Смерть на ипподроме - Френсис Дик - Страница 33

• Предыдущая
• 33/65
• Следующая

Я вынул фунтовую бумажку и протянул ему. Он секунду или две разглядывал ее, потом пожал плечами и сунул в карман.

– Начни с того, как вы отправились отсюда. И ничего не пропускай.

– Вы что, с катушек съехали?

– Нет, Но я хочу, чтобы ты отработал мой фунт. Он снова пожал плечами.

– Мы отправились отсюда в лошадином фургоне в Данстэбл и...

– По дороге останавливались?

– Да, как всегда у Джо Коффа.

– Знакомых там не встретили?

– Ну... Джо и ту девушку, которая разливает чай.

– А неожиданных встреч никаких? – настаивал я, – Конечно, нет. Мы добрались до ипподрома, вывели лошадей из фургонов – сначала первых двух, И отвели в конюшню. Потом вернулись и вывели двух других. А после я пошел и поставил десять целковых на Блоггса в первой скачке и смотрел с трибун, как они вылетели в трубу, – это дурацкое животное даже не пыталось выиграть и ярда... Потом я вернулся в конюшни, взял Трущобу, надел на нее попону и вывел в паддок.., – скучным голосом, перечислял он свои привычные дела.

– Мог кто-нибудь в конюшне накормить или напоить Трущобу, дать ей, например, ведро воды перед скачкой?

– Не будьте идиотом. Конечно, нет! Где это слыхано кормить или поить лошадь перед скачкой? Глоток воды за пару часов до этого, я понимаю, но ведро,.. – Презрение в его голосе сменилось гневом. – Послушайте, по вашему, – что, я напоил ее? Ну нет, приятель, нечего сваливать свою вину на меня.

– Успокойся, Дейви! А как поставлена охрана в Данстэблских конюшнях? Может туда попасть кто-нибудь, кроме тренера и конюха?

– Нет, – ответил он спокойнее. – Там все закупорено насмерть. Старого привратника недавно уволили: он впустил одного владельца без тренера. Так что новый жутко придирается.

– Ладно, давай дальше. Пока что добрались до паддока.

– Ну я немного поводил лошадь. Хозяин принес из весовой седло... – Он неожиданно улыбнулся, будто вспомнил что-то приятное, – ..А когда он принес, я отвел Тру в загон, и хозяин оседлал ее, и я вывел Тру на смотровой круг, и водил ее до тех пор, пока меня не позвали, а вы сели на нее. – Он замолчал, – Не понимаю, зачем вам все это.

– Что случилось в паддоке, когда ты водил лошадь? Что-то приятное? Ты вспомнил об этом и улыбнулся Он фыркнул:

– Это не имеет отношения...

– Фунт был за то, чтобы говорить все.

– Ну, и пожалуйста, это не касается скачек. Тот парень с "телека", Морис Кемп-Лор, он разговаривал со мной. Больно уж ему понравилась лошадь. Он сказал, что большой приятель старика Баллертона, похлопал Тру и дал ей пару кусочков сахара. Мне это не больно понравилось, но ведь такого парня не отошьешь. Еще он спросил, какие шансы у Тру, и я ответил, что хорошие... Вот и все. Я же говорил, это не касается скачек.

– Ну ладно, не важно, – сказал я. – Все равно, спасибо. Я поднялся и пошел прочь. Тик-Ток за мной. Мы едва отошли шага на два, как Дейви пробурчал нам вслед:

– Шныряют тут... Хотите знать, что я думаю, – вам самим стоило бы лучше постараться, К счастью, Тик-Ток не расслышал. Мы уселись в "мини-купер" и, никем не провожаемые, выехали со двора.

Тик-Ток взорвался:

– Можно подумать, что ты убил свою мать и ограбил бабушку, – так они смотрят на тебя. Потерять кураж – не преступление!

– Если ты не в состоянии вытерпеть несколько дурацких насмешек, вылезай-ка лучше у ближайшей станции, – весело посоветовал я, с радостью обнаружив за последние полчаса, что больше меня ничего не задевает, – И я не утратил куража. Пока, во всяком случае.

Он закрыл рот и миль двадцать правил молча.

Около часу дня мы добрались до следующей конюшни из моего списка и потревожили зажиточного фермера, который сам тренировал своих лошадей. Как раз в этот момент он собирался завтракать. Стук сковородок и приятный запах тушеного мяса донесся из-за его спины. За последние два года я несколько раз выигрывал скачки на его лошадях, прежде чем на прошлой неделе опозорил лучшую его лошадь. И он, обнаружив меня на пороге своего дома, преодолел неприятный шок. Даже сумел в дружеской манере пригласить нас зайти, выпить по стаканчику. Но я отказался и спросил, где найти конюха. Он вышел с нами к воротам и указал на домик, стоящий чуть поодаль у дороги.

Мы вытащили конюха из дому и усадили в машину. Я дал ему фунт, попросив подробно рассказать все, что случилось в тот день, когда я скакал на его лошади.

Он был постарше, не такой сообразительный и не такой грубый, как Дейви, но и он никак не хотел говорить. В конце концов я заставил его начать. А уж потом не смог остановить. Я хотел деталей – я их получил. И продолжалось это полчаса.

Между снятием попоны и застегиванием подпруги проскочило сообщение, что Морис Кемп-Лор заходил в загон, где седлают, рассыпался в комплиментах фермеру. Потом угостил животное несколькими кусочками сахара и удалился, оставив после себя обычное ощущение полного дружелюбия, – Он парень что надо! – отозвался о нем конюх, Я прервал его и поблагодарил его за старание. Оставили мы его бормочущим, что он нам всегда рад, но все же не понимает, в чем дело.

– Как странно, – задумчиво начал Тик-Ток, когда мы неслись по дороге к следующей конюшне, расположенной в восьмидесяти милях. – Как странно, что Морис Кемп-Лор... – Он не закончил фразы. Я промолчал.

Через два часа в Кенте, еще за один фунт, от тощего двадцатилетнего малого мы выслушали, какой потрясающий парень этот Морис Кемп-Лор. Как он интересовался его лошадью и как он дал ей немного сахара, что, по правде говоря, не разрешается, но как можно отказать такому человеку. Конюх принял нас с обидным высокомерием, но даже Тик-Ток к атому времени слишком заинтересовался, чтобы обращать внимание, – Он их всех отравил, – рубанул Тик-Ток после долгого молчания. – Он отравил их, чтобы было похоже, будто ты не можешь скакать, чтобы все поверили в твою трусость – Вроде того...

– Но на кой черт ему это делать? – яростно запротестовал он. – Просто совпадение, что он давал сахар всем трем твоим лошадям.

– Может быть. Посмотрим.

И мы посмотрели. Мы были во всех конюшнях, где стоят лошади, на которых я скакал после Трущобы, и объяснились с каждым конюхом (не считая лошадей Джеймса). И каждый раз слышали одно и то же. Морис Кемп-Лор словно бы постарался, чтобы конюху запомнился этот день. Он восхищался тем, как конюх хорошо ухаживает за лошадью и предлагал все те же соблазнительные кусочки сахара.

• Предыдущая
• 33/65
• Следующая