Юность Лагардера - Феваль Поль Анри - Страница 66

• Предыдущая
• 66/71
• Следующая

В тот же вечер с курьером в Гавр было отправлено два конверта: в одном было письмо Армель отцу, во втором — подробный отчет Турмантена, где, в частности, говорилось о встрече с Анри де Лагардером.

Графиня де Монборон предлагала другой план — отправить своих подопечных на острова вместе с указом короля, призывающим Оливье во Францию. Но от этого проекта пришлось отказаться. Законы «Берегового братства» были суровы: никто не имел права без разрешения высаживаться на Тортугу, и члены братства, в соответствии со своим уставом, не подчинялись распоряжениям его величества.

Варкур советовал набраться терпения.

По мнению молодого виконта, не стоило так уж терзаться. Оливье жив и в скором времени получит известия, которые избавят его от тревог за судьбу дочери.

А на Карибских островах затевается дело, благодаря которому все изменится. Эту тайну Турмантен предпочитал не раскрывать, давая лишь понять, что его миссия во Францию имеет к ней самое прямое отношение…

Однако письма Армель и Гастона не достигли своего получателя. Бриг «Альбатрос», ушедший из Гавра, имея на борту волонтеров[62], ружья, боеприпасы и почту, в Саргассовом море был атакован тремя испанскими галеонами: разграбив корабль и повесив на реях экипаж, враги пустили его ко дну.

Молчание Турмантена превратило печаль Оливье в отчаяние. Вернувшись на Тортугу после достославного сражения со «Святым Духом», богатым вражеским галеоном, который был захвачен, несмотря на отвагу его мужественных защитников, молодой человек почувствовал, что жизнь ему больше не мила. Какое имеет значение, что его высоко ценит губернатор Жан Дюкасс, что с ним дружен знаменитый Монбар, что он пользуется большой популярностью на Тортуге и сколотил кругленькое состояние? Ему были безразличны даже красота и любовь Марипозы.

Одна тягостная мысль преследовала его: «Раз Турмантен не пишет, значит, он не смог найти мою дочь. „Сосущий теленок“ надежно скрыл свою тайну. Скорее всего Армель уже нет на свете!»

Тщетно молодая испанка пыталась пробудить в нем надежду. Она обожала Оливье, хотя и понимала, что законы братства препятствуют их браку. Будучи особой довольно проницательной, Марипоза сознавала также, что Фламанко испытывает к ней только физическую страсть. Он был дворянином, превосходил ее и образованием, и умом — могла ли ожидать от него большего бедная девушка? Конечно, она была очень красива, но понятия не имела о хороших манерах, оставаясь, в сущности, маленькой дикаркой. Если ему доведется вернуться в Европу, он полюбит женщину своего круга, а Марипозе останется только оплакивать свое недолгое счастье.

Она смирилась с этим и принимала вещи такими, какие они есть, стараясь отвлечь своего ненаглядного Оливье от тяжких мыслей.

Именно поэтому в тот самый день, когда за тысячи лье отсюда Анри де Лагардер и виконт де Варкур оказали величайшую услугу королю Франции, капитан де Сов по настоянию Марипозы отправился вместе с ней на охоту в северную часть острова Санто-Доминко, где в изобилии водились дикие быки.

Подобно буканьерам, они взяли с собой длинные охотничьи ружья.

У каждого охотника была свора из двадцати пяти собак — из них две-три гончих, чей острый нюх позволял быстро выйти на след. Буканьеры, разбившись на группы в десять — двенадцать человек, выбирали себе определенный участок. Там устраивалась охотничья хижина, или ажупа — шалаш из тонких ветвей, прикрытых пальмовыми листьями. Внутри ставили палатку из тонкого полотна и спали в ней вповалку под ласковым ночным небом.

Марипоза и Оливье делили все труды своих товарищей-буканьеров, идя вместе с охотниками за сворой, впереди которой бежала гончая. С быками надо было держать ухо востро: огромные, стремительные и свирепые, они защищались до последнего, и убивать их надо было с одного выстрела, иначе зверь мог поднять на рога неудачливого стрелка.

Некоторые буканьеры обладали такой силой и выносливостью, что могли, догнав бегущего быка, перерезать ему сухожилия. Один из них, по имени Венсан де Розье, прославился во Франции тем, что из сотни кож, посланных им туда на продажу, едва ли десять имели на себе следы пуль.

Убитого быка тут же свежевали, и удачливый охотник получал почетное право немедленно высосать костный мозг. Затем слуги начинали дубить шкуру. Готовая кожа, весившая порой больше ста фунтов, была главным трофеем. Мясо шло в пищу.

Оливье с Марипозой увидели, как его готовят.

Охотники закрепляли тушу над толстым слоем древесных углей и поджаривали ее на медленном огне, предварительно натерев солью с перцем, нашпиговав пряностями и полив лимонным соком. Чтобы мясо как следует прокоптилось, они сжигали на углях шкуру.

Приготовленное такие образом, оно имело вкус и ярко-розовый цвет Йоркской ветчины, а храниться могло в течение нескольких месяцев.

Впрочем, некоторые буканьеры обходились без подобных изысков и поедали мясо убитых животных в сыром виде.

Однажды, когда Оливье со своей подругой сидели в хижине и пили вино в обществе друзей-буканьеров, перед ними возник один из береговых братьев — храбрый флибустьер с Тортуги.

Он прошел пешком несколько десятков лье в девственном лесу, сопровождаемый только своими собаками.

— Фламанко! — крикнул он. — Уже два дня я ищу брата Фламанко! Кто его видел?

Оливье, побледнев, вскочил. Он подумал о дочери.

— Это я, друг!

Флибустьер, пожав ему руку, сказал:

— Губернатор срочно призывает тебя к себе. Похоже, речь идет о деле чрезвычайной важности. А больше я и сам ничего не знаю.

Он тут же улегся на землю и провалился в глубокий сон. Всю ночь Фламанко с завистью слушал его храп, ибо от волнения заснуть не мог. На заре он разбудил Марипозу, и они двинулись в путь, взяв в проводники буканьера, который должен был провести их к устью трех рек, откуда можно было на лодке добраться до Тортуги.

Губернатор Жан Дюкасс взял руки Оливье в свои:

— Дорогой друг, спешу обрадовать вас. Вы поедете во Францию. Вы увидитесь с господином де Пуанти, и вас примет сам король.

Молодой человек покачнулся от радости, а губернатор рассказал ему, чем вызваны эти необыкновенные перемены. Вкратце его объяснения сводились к следующему.

Чтобы покончить с испанцами, версальский кабинет принял решение договориться с флибустьерами Тортуги. Все полномочия, необходимые для заключения союза, получил Жан-Бернар Луи Дежан, барон де Пуанти. Это был превосходный моряк, отличившийся в эскадре Дюкена во время сражений у берегов Алжира и под командованием адмирала Турвиля в битве при Бичи-Хед (1690). Теперь он сам был назначен командиром эскадры и королевским губернатором всех земель, которые ему удастся захватить.

Дюкассу нужен был надежный человек, чтобы послать его к барону де Пуанти — но при этом дворянин, которого мог бы принять и выслушать наедине Людовик XIV.

— Я хорошо знаю барона де Пуанти, — сказал губернатор капитану де Сову, — это опытный флотоводец, однако человек далеко не безупречный. Слишком склонен к интригам, слишком любит деньги и почести. Он несдержан, болтлив, неразборчив в средствах. Вы единственный человек, господин де Сов, которого я мог бы ему противопоставить. Уверен, вы сумеете примирить интересы короля с законными правами береговых братьев Тортуги. Они горды и дорожат своей независимостью. Вам известно, что эти люди презирают опасность и не боятся смерти. Но они могут быть только союзниками, а не наемниками. Подданными они никогда не станут.

Объяснив ситуацию на словах, губернатор передал своему посланнику все необходимые бумаги.

На следующий день Оливье де Сов, помолодевший и воспрянувший духом, уже мерил шагами палубу «Звезды морей», которую сам снаряжал для сражений. По великой милости судьбы ему предстояло вернуться во Францию капитаном того самого брига, на котором его увезли, бросив в трюм, словно тюк с товаром…

В мечтах он уже видел, как прижимает к груди Ар-мель…

• Предыдущая
• 66/71
• Следующая