Дело жены оборотня (СИ) - Елисеева Валентина - Страница 23

– Как сосед заходил – помните?

– Смутно. Вроде бы, правда, забегал, – пожал плечами Хью. – Это же он полицию вызвал?

– Его жена после его рассказа. Запах вы учуяли только инкуба?

– Обратил внимание только на него – он был единственным незнакомым мне запахом.

– Точно единственным незнакомым?

– Да.

У дальнего конца тюремного коридора Вэл ожидала троица взволнованных сыновей подзащитного.

– Нормально я всё сказал? Отец поверил? – спросил старший и помрачнел, когда адвокат кивнула. – Не представляю, как я буду перед ним извиняться...

– Представьте, что у вас могло бы вообще не быть возможности перед ним извиниться, – сурово отрезала Вэл.

– Да-да, вы правы. Очень плохо, что мы следов той вампирши не нашли?

– Для кого как, а шанс изначально был мизерный, – рассеянно ответила Вэл, мысли которой уже целиком сосредоточились на предстоящем судебном заседании. – Вы выходите в двери или намерены остаться здесь?

Свободолюбивые оборотни осмотрелись в узких застенках каземата и содрогнулись всем телом. Старший глянул на Вэл и хлопнул себя по лбу широченной ладонью:

– Я забыл сказать, что мы оплатим все ваши труды и расходы! Не думайте, что получите за помощь отцу скромную плату государственного защитника!

Вэл поморщилась, тоже осмотрелась и проворчала:

– Что такого особенного в атмосфере тюрьмы, что все сразу вспоминают про деньги?

– Про деньги адвокатского гонорара, – уточнил волк, усмехнувшись.

.

Соглашения о признании вины принято представлять суду в рамках открытых судебных заседаний. Однако, если в деле в качестве обвиняемых фигурировали Иные или показания свидетелей требовали оглашения факта их принадлежности к расе ИГР (например, оборотень давал показания о запахах на месте преступления), заседания проводились в закрытом режиме. Такой подход избавлял суды от лишней головной боли по сохранению секретности существования на Земле иных рас помимо человеческих. С учётом того, что к концу 21 века более девяноста процентов уголовных дел завершались сделкой с правосудием, закрытость таких судебных заседаний сильно сокращала расходы на «зачистку» воспоминаний непосвящённых лиц.

Окружной прокурор предъявил судье соглашение о признании вины, оформленное по всем правилам в письменной форме, подозрительно косясь в сторону столика защиты, за которым разместились адвокат и её личный помощник.

– Обвиняемый, пройдите на свидетельское место, поднимите правую руку и примите присягу говорить правду, только правду и ничего кроме правды. – Подзащитный Вэл выполнил распоряжение судьи и Кэмпбелл напомнил: – Дача заведомо ложных показаний является серьёзнейшим правонарушением. Сейчас вы имеете право заявить о своей невиновности, а также имеете право на судебное разбирательство и право быть защищённым от вынужденного самообвинения. В случае принятия судом сделки, всех этих прав вы лишаетесь с вашего добровольного согласия. Итак, вы признаёте, что убили свою супругу?

– Нет, ваша честь, не признаю, – хрипло ответил Энсли.

– Что?!! – взвился с места прокурор Соммерс. – Вы хотели сказать: «Да, признаю!»

– Ваша честь, я решительно протестую против попытки вложить в уста моего подзащитного ложное покаяние! – поднялась Вэл.

– Протест принят.

– Надеюсь, госпожа адвокат разъяснила своему подзащитному, как сильно он рискует, отказываясь отчестногопризнания своей вины? Что его будут судить и точно осудят на основании неопровержимых улик, только наказание уже не будет максимально мягким? Что он рискует век просидеть в одиночной камере? – язвительно поинтересовался прокурор.

– Ваша честь, я протестую против завуалированных угроз моему подзащитному!

– Протест принят. Если подобные действия со стороны обвинения повторятся, суд будет вынужден применить штрафные санкции. Обвиняемый, вернитесь на своё место. – Соммерс явно хотел что-то добавить к своим словам, но умолк под холодным взглядом судьи. – В связи с прозвучавшим заявлением обвиняемого, суд предписывает окружному прокурору обращать все свои вопросы к защите обвиняемого.

– Защите, поступающей вопреки интересам своего клиента? – не удержался от порции яда Соммерс. – Обвинение надлежащим образом исследовало фактические обстоятельства дела, убедившись в том, что они соответствуют сделанному ранее заявлению о признании вины. Это признание было написано обвиняемым совершенно добровольно и осознанно, а вот нынешнее его заявление внушает подозрения, что сделано под давлением адвоката. О мотивах такого поступка адвоката и его соответствии этическим нормам я ничего говорить не буду, лишь упомяну, что расходы на адвоката взяли на себя сыновья обвиняемого. Не буду уточнять у мисс Мэнс размер запрошенного ею гонорара! Однако ставлю суд в известность, что буквально два часа назад обвиняемый, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, повторил мне своё признание в убийстве в присутствии свидетелей.

– Протестую! Чтобы делать подобные заявления, окружному прокурору необходимо предъявить суду диплом психиатра и разрешение на проведение судебно-психиатрических экспертиз, – возразила Вэл. – Иначе его утверждения, что утром мой подзащитный был полностью вменяем, всего лишь досужие домыслы.

– Я требую его проверки на вменяемость в данный момент, когда он отказывается от сделки! – рявкнул прокурор.

– Вы сомневаетесь в дееспособности обвиняемого? – откровенно насмешливо поинтересовалась Вэл, иронично приподнимая брови и сознательно доводя противника до точки кипения.

– Да!!!

– Поддерживаю. Ваша честь, мы с обвинением пришли к единому заключению, что сделка о признании вины не может быть принята из-за недееспособности обвиняемого.

– Но... но..., – запинался прокурор, пока судья подавлял улыбку, а Тони ухмылялся вовсю, – ваша честь, обвиняемый может нести ответственность за свои слова и поступки, и он признаёт свою вину!

– Я услышал, как он её отрицает. Господин прокурор, либо вы соглашаетесь с тем, что подсудимый способен отвечать за себя и тогда я с полным правом принимаю его заявление о невиновности, либо я запрещаю сделку со следствием из-за его несостоятельности. К слову, неспособность обвиняемого отвечать за свои слова в день ареста была подтверждена специалистом соответствующего профиля. Итак, ваше решение?

– Обвинение отменяет сделку с правосудием и направляет дело на предварительное слушание, – угрюмо ответил Соммерс.

Злость окружного прокурора была объяснима: вместо быстрого и простого дело оборотня превращалось в затяжное и проблемное. Предварительные слушания по уголовным делам обязаны были проводиться в открытом режиме, если их прилюдное разбирательство не грозило раскрытием государственной, врачебной или иной профессиональной тайны, и если не имелось угрозы участникам процесса. Закон о сохранении тайны существования Иных в данном случае накладывал на прокуратуру дополнительные обязанности по предотвращению утечки секретных сведений. Вэл уже прикидывала, сколько времени потребуется Соммерсу для подготовки к слушанию и как ей наиболее эффективно потратить это время, когда прокурор произнёс с кривой усмешкой:

– Во избежание лишних затрат штата на расследование очевидного преступления, выдвигаю ходатайство начать предварительное слушание через час. Как я уже упоминал, расследование всех обстоятельств дела было проведено на высочайшем уровне и уже закончено. Обвинение обладает достаточным количеством улик, ясно доказывающих виновность мистера Энсли в злодейском преступлении. Ваша честь, вы утверждаете срок проведения заседания? Вы не заняты сегодня на других слушаниях?

– Нет, мой рабочий график как раз сегодня удивительно незагружен, – задумчиво ответил Кэмпбелл, глянул на часы и добавил, потирая квадратный подбородок кончиками пальцев: – Начинаю догадываться, отчего оно так вышло... Господа и дамы, предварительное слушание по делу «Народ против Хью Энсли» будет проводиться сегодня в полдень. Встретимся в этом же зале через час.