В поисках солнца (СИ) - Берестова Мария - Страница 42

— Ну Дер! — не найдя понимания, Райтэн недовольно хлопнул рукой по только что нарисованной карте и пошёл с козырей: — Не заставляй меня тебя упрашивать!

— Боже упаси! — аж вздрогнул Дерек, вообразив, во что может вылиться энтузиазм Райтэна, если он направит его на упрашивания. Картина, в который друг верной собачкой мотается за ним день-деньской и поднывает на одной ноте: «Ну Дер, ну Де-ер, ну поехали!» — отчётливо встала у него перед глазами.

Внутренне сдавшись, Дерек вздохнул и уточнил:

— Может, найдём другого картографа? — и быстро добавил: — Пожалуйста!

Райтэн выглядел совершенно опешившим. В рассмотренных им вариантах причина «Дереку почему-то не нравится картограф» вообще не фигурировала.

— Но Илмарт реально гений! — пылко бросился на защиту выбранного помощника Райтэн. — Ты же видел!..

Дерек скривился, потому что действительно видел, и раскололся:

— Я просто не люблю марианцев.

В кабинете повисла тишина, в которой ошеломление Райтэна считывалось более чем явственно. Спустя минуту он всё же недоверчиво озвучил:

— Причина слишком глупая для твоего ума.

— Какая есть, — Дерек недовольно дёрнул плечом, но объясняться не стал.

С марианцами его, действительно, связывали длительные и весьма неприятные отношения. Его родной посёлок находился недалеко от границы с Марианом, и частенько страдал от набегов воинственных соседей, которые считали даркийцев проклятыми еретиками, не достойными жизни. В конце концов, именно марианцы, пиратствовавшие вдоль берега, окончательно разрушили его посёлок, часть жителей убив, а часть продав в рабство в Ньоне.

Уже этого было достаточно для прочной и глубокой ненависти, но и та в дальнейшем лишь укрепилась: вместе с Грэхардом Дерек участвовал в трёх военных походах против Мариана.

Так что то несчастливое обстоятельство, что Илмарт А-Ранси был именно марианцем, было достаточным для того, чтобы Дерек решительно не желал иметь с ним каких бы то ни было дел.

— Так ты нацист, выходит? — не столько гневно, сколько поражённо выдохнул Райтэн, ёмко охарактеризовав столь нелепую позицию.

— Что? — удивился неожиданному оскорблению Дерек, который, естественно, никогда не замечал за собой собственного недостатка.

Медленно — поскольку осознать эту мысль оказалось весьма тяжело — Райтэн пояснил:

— Ну, ты не хочешь иметь с человеком дел из-за его национальной принадлежности. Для этого явления в языке придумали вполне подходящее слово, разве нет?

Дерек растерянно заморгал.

— Эм. — Глубокомысленно не то согласился, не то не согласился он.

— Не то чтобы в Анджелии часто встречались марианцы, — осторожно отметил Райтэн, опасаясь найти в друге ещё какие-нибудь неожиданные радикальные взгляды. — Но в случае с Илмартом твоя позиция и впрямь весьма прискорбна. — И тихо добавил: — К тому же, мне будет трудно найти другого картографа, который согласится скакать с нами по лесам и болотам. Но, — неожиданно выехал он на оптимистичную ноту, — возможно, мы справимся и сами? — и гордо потряс только недавно замаранным листком с планом. — Велика затея, карты рисовать!

Дерек смерил листок скептическим взглядом. На толковую карту эти каракули не были похожи никоим образом.

Вздохнув, он уронил руки на стол и мрачно уточнил:

— А Илмарт твой, что ли, согласится?

Райтэн неопределённо помотал в воздухе рукой и отметил:

— Ну, он довольно азартен в плане карт, должен клюнуть!

Дерек вздохнул ещё тяжелее.

— Кстати! — просиял Райтэн, вспомнив обстоятельство, которое, как ему показалось, может сыграть на руку. — Ты себе не представляешь, как остро он ненавидит Мариан!

Ответом ему был заинтересованный взгляд.

Почуяв, что вступил на верный путь, Райтэн вскочил и принялся в красках эмоционально клясться, что нет на свете человека, который ненавидел бы Мариан так глубоко и страстно, как Илмарт А-Ранси.

— Хорошо, хорошо! — наконец, поднял руки Дерек, сдаваясь. — Убедил. Едем втроём, — и, захватив давно опустевшие чашки, понёс их на кухню.

Посмотрев ему вслед несколько озадаченно, Райтэн буркнул себе под нос:

— Нет, видимо, не нацист. Просто марианофоб.

В любом случае, сделанное неприятное открытие об этой стороне взглядов Дерека несколько выбило его из колеи — поскольку он, решительно, не понимал, как можно судить о человеке исключительно по какому-то формальному признаку.

У Илмарта А-Ранси было четыре страсти. Две более ранние имели отрицательный оттенок: он истово ненавидел свою родину и столь же истово ненавидел рутинную работу. Две более поздние можно было бы охарактеризовать как скорее положительные, хотя слово это подходило весьма условно: он обожал картографию и не менее пылко обожал дочку главы жандармерии Брейлина.

Именно последняя страсть подвигла его на то, чтобы случайная подработка в чужом городе превратилась в профессию и попытку построить карьеру. Характер Илмарта не очень-то подходил для службы, хотя у него за плечами и был внушительный боевой опыт — а вы попробуйте-ка найти марианца без такого опыта! — и ещё меньше его характер подходил для построения карьеры.

Сам с собой Илмарт постановил, что, ежели дослужится до майора, то сможет с чистой совестью свататься.

То соображение, что на гражданской службе дослужиться до такого почётного звания можно лишь спустя годы — а за эти годы Лэнь вполне может выйти замуж за кого-то другого — ему в голову не пришло. Он-то исходил из своего бурного марианского опыта, а там-то, в условиях непрекращающейся гражданской войны всех со всеми, наложенной на сопротивление ньонским и ниийским захватчикам… в общем, в Мариане майором становился тот, кто выжил.

Так что изъян в своём гениальном плане Илмарт заметил только тогда, когда объект его страстных воздыханий начал оказывать знаки внимания другому мужчине.

В Мариане в такой ситуации соперника попросту убивали, но Илмарт категорически не желал иметь что бы то ни было общего со своими соотечественниками, поэтому просто бесился и втихомолку сжимал кулаки.

Сам Дерек знать не знал, что умудрился обзавестись тайным врагом — и тем более об этом не знал Райтэн, который недолюбливал жандармов и держался от них подальше. Для Илмарта он делал исключение единственно потому, что и Этрэн, и отец высоко ценили его талант картографа, поэтому Райтэн не раз выступал связующим звеном в деле заказа новых карт. Так что на дом к Илмарту он заявился вполне уверенно, как завсегдатай, и тут же ввёл потенциального партнёра в курс дела.

— Карта северных земель? — заинтересовался тот, почесал свою недлинную, но густую рыжую бороду и закопался в какой-то ящик в шкафу.

Там обнаружилось бесчисленное множество свёрнутых карт, но северных анжельских земель, действительно, не нашлось.

— Хм, — в глазах Илмарта загорелся тот самый азарт, на который рассчитывал Райтэн.

Впрочем, азарт этот почти сразу сменился разочарованным прищуром, после чего последовало логичное возражение:

— Я не смогу покинуть службу на несколько месяцев.

Можно, конечно, было взять продолжительный отпуск, но Илмарт справедливо полагал, что это отодвинет желанный миг получения очередного звания. Две «положительных» страсти вступили в противоборство, и любовь к женщине победила любимое дело. «Картой больше, картой меньше! — подумал он. — А Инилэнь — единственная и неповторимая!»

Райтэн, не знавший о тонкостях в выстроении приоритетов собеседника, подумал, что дело лишь в формальных трудностях, и легкомысленно отмахнулся:

— Да не переживай, Деркэн договорится! Дадут тебе любой отпуск.

Фраза эта произвела эффект, прямо противоположный ожидаемому. Сложив могучие руки на груди, Илмарт сквозь зубы процедил:

— Вот уж без помощи Анодара я точно обойдусь!

Почувствовав себя в крайней степени обескураженным, Райтэн чуть не переспросил язвительно: «Ньонофоб, что ли?» — но припомнил, что друг его носит анжельское имя, говорит по-анжельски и обладает анжельским паспортом, поэтому едва ли кому может быть известно его ньонское происхождение.