Оборот третий. Яйца Нимиры (СИ) - Бачурова Мила - Страница 43

— Хозяев нет. Открывай.

Тот извлёк из кармана пиджака металлический цилиндрик. Я тут же вспомнил, где уже видел такой — на Серени, в руках у Дианы. Разработки Альянса в Нимире явно пользовались популярностью.

Агент выдвинул из цилиндрика отмычку. Замок бесшумно открылся. Агент приглашающе распахнул перед господином комиссаром дверь:

— Прошу.

— Веди, — приказала тётка. Взяла Сеприта за плечо и толкнула через порог — так, что тот едва не споткнулся.

— Тьфу, — сплюнула господин комиссар. — Соплёй перешибёшь — а всё туда же, нелицензированная деятельность… — Рявкнула: — Веди! Ну?

Сеприт нерешительно топтался в холле. Оглянулся на меня. Я чуть заметно кивнул. Занавеси в холле были раздёрнуты — Диана подала мне знак, что она на месте и всё готово, об этом мы заранее условились. А господин комиссар истолковала топтания Сеприта по-своему.

— Давай-давай! Не сам, так этот вот, водопроводчик, покажет. А если сам, да если вести себя будешь хорошо — я подумаю. Может, чистосердечное тебе оформлю.

— И повышение по службе получите, да? — невинным голосом осведомился Сеприт. — Наконец-то переберётесь из этой унылой задницы в Срединный мир, заживёте как человек. Что по сравнению с вашей мечтой загубленная жизнь несчастного подростка, вся вина которого — лишь в том, что он не по годам талантлив? Верно, господин комиссар Андерсен?

— Что несёшь?! — грозно нахмурилась господин комиссар.

Сеприт стушевался.

— Показывай своё поганое логово! И язык придержи, иначе не видать тебе явки с повинной, как своих ушей! Понял?

— Понял, — пробормотал Сеприт. Распахнул дверь лаборатории. Крикнул: — Дорогая, я дома! — и шагнул через порог.

Господин комиссар фыркнула и вошла вслед за Сепритом. Я попытался пропустить вперёд охранника, но тот не позволил, втолкнул меня перед собой.

— Что-о тут ещё… — увидев царящий в лаборатории бардак, начала было возмущаться господин комиссар, но не договорила.

— Тут — ваша несчастливая судьба, господин комиссар, — грустно сказал Сеприт. — Не видать вам повышения по службе, как своих ушей. Вы уж простите, но у меня другие планы. — И позвал: — Дорогая, к тебе пришли!

В лабораторию, оттолкнув меня с порога, ворвалась Диана. Лицо её было закрыто респиратором, в руках Диана держала знакомый баллон. Сходу огрела им господина комиссара по голове и повалила на пол. Кожаная фуражка улетела под разорённый лабораторный стол. Сеприт бросился на агента, через секунду тот тоже лежал на полу.

— Держите! — Диана бросила респираторы сначала мне, потом Сеприту.

Напяливать эту штуку быстро я сегодня всё утро учился. Пригодилось — агент сбросил с себя Сеприта — тот, видимо, оказался, как тот ёжик — сильным, но лёгким, — и я, едва упаковавшись в респиратор, кинулся ему на выручку.

Диана сорвала с баллона кран. Из него попёр густой газ. Вскочивший Сеприт захлопнул дверь. Агент вывернулся из моих объятий и залепил мне в челюсть. Серьёзно этих ребят готовили, аж к двери отшвырнуло. Я взвыл от дикой боли в спине. Сеприт бросился агенту под ноги. Крикнул мне:

— Держи дверь! Не позволяй открыть! Тридцать секунд, время пошло!

Господин комиссар отчаянно пыталась выбиться из-под Дианы и стащить с неё респиратор. Диана не поддавалась. Агент перепрыгнул через Сеприта и снова бросился на меня, стараясь оттолкнуть от двери — я вцепился в неё, как в родную мать.

Вскочивший Сеприт с разбегу повис на агенте, обхватив руками за шею. Судя по тому, как перекосило агентскую рожу, его довольно умело душили. Я из последних сил выпрямился и со всей дури лягнул агента ногой в пах.

Агент скривился и начал оседать на пол. Коснулся пола уже с закрытыми глазами.

— Всё, — заглянув ему в лицо, объявил Сеприт. Оглянулся на господина комиссара. — Сладких снов, господин комиссар Андерсен. Желаю вам увидеть повышение по службе — хотя бы во сне.

В осоловелых глазах тётки успела мелькнуть ненависть. А в следующую секунду она захрапела.

— Спасибо, — ни к кому конкретно не обращаясь, вежливо сказал Сеприт. — У нас двадцать секунд на то, чтобы убраться отсюда. Не забудьте, пожалуйста, забрать очки и оружие. Они нам ещё пригодятся.

— И меня, пожалуйста, не забудьте забрать, — попросил я. — Я нам тоже ещё пригожусь.

Спина болела так, что было ясно — самостоятельно подняться не смогу.

— Костя, надень наушники, — требовательным голосом попросил Шарль.

— Иди ты в жопу, — огрызнулся я. — Сам надень.

— Ты знаешь, что я не могу сделать ни того, ни другого.

— Вот и я не могу. Ни того, ни, что характерно, другого. Так шепчи. Ты же можешь только в один динамик разговаривать.

Я поморщился. Больно уже было даже говорить. Валялся на койке, как какой-нибудь алкаш киношный — на животе, правая рука на пол свисает. Только пузыря пустого под рукой не достаёт, для полноты картины. Кстати насчёт пузыря… От мысли, что скоро, возможно, придётся вставать и идти в туалет, мне аж плакать захотелось. Интересно, а эта поговорка про «побольше поплачешь — поменьше поссышь» — она реально работает? Если так, я лучше плакать начну. Тихонько так, чтоб не содрогаться лишний раз.

— Могу, — признался Шарль. — Но звукоизоляция в каютах оставляет желать лучшего. Я боюсь, что нас могут подслушать.

— Да кто, блин? Забей, все свои. Или ты опять какую-то хрень задумал?

— Что значит, «опять»? — чуть не подпрыгнул Шарль, но не подпрыгнул — вспомнил, что компьютер. — Я хочу поделиться с тобой своими опасениями.

— Думаешь, мне своих мало? — удивился я. — Ты хотя бы умный. А с меня сейчас — что взять, кроме анализов? Метнись лучше куда-нибудь, одежды погребальные закажи. Только чтоб красивые, а не фигню! И, чур, бухать на похоронах начнём, пока я ещё живой буду. А то знаю я некоторых хвостатых. Выжрет всё — мол, Косте не надо, он всё равно мёртвый.

— Костя, у тебя путается сознание.

— Это оно может, оно у меня тренированное. В двух соснах запутается.

— В соснах заблуждаются, а не запутываются. Соберись, Костя! Мне не нравится Кристиан.

Последнюю фразу Шарль произнёс сдавленным шёпотом.

— А кому он, кроме Дианы, нравится? — зевнул я. — Разве что Робин… Ну так она — Генриховна.

Шарль помолчал, пытаясь, видимо, нащупать в моих словах логику. Я тоже из интереса попробовал. Было так увлекательно, что чуть не уснул.

— Кристиан ещё хуже Дианы, — забормотал Шарль. — Она — честная авантюристка, даже если притворяется хорошей — у неё на лице всё написано. А он… Что у него на уме — я не знаю. Одно очевидно: он всё просчитывает на десять ходов вперёд.

— Угу, — буркнул я. — Потому и на тюрьму заехал. Вот кабы не мы — что бы он там делал?

— Уверяю, он спланировал и вас.

— Это как так? — Я аж голову приподнял. — Меня вроде папа с мамой планировали. Насчёт Дианы, конечно, не знаю…

— Ты можешь не паясничать хотя бы на смертном одре?!

— А хрена тут ещё делать-то, на этом твоём одре?

— Умирать тихо и благопристойно.

— Не получится благопристойно, — проворчал я. — Если в туалет не схожу, то, как помру — тут караул как непристойно станет.

Дверь в каюту открылась. Я осторожно, чтобы не потревожить спину, скосил правый глаз. В дверях маячили два силуэта. Дальше глаз не косился.

— Вы закончили шептаться, девочки? — спросил Сеприт-Кристиан. — Я могу, наконец, приступить к работе?

— Заходи, конечно, — ответил я за себя и за умолкшего Шарля. — Чай? Кофе?

— Водку со льдом и кусочек лимона, пожалуйста. И стебель сельдерея.

— А вот и не угадал. Чай. Диана, будь другом, принеси гостю?

Я дедуктивно догадался, что если силуэта два, то один из них явно Диана. Она за Кристианом своим драгоценным — хвостом ходит.

— Я тебе не официантка, — буркнула Диана.

— Увы, Кристиан, хрен тебе, а не чай, — вздохнул я. — Последняя официантка уволилась.

— Диана, правда, если тебя не затруднит, — елейным голосом сказал Кристиан.