Серебряный змей в корнях сосны - Дубинина Мария Александровна - Страница 46

– Госпожа, – протянул Хизаши.

Сасаки бросил на него укоризненный взгляд и повернулся к девушке.

– Госпожа, вы простудитесь. Вернитесь в дом.

Она молча изобразила светский поклон и пошла прочь. Куматани провожал ее взглядом, в котором смешалось удивление и восхищение. Хизаши подумалось, что не только замки тот видит впервые, но и аристократок, похожих на фарфоровых кукол, завернутых в шелка и парчу.

– Наверняка это одна из наложниц лорда Киномото, – сказал Хизаши. – По крайней мере, слухи о его изысканном вкусе отчасти уже оправдались.

При этом он скосил взгляд на Куматани, но тот ничем не дал понять, что заинтересован молчаливой красавицей. А жаль – Хизаши бы с удовольствием развлек себя насмешками над ним.

– Поспешим, – серьезно произнес Кента и повернулся лицом ко второй линии замковой обороны.

За следующими воротами прятался сад. Даже несмотря на тоскливые краски кисараги, он был прекрасен: дорожки посыпаны мелким светлым гравием, ветер колыхал ветви молодых слив и вишен, словно капли крови на снегу алели кусты красной камелии, а рядом с ней – нежные цветки камелии розовой. Слышалось журчание воды, и виднелись очертания горбатого мостика, перекинутого через декоративный пруд. Но более притягивало взгляд основание цитадели, выложенное камнем. Возле ступеней, ведущих к дверям, дожидались Морикава-сэнсэй, Наримацу и Сасаки. Поравнявшись с ними, Хизаши услышал:

– …не ходить по одному.

– Вы верно рассудили, – похвалил Морикава. – Что бы ни происходило в стенах замка Мори, осторожность превыше всего. О, вот и мои ученики, – он улыбнулся.

– Распоряжусь насчет обеда и горячего чая для вас, – сказал Наримацу. – Вы всегда сможете найти меня через слуг. Я живу в доме с восточной стороны от тэнсю, управляющий Янагиба временно расположился в цитадели, чтобы следить за ходом внутренних работ и за порядком.

– Спасибо за помощь, Наримацу-сан, – поклонился Морикава.

– Ни к чему так официально, здесь все называют меня просто Наримацу. – Он повернулся к ученикам, и Хизаши обратил внимание на молодость начальника стражи. Издалека он производил впечатление бывалого вояки, но сейчас Хизаши видел перед собой совсем еще молодого, но уже отмеченного шрамами воина – светлая полоска тянулась от левой брови, через переносицу и заканчивался на правой щеке. Должно быть, удар был несильным, иначе глаз бы не уцелел, но кровавый.

Когда он ушел, Куматани внезапно выдал:

– Этот человек встревожен.

– С чего ты взял, Куматани-кун? – удивился Морикава. – Мы неплохо побеседовали, и он ни словом не обмолвился о своих переживаниях.

– Я… я просто чувствую.

Хизаши посмотрел на него с интересом, ему и самому почудился запах страха, окружавший мужчину, но сообщать об этом он не посчитал нужным.

Как и о том, что прелестная девушка, разгуливавшая за пределами внутреннего двора, не была человеком. Точнее, когда-то, возможно, и была, но с тех пор от нее остался только дух.

– Дайки! – воскликнул кто-то, и из дверей цитадели вышел старик с седой бородой. – Как ты вырос, сорванец!

– Янагиба-сан! Перестаньте, вы смущаете меня перед учениками.

Старик дождался их на пороге и, когда Морикава оказался рядом, похлопал по плечам.

– Ты повзрослел, но как будто совсем не изменился. Слышал, ты женился? Детки уже народились?

– Янагиба-сан, – протянул Морикава, краснея, – давайте обсудим это потом?

Хизаши едва не закатил глаза, остановило только то, что после слов Морикавы взгляд управляющего обратился к ним.

– Это твои ученики? А, впрочем, что мы стоим? Заходите давайте, путь неблизкий, наверняка вы замерзли и устали.

Под сводами замка было темно и неуютно. И Хизаши не представлял, чему так радовался Сасаки, будто никогда не видел расписных ширм или шелковых гобеленов. Управляющий провел их через просторный зал с примостившейся в углу лестницей в комнату, где можно было обсудить дела и заодно выпить согревающего чая. Тонкие раздвижные перегородки здесь были искусно расписаны белоснежными цаплями и благородными соснами на склонах гор. В центре стоял низкий столик, обложенный подушками, на которые Янагиба-сан предложил опуститься. Почти сразу сёдзи отъехали в сторону, и девушка-служанка с поклоном придвинула через порог поднос с чайными принадлежностями, а после, привстав, вошла и сама. Стараясь не смотреть на гостей, она поставила поднос на стол, разлила чай по чашкам и так же бесшумно удалилась, только прошуршала, закрываясь, створка сёдзи.

– Вы можете говорить откровенно, – сказал Морикава-сэнсэй, когда первая порция чая была выпита. – Я доверяю своим ученикам.

Благодушная улыбка мигом сошла с морщинистого лица управляющего. Вздохнув, он опустил плечи и признался:

– Стар я для такого, Дайки, слишком стар. Хозяин прислал меня в замок Мори, чтобы присматривать за порядком до его возвращения, но какой уж тут порядок, когда в замке творится они знают что?

Хизаши слушал, но ничего конкретного или хотя бы нового так и не услышал.

– Как жена господина прибыла вместе с тремя наложницами и служанкой, так и стало совсем худо. Поначалу-то только рабочие страдали, но это дело понятное, господин срок выдвинул, между нами говоря, непосильный. Строили и днем, и ночью, а ночью какая работа? Нечисть всякая вылезает, особенно возле озера Онгаку. Да и не только в озере дело. На этом самом месте когда-то святилище стояло. Давно уже, имени ками и не вспомнить даже, но я слышал, как только начали холм укреплять, так и начались они, смерти-то…

Янагиба одним глотком допил свой чай и недовольно поморщился.

– Мне ничего не известно про святилище, – удивился Морикава. – Как давно это было?

– Да мне откуда знать? Просто обмолвился кто-то из рабочих, уж не найти его. Главное что? Как привезли женщин, так нечисть за них и взялась. Кого ночью придушит, кого припугнет, волосы во сне путает, вещи крадет. Считай, каждую ночь крики слышны. Я сам не раз в час Быка просыпался и слышал, будто ходит кто-то, – Янагиба сделал паузу и стукнул по столу согнутым пальцем. – Цок-цок. Пройдет мимо и стихнет. Я все порывался выйти посмотреть, но так и не решился. Стар я для такого, Дайки, не хватит мне духа.

Хизаши покосился на Кенту и пересекся с ним взглядами. Откуда-то пришло понимание, что они думают об одном и том же, и лишь Сасаки, получивший разрешение, старательно записывал слова управляющего, быстро водя кистью по бумаге.

– А когда привезли женщин? – уточнил он.

– Да уж пять дней прошло где-то. Ну да, вроде бы, пять. Вот сколько уже мучаемся.

– Не переживайте. Если здесь что-то дурное, мы от этого избавимся, – пообещал Морикава и похлопал старика по ладони. – Но, скорее всего, это просто янари[50] или, может быть, сирё[51]. В любом случае, это не так страшно.

– Поэтому я позвал тебя, Дайки. Школа Дзисин славится тем, что всегда выполняет работу, за которую берется. Я лишь хочу, чтобы лорд Киномото не волновался…

И не гневался. Вероятно, подумалось Хизаши, старик просто боялся оказаться обвиненным во всех грехах. Люди так предсказуемы. Он отвернулся к узкому окну высоко под потолком. Свет с улицы почти не проникал сквозь деревянную раму, стены были толстыми, и от них исходила неприятная прохлада.

Первым откланялся Наримацу, и Морикава спросил:

– Этот человек кажется надежным и спокойным. Как давно вы его знаете?

– Ну… – управляющий задумался. – Не так чтобы давно. Господин привел его в дом вёсен пять назад, представил как своего спасителя. Видели его шрам? Тогда господин часто сражался на стороне императора, вроде как Наримацу его собой загородил. Парень он молчаливый, много о себе не рассказывает, но это и хорошо. Главное, что преданный и не из болтливых, господин его почти за равного держит.

Вскоре разговор завершился, и Янагиба лично проводил экзорцистов на второй жилой ярус. Снаружи цитадель замка Мори казалась огромной, но внутри Хизаши чувствовал себя как в тесной коробке. В коридоре было мало света, Янагиба нес подсвечник, и это несмотря на то, что еще не наступило даже время обеда.