90-е: Шоу должно продолжаться 4 (СИ) - Фишер Саша - Страница 33

— Бельфегор! — крикнул я. — Ты тут?

— Ага, счас… Блин, фонарик нужен! — отозвался рыжий откуда-то справа.

— У меня есть, — раздался спокойный голос Светы. — Иди сюда, к столу. Сейчас найду в сумке.

— Света, я тебя обожаю! — засмеялся я. — Буду должен тебе обед в ресторане, не меньше!

— Заметано, — усмехнулась Света.

Темнота тем временем наполнилась огоньками зажигалок, где-то у выхода метнулись пара лучей фонариков. Сразу следом засветился фонарик над столом у Светы.

Паники не возникало. Среди публики даже кто-то запел нестройным хором. Потом песню подхватили в другом углу. Другую песню.

— Что тут у вас случилось? — раздался поблизости чуть истеричный голос Колямбы. В лицо мне метнулся луч фонарика. Не особо яркий, на мое счастье, так бы ослепил.

— Не у нас, а у вас… — пробормотал я себе под нос. — Колямба, у меня к тебе два вопроса…

— Какие еще могут быть вопросы? — взвился Колямба. Кажется, они там с Бобой по-быстрому накатили для закрепления сделки. Язык нашего босса явственно заплетался.

— Колямба, ты электрика сюда приводил проводку починить? — вкрадчивым голосом спросил я, приобняв Колямбу за плечи. Нда, голосок у меня сейчас как у пирата, натурально. Хриплый, хищный. Я бы на месте Колямбы напрягся.

— Вова, ты мне скажи только честно! — Колямба икнул. — Починить это как-то можно?

— Так что насчет электрика, Колямба? — снова спросил я.

— Да что ты мне голову морочишь? — возмутился Колямба. — Ты мне лучше скажи…

— Понятно, электрика не было, — хмыкнул я. — Бельфегор, что там?

— Сейчас… Разбираюсь… — отозвался рыжий. Судя по голосам, там еще Бегемот подключился. И местный звуковик, на которого Бельфегор в самом начале злился.

Через некоторое время и некоторое количество манипуляций выяснилось следующее: сломалось не все, два микрофона работают. И почему-то только одна лампочка, болтающаяся на голом шнурке, которую во время концерта мы вообще не включали.

— Йо, пипл! — прохрипел в уцелевший микрофон я. — Вы лучшая публика, горжусь вами изо всех сил. Короче, тема такая — у нас почти все сломалось. Так что есть два варианта. Орите громче на тот, который вам больше нравится. Итак, первый. Заканчиваем концерт и организованно шагаем к выходу. Люди, у кого есть фонарики, подежурят у… гмм… гардероба, чтобы вы могли одеться…

— Уооооо… — разочарованно проныла часть публики.

— А второй вариант? — выкрикнул кто-то.

— Второй вариант… — я сделал паузу и усмехнулся. — Настало время акустики! Старые добрые песни под гитару и все такое.

— Даааа! — заголосили ближайшие зрители.

— Значит так мы и поступим, — резюмировал я. — Тогда маленькое организационное объявление, и мы продолжим…

Относительный порядок воцарился где-то минут через десять. На сцену поднялись какие-то длинноволосые хиппаны с гитарами и флейтой, затянули свои медленные и философские баллады, народ подтащил скамейки поближе, часть публики оделась и ушла. Часть музыкантов тоже, но некоторые остались и тоже переквалифицировались в зрителей.

В дальней части овощехранилища загорелись хрен пойми откуда взявшиеся свечи, с той стороны доносились выкрики, бодрый ржач и звон бутылок. Кто-то громко и надрывно блевал, видимо, чтобы разбавить воцарившуюся атмосферу суровой реальностью.

Когда доиграли заявившиеся группы, концерт перешел в формат «свободный микрофон», мы с Наташей больше в конферанс особо не вмешивались, судя по всему, всем и так было хорошо.

Концерт плавно и автоматически перешел в формат афте-пати. Колямба с Бобой и их дружками прочно засели возле кучи коробок с бухлом. Причем Колямба перешел уже в ту кондицию, когда начал угощать всех желающих уже просто так, безо всякой для себя выгоды. А Боба по-хозяйски обнимал ту самую смелую девицу, так восхитившую его на презентации журнала «Африка». Судя по ее довольной мордахе, она была совершенно не против такого поворота событий.

«Рассказывайте о нас с соцсетях, отмечайте нас на фото, делитесь фотографиями и видосами с друзьями…» — подумал я, опускаясь на край сцены рядом с Бельфегором.

Вид он имел уставший, но в глазах светилось совершенное и незамутненное счастье.

— Борька, ты супер! — поддавшись внезапному порыву, сказал я и хлопнул нашего клавишника по плечу. — Спасибище тебе огромное, хрен знает, что бы я без тебя делал.

— Да ты чо, — смутился Бельфегор. — Я же ничего особенного, так… На подхвате. Это вы с Натахой были… Блин, да это лучший концерт, которые я видел в Новокиневске!

— То ли еще будет… — хмыкнул я.

Пожалуй, я был на самом деле доволен результатом. Хромало, натурально, все — кошмарная вентиляция, электрика вырубилась, сама организация концерта, которую я почти пустил на самотек… Бухло это дурацкое, которое Колямба тут сложил…

Но.

Все равно все получилось. Хоть и не совсем так, как мы изначально задумывали. Стишки-страшилки как-то к слову не пришлись, скелет этот под потолком, опять же.

«Это тебе просто повезло!» — саркастически хмыкнул внутренний голос.

«Удача тут ни при чем!» — мысленно же ответил я. — «Просто рядом оказались нужные люди».

Света-Эклер, которая когда-то мне вроде не очень понравилась, но сейчас она уверенной рукой разрулила административную часть. Бельфегор, наш маленький мастер на все руки, пацан с золотым сердцем и золотыми руками. Наташа, шизанутая и безбашенная, прямо-таки идеальная напарница. Боба… Блин, он ведь натурально спас ситуацию, хоть и методы у него… Специфические.

«Интересно, а где Женя Банкин?» — подумал я и даже попытался приподняться. Но потом махнул рукой и сел обратно. Хрен с ним. Нет настроения сейчас слушать его нытье. Потом в рок-клубе поговорим.

Последних гостей, прикорнувших прямо на полу, мы с Бегемотом растолкали и выпнули где-то к семи утра. Мы бы даже не заметили их, наверное, я просто споткнулся, обходя с фонариком зал овощехранилища. И в самом конце остались только мои «ангелочки» без Астарота. Они с Надей скипнули еще где-то часа в четыре. И на сцене спала, свернувшись угловатым клубочком, Наташа. Уходить она наотрез отказалась, сообщила сонно, что только вместе с нами, когда мы будем закрывать помещение. А рядом с ней сидела Ева, баюкая на коленях камеру и мечтательно улыбаясь.

— Надо порядок навести, — сказал я, шумно выдохнув. — Борь, сможешь сейчас свет как-нибудь подшаманить? Можно же как-то микрофоны отключить, а провод перекинуть… Ну или еще там что, не знаю…

— Сейчас попробую, — кивнул Бельфегор. — Дюша, поможешь?

— А почему вообще мы должны убираться? — ноющим тоном спросил Бегемот. — Этот толстый нам вообще заплатит? Он же брал деньги за билеты! Тот мужик заплатил, когда мы в тот раз… Ну, когда «Папоротник» играл еще…

— Тебе честно? — криво ухмыльнулся я. — Скорее всего, нет.

— Тогда почему… — снова заныл Бегемот.

— Тсс, подожди, я не закончил, — перебил я. — Ты точно не должен, Дюша. Ты вообще молодец сегодня, я горжусь, что мы друзья.

— Это ты так шутишь что ли? — подозрительно насупился Бегемот. Лицо его выглядело уставшим, как и всех нас, с темными разводами от плохо стершегося грима.

— Ничуть, — я покачал головой. — Вы правда отличная команда и огненно отыграли сегодня…

— Жалко только что первыми, публика была неразогретой, — вздохнул Кирилл.

— Ага, много бы мы без электричества в конце наиграли, — криво ухмыльнулся Макс.

— Ну да, тут правда, — согласился Бегемот. — Блин, так жрать хочется, ужас просто…

— Подожди, у меня где-то бутерброды были с собой, сейчас найду! — встрепенулась Ева.

На некоторое время разговор прервался. Ева спустилась со сцены, достала из-под стола свою сумку и извлекла из нее увесистый сверток. В результате недолгой ревизии и подсчетов выяснилось, что каждому достанется по бутеру. И еще один останется. Но Наташа от своего сонно отказалась, так что все съели по одному, а Бегемот три. По справедливости, так сказать. Он же у нас самый большой.