов и испанский посол подписали договор Адамса — Ониса, который был сразу же ратифицирован и вступил в силу.

По этому договору Флорида переходила во владение Соединенных Штатов, и трехсотлетнему правлению Испании (за исключением периода с 1763 по 1783 год, когда Флорида принадлежала британцам) наступил конец. Соединенные Штаты не заплатили за Флориду, однако согласились взять на себя пятимиллионный долг, который Испания должна была выплатить американским гражданам.

Помимо этого, договор четко определял линию границы через весь континент от Мексиканского залива до Тихого океана, которая разделяла территории Соединенных Штатов и Испании. В отличие от той границы, которая была установлена на севере, эта — проведенная на юге и западе, — не пережила возраст одного поколения.

Администрация Монро, судя по всему, не испытывала в своей работе особых проблем. Все шло гладко. Вокруг воцарились мир и благополучие. На одних границах проходило разоружение, на других — мирно возводились пограничные сооружения, и только изредка были кое-какие военные инциденты, которые не могли испортить общее впечатление.

После введения тарифа 1816 года несколько лет наблюдался экономический рост, особенно в Новой Англии, которая быстро стала развиваться благодаря защите этих пошлин и переключилась с торговли на промышленность. Когда Монро посетил Новую Англию летом 1817 года, этот процветающий регион напрочь позабыл о своей приверженности федерализму, не говоря уже о своем почти предательском поведении во время войны 1812 года. Люди приветствовали президента с большим энтузиазмом. 12 июля 1817 года бостонская газета «Columbian Centinel» возвестила об «Эре благоденствия», и администрация Монро осталась в анналах истории под этим именем.

Для подобной характеристики должна была быть определенная причина. Выборы в конгресс в 1818 году продемонстрировали уменьшение враждебности в межпартийной борьбе или, по крайней мере, непропорциональное увеличение количества демократов-ресиубликанцев. В Шестом конгрессе количество федералистов в Сенате снизилось с десяти до семи, а в Палате представителей — с сорока двух до двадцати семи.

Когда в 1820 году наступило время президентских выборов, то в первый (и последний) раз со времен Вашингтона не было никакой борьбы. Монро и Томпкинс были выдвинуты демократами-республиканцами на второй срок, а федералисты даже не позаботились о том, чтобы найти хоть какого-нибудь кандидата. Это были однопартийные выборы, и перед ними не было никакой избирательной кампании.

6 декабря 1820 года прошло голосование, и стало ясно, что Монро получит все 232 голоса. Однако один человек все-таки проголосовал против. Уильям Пламер (род. в 1759 году в Ньюбери-порт, Массачусетс), голосовавший от штата Нью-Гэмпшир, специально проголосовал за Джона Квинси Адамса. У Пламера в то время уже подходил к концу третий срок в качестве губернатора своего штата. Он объяснил свое решение тем, что, по его мнению, никто из американцев, кроме Джорджа Вашингтона, не заслуживает того, чтобы быть избранным единогласно. И, честно говоря, до сегодняшнего дня никто так не избирался.

(Уильям Пламер важен для американской истории еще по одной причине. Самый старый и самый известный колледж Нью-Гэмпшира, Дартмутский, находился под управлением федерального совета попечителей. Пламер, будучи демократом-республикан-цем, вел войну за то, чтобы превратить его в университет штата и чтобы в состав совета директоров могли войти новые попечители, придерживавшиеся более правильных политических взглядов. Дартмутский колледж сопротивлялся, и дело дошло до Верховного суда. Даниэль Вебстер, выпускник Дартмута, красноречиво и убедительно защищал колледж, и Джон Маршалл, прямолинейный и упрямый федералист, заявил, что штат не может нарушать соглашение и поэтому не может вмешиваться в дела колледжа. Это было довольно серьезное ограничение, наложенное Верховным судом на власти штата, и в то же время серьезная защита прав тех, кто находился под их управлением.)

Хотя внешне создавалось впечатление, что во время первого срока президента Монро все идет хорошо, проблемы все равно существовали, и если присмотреться повнимательней, то можно с уверенностью сказать, что это была далеко не эра благоденствия.

Во-первых, в 1819 году неожиданно остановилось экономическое развитие. Национальный оптимизм привел к спекуляции на западных землях из-за бумажных денег, которые неограниченно печатали власти штатов. Имея на руках столько денег, люди стали скупать землю по высокой цене, надеясь перепродать ее потом еще дороже. Естественно, все цены сразу же устремились вверх и, как всегда в таких условиях, началась галопирующая инфляция.

В условиях, когда все погрузилось в хаос, Банк Соединенных Штатов предпринял действия, которые были слишком решительными и крайне запоздавшими. Банк прекратил выдавать новые займы, потребовал возврата уже выданных займов и их оплату железными деньгами, а не бумажными. Банки штатов, которые были должны Банку Соединенных Штатов, были вынуждены закрыться. Ипотеки были отменены, цены на фермы рухнули, фабрики закрылись. Наступила «паника 1819 года».

Люди, которые пострадали от этого, — фермеры и спекулянты землей на западе и юге, — естественно, винили во всем Банк. Больше всех выступал против банковских действий Томас Харт Бентон (род. 14 марта 1782 года около города Хилсборо, Северная Каролина). Он был такой же упрямый и несговорчивый, как и Эндрю Джексон, и хотя эти два человека были друзьями, как-то раз они серьезно повздорили из-за какого-то спорного вопроса. У обоих был вспыльчивый характер, и дело кончилось дуэлью, в которой Джексон чуть не погиб (Джексону пришлось начать вести военную кампанию против индейцев в следующем году с подвязанной рукой).