Открывашка и пробой (СИ) - Смолин Павел - Страница 34

Учитель-«точнонаучник» мне понравился: низенький лысый старичок с потешной, как у Хоттабыча, бородкой, привлекал живым блеском глаз и легкой рассеянностью, из-за которой порой пачкал лицо мелом. А еще он обычный человек.

Я пришел очень вовремя — на перемене, и ребята (кроме Валентины), облепив меня, принялись передавать благодарности от родителей, не забывая добавить и свои. У всех в доме образовались новые холодильники — и не пустые, а набитые заморскими вкусностями — цветные телеки, и всем обломились новые шмотки: вон, в джинсах теперь все (кроме Валентины) щеголяют. Отвечал я точно так же, как и другим жителям: папа очень благодарен Липкам за то, что меня здесь очень хорошо приняли и записали в «свои». Отдельный посыл для ребят: буду рад с вами дружить так же, как и до этого, а на шмотки внимания не обращайте — есть и есть. Пообещали не заострять внимание, а на Валиной роже читалось неприязненное «продались городскому с потрохами!».

— Таким образом, в данном уравнении… — расписывая решение мелом на доске, учитель краем глаза заметил поднятую, трясущуюся от нетерпения Лёхину руку. — Да, Алексей?

— Александр Иванович, можно выйти? — протараторил он.

— Снова? — удивился тот. — Что ж, иди.

Лёха выскочил в открытое окно — путь срезает — и побежал к удобствам. Никто даже не засмеялся, потому что только за этот урок по два раза туалет успели посетить все, включая Валентину и исключая меня. Как только мой маленький друг вышел из туалета, руку в воздух поднял Коля.

— Иди, — смиренно вздохнул учитель, и мелкий побежал в туалет еще быстрее.

Хоть секундомер включай — вдруг кто рекорд поставит?

После уроков началась тренировка, которую Геннадий Петрович для удобства перенес на полянку перед туалетом. Оборотни очень потешно открывали дверь лапой и закрывали ее за собой. Интересно, они там лапу задирают или по привычке садятся? Так и хочется подглядеть, но, конечно, не стану. Перед началом занятий физрук выдал мне исписанную от руки тетрадку на восемнадцать листов в клеточку, попросив:

— Ты английский, говорил, знаешь? Переведи, что здесь написано.

Тетрадка представляла собой что-то вроде каталога спертого нами со склада добра, но без указания количества. Достав из портфеля ручку, я начал заполнять оставленные оборотнями пробелы. «Стиральный порошок», «Газировка», «Жевательная резинка», «Мыло», «Арахисовая паста»… Хочу! Надо попросить, чтобы принесли пару баночек. «Вино красное», «Вино белое», «Чипсы», «Мёд», «Майонез», «Кетчуп», «Смесь кондитерская из муки с разрыхлителем», «Соя».

Тетрадки до конца тренировки не хватило, поэтому я развлекался, представляя всевозможные способы справления нужды в волчьей форме. Наконец, ребята побежали переодеваться — Света не забыла сделать крюк для «погладить животик» — а я отдал тетрадку прямо в зубы волку-физруку, попросив:

— Можно нам домой арахисовую пасту, по две пятилитровки газировки каждого вида и консервированных осьминогов? Стиральный порошок у нас есть, а вот кондиционера нет — я записал, как переводится.

Утвердительно рыкнув, физрук с тетрадкой в зубах побежал к школе. Подавив почти вырвавшееся ему вслед «хороший песик» — обидится же — я поднялся с лавочки, потянулся и пошел к турникам. Надо будет Лёху в помощники взять и во дворе такой поставить, физкультурой заниматься — здесь тренера и бассейна нет, придется самому. Раз, два, три…

— Четыре, пять, шесть! — перебил мой мысленный подсчет Колькин голос.

Спиной к школе и лицом к школьным воротам подтягиваюсь, не вижу ребят, но не прерывать же процесс?

— Семь, восемь, девять! — добавился к нему голос Артема.

— Десть, одиннадцать, двенадцать! — присоединился к ним Лёха.

— Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать! — а вот и Света.

В поле зрения вошла не смотрящая на меня Валя и быстро направилась к выходу. Продолжает игнорировать, но хоть арбуза поела — хороший знак.

— Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать… Давай, ты сможешь! — последняя фраза принадлежала соло-Лёхе. — Двадцать семь!

Я отпустил перекладину и обернулся. Маленькие оборотни мне похлопали — пришлось поклониться.

— А сколько раз обычные люди подтягиваются? — решила измерить мою крутизну Света.

— Обычным людям на физкультуре за двенадцать подтягиваний ставят пятерку, — ответил вышедший из школы Геннадий Петрович.

Артем побежал в туалет.

— Так ты сильный! — широко улыбнувшись, похвалила меня Света.

— Андрей корову Кузьмича поймал, она его чуть не забодала! — немного приукрасив, поделился драгоценными воспоминаниями Лёха.

Два дня с тех пор прошло всего, а кажется, будто в другой жизни.

— Ничего себе! — восхитился Колька. — Расскажи!

— Да что там рассказывать, — смутился не привыкший быть центром внимания я. — Коровы простые, если на них не орать и не махать руками, успокаиваются и слушаются.

— У меня не получится, — вздохнула Света. — Я бы хотела корову потрогать, но наша Рябинка меня боится.

— Зато попугай не боится, — успокоил ее я.

— Капитан хороший! — просветлела она. — Лёша, можно к тебе в гости?

Колька покивал — тоже хочет жако погладить.

— Надо маму спросить, — решил было поважничать мой друг, но не выдержал груза жалобных глаз. — Но она точно разрешит!

— А ты спортом занимался? — перевел тему на меня Геннадий Петрович.

— Не помню, но, наверное, плавал, — пожал я плечами. — Смотрю на Чулым и точно знаю, что смогу его хоть весь день туда-сюда переплывать.

— А пойдемте с попугаем на речку! — предложил Артем.

— Я удочку возьму! — решил Лёха. — И арбуз!

— А мне домой нужно, меня мама наругает, если я без купальника в речку полезу — я уже не ребенок, чтобы голыми титьками светить! — поделилась проблемой Света.

— Тогда идем по домам, переодеваемся, и через полчаса встретимся у моста, — взял на себя роль командира владелец попугая.

— Я с вами! — раздался голос из туалета.

Поржав, мы дождались Артема и покинули территорию школы, временно расставшись с друзьями. С друзьями? Ну… Ну Лёха, например, точно друг. Жаль мелковат, но он же вырастет. Остальные еще мельче, но, если мне сейчас предоставить выбор пойти на «вписку» с компашкой из моего мира или как сейчас — с оборотнями на реку, я буду очень долго думать, и, простите, Слава, Гена, Люда, Юля, Вася, скорее всего выберу оборотней. Что-то у них внутри есть такое, что заставляет глаза светиться, ноги — непроизвольно ускорять шаги, а душу немного трепетать от нетерпения.

Стоп! Да это же точь-в-точь как в младших классах — точно такие же ощущения от скорого похода на речку! Я что, деградировал, ментально откатившись на десяток лет назад⁈

—…А ты что думаешь? — закончил благополучно пропущенный мной мимо ушей рассказ Лёха и выжидающе посмотрел на меня.

— Я думаю всякое бывает, — развел я руками.

— Вот и я так считаю! — обрадовался он.

Фух, угадал!

Быстренько переодевшись в «уличное» поверх американских плавательных трусов — Лёха не забыл сбегать в туалет, удалить из организма остатки арбуза, а я сходил просто так, потому что захотелось — прихватили новенькие полотенца и неведомо как собранную Мариной за такой короткий срок корзинку — «вкуснятины вам положила» — не забыли посадить жако Лёхе на плечо и отправились к реке.

— Как твои дела? — решил маленький оборотень пообщаться с попугаем.

— Que te follen! — продемонстрировала птичка свой билингвизм.

— Хотел бы я понимать, что он говорит, — вздохнул пацан.

— А в городе словари иностранные не продают? — спросил я.

— Английский и японский вроде есть, — не очень уверенно ответил он. — Дорогие поди — у нас все, что с языками связано, дорого. Ой, а ты же английский знаешь! — аж подскочил он. — Может меня научишь?

— Если хочешь, научу, — кивнул я. — Но я же не учитель, мне хотя бы словарь или разговорник нужен. Могу сам что-то типа учебника написать попробовать, но лучше нормальными пользоваться.

— Ты так говоришь, потому что не хочешь, или потому что так и есть? — уточнил он.