Избранная для бастарда (СИ) - Орлова Екатерина Марковна - Страница 23

Пару раз сжав кулаки, мысленно рычу от сожаления, что нельзя просто взять ее так, как я привык. С Селестой придется нежничать. По крайней мере, первый раз точно.

Упав на кровать на спину, поворачиваю к ней голову.

– Ну давай, – произношу я.

Она раздвигает пальцы и смотрит на меня одним глазом.

– Что давать?

– Садись сверху. Будем совокупляться. Или тебе сзади кажется правильнее? Тебя же учили ублажать мужчину?

– Что? – выдыхает возмущенно и отнимает ладони от лица. – Нет, конечно! Меня готовили быть Тиальдой, а не шлю… наложницей!

– То есть, ты ничего не умеешь? – спрашиваю удивленно. Она прикусывает губу и легонько качает головой. – Дьявол.

Мы лежим молча, пялясь друг на друга. Член дергается, ударяя по моему животу. И ничего больше не происходит. Чувствую себя идиотом. Потом сжимаю челюсти и перекатываюсь набок. Ладно, если она ничего не умеет, придется самому научить ее. Черт! Надо будет сказать наложницам, чтобы рассказали, как ублажать меня. У меня нет времени на то, чтобы обучать невинную девушку премудростям близости.

Наклоняюсь и замираю в паре миллиметров от ее губ.

– Я буду стараться аккуратно.

– Ладно, – выдыхает она шепотом, и я наконец целую свою Тиальду.

Она сладкая на вкус. Язык теплый и влажный. Она так робко касается им моего, что от этого по телу проходит дрожь. Как будто волоски даже встают дыбом. Моя рука ложится ей на талию, и Селеста вздрагивает. Глажу ее нежную кожу, все глубже проникая в рот языком. Перехожу на грудь. И, едва упругое маленькое полушарие тонет в моей ладони, я забываю обо всем. Поцелуй становится жестче, ласки – грубее, напор – сильнее. Я стону в рот Селесты, пока сам забираюсь на нее.

Развожу стройные ноги и размещаюсь между ними. Член, едва коснувшись горячей плоти, снова дергается. Оторвавшись от сладких губ, плюю на ладонь. Размазываю слюну по члену и пристраиваю его у входа. Селеста напрягается.

– Расслабься, иначе будет больно.

– Карден, мне страшно.

– Не бойся, я не обижу.

Проталкиваюсь головкой, едва не завыв от того, насколько тесная и горячая она внутри. Член как будто засасывает в ее пылающие глубины. Толкаюсь чуть глубже, еще немного, а потом замираю, глядя в глаза Селесте.

– Сейчас может быть больно, но недолго.

Ее глаза на мгновение в испуге расширяются, и я делаю резкий рывок, разрывая преграду. Проскальзываю до упора и останавливаюсь, крепко прижимая к себе дрожащую Тиальду. Она всхлипывает и стонет от боли.

– Все, – шепчу ей на ухо. – Все позади. Дальше должно быть приятно. Дыши, Селеста.

– Как же больно, – бормочет дрожащим шепотом и снова всхлипывает.

Черт, что же делать? Оставить ее сейчас? Пусть придет в себя? Может, завтра  продолжить? Нет у меня времени на все это! Ни у меня, ни у нее, даже если она думает иначе.

Возобновляю движения бедрами, а перед глазами искры от того, как туго она  сжимает меня своими тисками. Я же взорвусь сейчас! Но не останавливаюсь, чтобы не давать ей думать. Сжимаю ее грудь одной рукой, целую соленые от слез губы. Хочется сорваться и долбиться в нее, как сумасшедшему, но почему-то жалко ее. Впервые мне жалко женщину. Она такая хрупкая. Кажется, что рассыплется сейчас подо мной. Я ее раза в два больше и примерно в десять – сильнее. Она опять всхлипывает и начинает плакать.

– Что такое? – торможу и с беспокойством заглядываю в ее глаза.

– Ничего, – отвечает шепотом. – Заканчивай то, что начал. Карден, двигайся. Пожалуйста.

Обычно такие просьбы я слышу со стоном в голосе, а не с рыданиями. Но ничего, переживу как-нибудь. Толкаюсь сильнее и чуть ускоряюсь, быстро подводя себя к пику. Чуть сильнее сжимаю розовый сосок, и из Селесты вырывается тихое “ах”. Я бы сейчас с удовольствием оценил выражение ее лица и оттенок голоса, но меня накрывает удовольствие, и я, зажмурившись, изливаюсь в свою Тиальду.

Опускаю голову и прижимаюсь губами к ее плечу. Дышу, восстанавливая равновесие, а потом поднимаю голову и смотрю в бездонные глаза своей избранной.

– Все нормально?

– Мгм, – отвечает, не размыкая губ.

– Тогда я вернусь к себе. А ты лежи. Ведьма говорит, надо лежать, чтобы зачать ребенка.

– Ладно, – хрипло шепчет она. Я смотрю на ее дрожащий подбородок, и это вызывает у меня панику. Не знаю, что делать с плачущей женщиной. Да и не моя это работа – успокаивать женские истерики.

Спустившись с кровати, быстро натягиваю свою одежду, поглядывая на то, как Селеста, отвернувшись от меня, сворачивается клубочком. Я набрасываю на нее покрывало и, прихватив свое оружие, ухожу. Еще пара таких вечеров – и в ее животе наверняка поселится ребенок.

Селеста

Я сжимаю челюсти, чтобы не стонать, когда он снова и снова толкается в меня. Не знаю, почему, но по какой-то причине не хочу, чтобы Карден знал, как мне нравится то, что он со мной делает. Не все, конечно. Мог бы быть иногда чуть понежнее. И немного больше времени уделить ласке перед тем, как войти в меня. Но несмотря на это, внутри меня зарождается тепло, когда я чувствую, как его член проникает в меня все глубже.

Схватив меня за бедра, он делает несколько довольно жестких толчков, потом замедляется. Подхватывает меня за талию и тянет на себя, но это крайне неудобно. У нас такая разница в габаритах, что он просто выскальзывает из меня, когда я, прогнувшись в спине, прижимаюсь затылком к его плечу.

Карден возвращает меня на четвереньки, а потом и вовсе укладывает на кровать, седлая мои бедра. Разводит половинки ягодиц, и я замираю. Что он собрался делать? Все мое тело застывает в ужасе, но потом я чувствую, как он проводит пальцами по нижним губкам.

– Красивая, – произносит едва слышно. – Везде красивая.

А потом его член медленно погружается в меня. Глаза закатываются, и мне приходится прикусить губу, чтобы не застонать. Как же это приятно – чувствовать его в себе. На себе. Возле себя. Он обволакивает меня своим огромным телом и вытворяет своим членом такие штуки, что сердце в груди просто разрывается от удовольствия. Внизу живота тянет, и я чувствую жар, который путешествует от головы до низа живота, и обратно.

– О, боже, – непроизвольно вырывается из меня, когда Карден ускоряется. Он тут же тормозит.

– Что такое? Больно?

– Продолжай, – прошу я, когда чувствую, что наслаждение ослабевает.

Слышу усмешку за спиной и корю себя за проявленную слабость. Но, по крайней мере, Карден возобновляет свои движения, и я слегка выпячиваю попку, позволяя ему легче проникать в меня. Несколько глубоких, грубоватых толчков – и он изливается в меня.

Я расслабляюсь на кровати. Меня одолевает какое-то странное чувство. Как будто я чего-то недополучила. Как будто удовольствие могло быть еще острее, еще сильнее. Что это? Чего ждало мое тело?

Карден слезает с меня и ложится сбоку. Дышит тяжело, накрыв глаза предплечьем. Я смотрю на него из-под ресниц и кусаю губы. Мне хочется попросить его… о чем? О чем-то. Хочу, чтобы он сделал что-нибудь с вибрирующим в моем теле напряжением.

– Что? – спрашивает он, не глядя на меня.

– Ничего.

– Ты смотришь на меня, я это чувствую. Говори, что там у тебя на уме.

– Ничего, – повторяю я, потому что просить, когда он разговаривает со мной настолько холодно, не хочется.

– Селеста, – Карден со вздохом отнимает руку от глаз и поворачивается лицом ко мне. – Скоро мы станем супругами. Нам надо учиться разговаривать друг с другом.

– Кстати, об этом. Ты собираешься после свадьбы распустить свой гарем?

– Зачем? – искренне удивляется он, а я закипаю.

– Затем, что тебе должно быть достаточно одной женщины!

– Которая будет спать со мной по своему настроению? – хмыкает Карден. – Спасибо, я, пожалуй, откажусь от такой перспективы.

– Хочешь сказать, твои наложницы всегда готовы спать с тобой?

– Всегда. Без исключения, – самодовольно ухмыляется он.