Нелегальная разведка - Карпов Владимир Николаевич - Страница 19

В июне 1934 года А. Артузов подготовил подробный доклад на имя Сталина, в котором были проанализированы причины провалов военной разведки в Европе. Они объяснялись низкой дисциплинированностью сотрудников Разведупра, пренебрежением правилами конспирации, нежелательным использованием коммунистов европейских стран в работе «легальных» и нелегальных резидентур. Выводы А. Артузова были одобрены Сталиным, который распорядился «навести должный порядок» в работе резидентур военной разведки. По указанию начальника Разведупра Я.К. Берзина Ф. Карину было поручено проанализировать работу резидентур своего отдела, в которых также произошло несколько провалов, и принять меры по улучшению их работы.

Однако в феврале 1935 года по вине видного военного разведчика А. Улановского произошел очередной, весьма серьезный провал резидентуры Разведупра в Копенгагене. Расследование показало, что, несмотря на указания А. Артузова о недопустимости привлечения к разведработе местных коммунистов, пятеро связников резидентуры А. Улановского состояли в Компартии Дании. К тому же один из них являлся осведомителем полиции. Конспиративная квартира нелегального резидента была взята полицией под наблюдение. Вскоре датские спецслужбы, организовав засаду, арестовали на ней сразу троих резидентов Разведупра из других европейских стран, прибывших к А. Улановскому в Копенгаген на совещание. Поскольку начальник Разведупра Я. Берзин отсутствовал в Москве, докладную записку на имя наркома обороны К. Ворошилова был вынужден подготовить А. Артузов.

Нарком, с недоверием относившийся к представителям ОГПУ в его ведомстве, использовал данное обстоятельство для дискредитации А. Артузова и пришедших вместе с ним в военную разведку чекистов. Направляя докладную записку Сталину, он написал на ней резолюцию, смысл которой сводился к тому, что А. Артузов мало что сделал для улучшения разведывательной работы.

После этого провала военной разведки Сталин назначил на должность начальника Разведупра С. Урицкого, который имел тот же ранг корпусного комиссара, что и А. Артузов, О. Штейнбрюк и Ф. Карин, пришедшие из ОГПУ. Урицкий ревниво воспринял этот факт и вскоре практически отстранил их от всех дел по руководству военной разведкой.

20 декабря 1936 г. А. Артузов пишет на имя С. Урицкого письмо, в котором просит объяснить причины подобного отношения к разведчикам, пришедшим в Разведывательное управление РККА из ОГПУ. Однако его попытки объясниться с вышестоящим начальником ни к чему не привели. 11 января 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) по предложению К. Ворошилова приняло решение об освобождении Артузова, Штейнбрюка и Карина от работы в Разведывательном управлении РККА и направлении их в распоряжение НКВД.

29 марта 1937 г. был арестован нарком НКВД Г. Ягода. Новый нарком Н. Ежов начал чистку органов госбезопасности от лиц, работавших вместе с Ягодой. 15 апреля сотрудниками оперативного отдела был арестован А. Артузов. Вскоре вслед за ним были арестованы О. Штейнбрюк и Ф. Карин.

Дело «об участии комкора Ф. Карина в военно-фашистском заговоре», более известное как сфабрикованный Н. Ежовым «заговор генералов», было рассмотрено на заседании Специальной комиссии 21 августа 1937 г. Комиссия приговорила его к смертной казни. В тот же день выдающийся разведчик комкор Федор Яковлевич Карин был расстрелян. Вместе с ним были расстреляны А. Артузов, О. Штейнбрюк и другие чекисты. Их тела были тайно погребены в районе подмосковного совхоза «Коммунарка» в безымянной братской могиле.

5 мая 1956 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР пересмотрела дело по обвинению Ф.Я. Карина в измене Родине. Дополнительной проверкой было установлено, что он был осужден необоснованно. Военная коллегия отменила решение Специальной комиссии от 21 августа 1937 г. «за отсутствием состава преступления».

4 июня 1956 г. жене Карина Симе Александровне и дочери Полине Федоровне была выдана справка о его полной реабилитации. Так было восстановлено честное имя выдающегося разведчика-нелегала комкора Ф. Карина, погибшего в возрасте сорока одного года.

Осенью 1933 года молодая симпатичная американка по имени Китти ехала из Берлина в Париж. В Страсбурге, на французской границе, молодой пограничник с вежливой улыбкой попросил ее предъявить паспорт. Китти спокойно протянула американский паспорт пограничнику, который принялся внимательно его рассматривать. Наконец он сказал: «У меня сегодня день рождения, мадам, поэтому я добрый. Возьмите свой фальшивый паспорт и отдайте тем людям, которые его вам продали. И пусть они вернут вам деньги. Чикаго, где вы якобы родились, находится в штате Иллинойс, а не в Индиане». Не скрывая смущения, женщина взяла паспорт и поспешила выйти из поезда. Тем не менее в тот же день там же, в Страсбурге, по тому же паспорту она пересекла границу на автобусе. Задание было срочным, и она вынуждена была пренебречь опасностью.

Этой американкой была спецкурьер советской разведки Китти Харрис, которая перевозила из Берлина в Париж секретные документы и крупную сумму денег в иностранной валюте для парижской резидентуры.

В конце XIX века родители Китти в поисках лучшей доли переселились из города Белосток, находившегося в русской Польше, в Великобританию, где в Лондоне проживал брат отца Исаак. Первое время они обосновались в его доме, и отец Китти помогал брату-сапожнику, обслуживая клиентов.

Китти родилась 25 мая 1899 г. Кроме нее в семье было еще семеро детей, трое из которых умерли в младенческом возрасте.

Однако и в Лондоне жизнь была не менее тяжелой, чем в Белостоке, поэтому в 1908 году, поддавшись на посулы зазывалы из Канады, родители Китти, которой в то время уже исполнилось восемь лет, решили переселиться за океан.

На пароходе они доплыли до Монреаля, где прошли таможенный досмотр. До Виннипега, где родители Китти решили обосноваться, они добирались трое суток. Многочисленное семейство Харрисов заняло целых два купе. В Виннипеге их временно разместили в пустующем доме, а иммиграционные власти выдали семье кредит на приобретение жилья. Вскоре отец Китти открыл небольшую сапожную мастерскую, а его жена Эстер занялась скорняжным ремеслом. Детей они определили в школу.

Следует отметить, что в Канаде окружение Китти было интернациональным, поэтому с детских лет она владела несколькими языками. В ее семье разговаривали на английском, русском и идише. Рядом проживали выходцы из Франции и Германии, с детьми которых она играла и общалась на их языках. Правда, пойдя в школу, Китти хорошо научилась писать на английском, а русский вскоре почти полностью забыла. В школе Китти хорошо успевала по гуманитарным предметам, а вот математика давалась ей с трудом. После четырех лет учебы, в возрасте 13 лет, она была вынуждена расстаться со школой, начались ее «рабочие университеты».

Китти пошла работать на табачную фабрику. Молодую работницу друзья прозвали «Джипси» — «Цыганочка». Годы спустя это прозвище станет ее оперативным псевдонимом.

Зарплата на табачной фабрике была мизерной, ее едва хватало на еду. Рабочий день длился 10 часов, и домой Китти возвращалась едва живой от усталости. В Виннипеге существовали рабочие кружки, среди членов которых у Китти было немало друзей. Под их влиянием она постепенно прониклась идеями социализма, и, когда в России победила Октябрьская революция, известие о ней она восприняла с восторгом.

Вскоре Китти становится профсоюзным активистом, в двадцать лет ее избирают секретарем местного комитета. Китти активно включается в профсоюзное движение, участвует в сборе средств в помощь семьям арестованных забастовщиков. Довольно быстро ей удалось собрать деньги, чтобы внести залог за арестованных участников забастовки, и они были отпущены на свободу.

В 1919 году Китти вступает в Коммунистическую партию Канады. Она получает задание выяснить истинное лицо профсоюзных боссов, тесно связанных с американской мафией и предающих интересы рабочего класса. Полученные ею сведения были преданы гласности рабочей газетой «Лейбор дейли» в день открытия съезда профсоюза. В результате руководство профсоюза подало в отставку.