Лихолетье (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 38

— Да, командир батальона сибирских стрелков 19-го полка, из запаса — начинал еще с китайского похода, потом с японцами. При переаттестации получил майора, так как 25 мая одним из первых выступил против большевиков — под моим командованием был занят Иркутск. Решением Директории, членом которой я являюсь, был назначен военным министром и министром внутренних дел, и как военный произведен за заслуги в подполковники. Не удивляйтесь — в Сибирской армии нет генералов как таковых — фактически произошло опускание на одну ступень, или возвышение, тут как посмотреть. Генерал-майоры могут стать полковниками, генерал-лейтенанты бригадирами. Вряд ли кто этого захочет, так что мы спокойно обойдемся без генеральских, а тем паче адмиральских должностей. Более того — считаем, производство в чины первых четырех классов может идти только по постановлению Всероссийского правительства, выбранного законно и легитимно по окончании гражданской войны и лишь после созыва всенародно избранного Учредительного Собрания. Как награждать прежними орденами за участие в братоубийственной войне, по меньшей мере, безнравственно.

— Я согласен с вами, вернее с Директорией, которую вы представляете. Но каким вы видите участие Сибири в формировании Всероссийской власти? На каких условиях, и каким способом?

— Ни одна власть сейчас не может быть легитимной, а потому и законной в глазах всего населения России. Мы можем говорить только о территориях, на которых свергнута большевицкая власть прямыми усилиями тех, кто выступил против нее. А таких территорий немного — Сибирь, где установлена власть Директории и Сибирского правительства, выбранного Сибирской Областной Думой сразу после разгона Учредительного Собрания в столице. Так что наша власть вполне легитимна и законна, поддерживается населением от Урала до Приморья. Идут реформы, наша цель спокойствие и порядок, народоправство через «советы». Но Сибирь есть составная часть России, причем территория более чем вдвое превосходит европейскую часть страны. И как мы признает некую власть, да что там — любую, что попытается нам навязать свое правление. Отправим далеко и лесом, известными русскими словосочетаниями, по всеми узнаваемому адресу. Что Самару, что Москву, что «кочующих» по Кубани «добровольцев»!

— Вы хотите сказать, что Сибирь становится независимой, и больше не желает быть в составе российского государства⁈ Так это, господин министр, есть сепаратизм в самом чистейшем виде!

Генерал потрясенно воскликнул, глаза округлились. Было видно, что Болдырев впадает в отчаяние:

— Странные у вас выводы, Василий Георгиевич, разве я об этом говорил? Сибирь неотъемлемая часть России, но это не значит, что управлять ее будут назначенные из столицы временщики, политические проходимцы или «держиморды». Нет, теперь центральной власти придется договариваться с сибиряками, распределять полномочия центра и огромного региона, который сам является федерацией. Будущая Всероссийская власть будет формироваться именно как коллегиальная, не иначе — наше мнение будет учитываться, мы теперь не бесправная колония, которую беззастенчиво грабят. Тот же «челябинский тариф» для этого и был введен, это я вам кандидат юриспруденции говорю. Так что давайте исходить из этого, и делать только то, что в наших силах и с учетом сложившейся ситуации. А возможности для этого имеются, и отнюдь немаленькие — нужно только ими воспользоваться.

— Хотелось бы знать, как вы это видите, Григорий Борисович. Вернее, Сибирское правительство, которое вы представляете.

— Очень просто — создается Верховное командование Восточного Фронта, направленного как против германцев, так и большевиков. Понятное дело, что с первыми мы воевать не будем, но на вторых сил хватит. Впрочем, война на Западном фронте надолго не затянется — всем уже ясно, что «Четвертной Союз» терпит поражение. Пока общие силы представляют чехословацкий корпус из двух полнокровных дивизий, сибирский экспедиционный корпус полковника Пепеляева из трех стрелковых и одной казачьей бригады — общей численностью почти в тридцать тысяч солдат и офицеров, без учета формируемой четвертой стрелковой бригады. Последняя будет отправлена к сентябрю, как и казачья бригада из Забайкалья — тогда можно будет сформировать два корпуса, в каждом дивизия пехоты с сильной конницей. Это все, что мы можем выдвинуть на фронт. Ну и формирования «Комуча» и «Уральской Республики» — примерно с две бригады, а там все зависит от мобилизации, которую, на мой взгляд, лучше не проводить. По крайней мере, потерпеть до осени, чтобы зря не будоражить народ. Плюс оренбургские и уральские казаки, которые смогут выставить три-четыре казачьи дивизии — сил у вас будет вполне достаточно, если ими грамотно распорядится.

Патушинский посмотрел на ошеломленного его словами генерала, и усмехнувшись, закончил:

— Будет Верховное Командование, которое возглавите вы, Василий Георгиевич, тогда появятся перспективы, пусть и не радужные…

— Вы считаете, что я буду полезен на посту командующего Восточным фронтом, Григорий Борисович?

— Вне всякого сомнения, хотя и не совсем в том положении, когда вы управляли 5-й армией на Северном фронте. Это будет больше похоже на оперативное управление разнородными силами. Ничего не поделаешь — свои коррективы внесла революция. Будем исходить из существующих реалий, иного нам просто не остается.

— Но хотя бы так наступила определенность…

— Не совсем, без политического руководства вы войну не вытяните. Но на этот счет у Сибирской Директории имеются определенные предложения…

Генерал-лейтенант Болдырев В. Г. (на фотографии еще генерал-майор). Звезд с неба не хватал, большую часть службы провел при штабах. Но «белогвардейцем» в привычном понимании не был, смещен в результате колчаковского переворота…

Часть четвертая

«КОГДА СЛОВО „ВЕРА“ ПОХОЖЕ НА НОЖ» лето-осень 1918 года Глава 34

— Александр Ильич, не только казачество как таковое, но все население России сейчас на историческом переломе. Победят большевики — все будут «причесаны» под одну гребенку, без учета желания, традиций и всего прочего. Сословия ведь декретами отменены, а казачьи привилегии тем более. Они есть то «яблоко раздора», что вызывает зависть у малоземельных крестьян соседних селений, и у иногородних, проживающих в собственно казачьих станицах, поселках и хуторах.

— Даже понимая это, поднять на войсковом круге вопрос о земле, которую придется передать крестьянам, и провести уравнительный передел земли, будет невозможным делом. Казаки просто не поймут, ведь увеличенные наделы им были дадены на снаряжение на службу…

— Вопрос решаем, Александр Ильич, если к нему подойти творчески. Сами знаете, бывают ситуации вроде бы нерешаемые — чтобы волки были сыты, и овцы целы. В таких случаях первым рекомендуется сожрать пастуха, особенно если он нерадивый бездельник!

Шутку Патушинского атаман Оренбургского казачьего войска оценил — войсковой старшина Дутов усмехнулся, но взгляд продолжал оставаться внимательным и требовательным — ведь ситуация оставалась крайне сложной. Впрочем, положение у восставших против советской власти казаков, было сейчас куда лучше, чем в реальной истории.

Быстрое освобождение Сибири от большевиков привело и к быстрому крушению советской власти в примыкающих с запада уральских губерниях — Пермской и Оренбургской. Здесь бои уже закончились, на два месяца раньше, хотя должны были продолжаться и в сентябре, как помнил Григорий Борисович. Оренбургское казачество не приняло власть «совнаркома», и составляя треть жителей в почти двухмиллионной губернии, кое-где по весне даже поднялось на восстания, не без труда подавленные «красной гвардией» при помощи артиллерии — десяток станиц были сожжены и разрушены. Казаков запугали — но стоило чехословацким легионерам начать переворот, как местная контрреволюция стала быстро консолидироваться, и полыхнуло казацкое восстание от Яика до Иртыша, охватывая полосой всю западную и южную часть Сибири. Тем более, семиреченское казачество вообще не прекращало войны с взявшими власть в Туркестане большевиками — там уже шла самая настоящая резня. Половина из цветущих прежде казачьих селений была уже полностью уничтожена, жители бежали на север, к сибирским казакам, спасаясь от развязанного против них самого настоящего террора.