На грани безумия (СИ) - Кельт Владимир - Страница 20

— Аксель! Аксель!!! — кричала темнота голосом Лины.

Теперь я четко осознавал, что это не моя жена, мертвые не встают из могил даже в Иллюзионе. Скорее всего меня заманивают в ловушку. Некоторые чудовища способны насылать морок или копировать чьи-то голоса, зазывая вглубь грез. Даже пустынник может воспроизводить человеческую речь, правда его скудный набор фраз ограничивается темой печени. При иных обстоятельствах я бы не клюнул, но сейчас я сам ищу чудовище, так почему бы не прогуляться?

Я поковылял дальше, ориентируясь на крик и полные боли жалобные стоны, которые обрывками доносил ветер. Каждый шаг отнимал силы, хотелось упасть в снег, лечь и заснуть. Только я прекрасно понимал, что больше не проснусь. Во всяком случае, не в этой реальности. Стиснув зубы, я продолжал идти на зов, шел со странным упорством, ведь впереди ждала погибель.

Я даже не понял в какой миг ОНО приблизилось. Из-за паралича и холода, которые отвоевывали все больше и больше моего тела, я не успел уловить изменения, и теперь чувствовал, как нечто необъяснимое давит на мой разум. Ощущение, будто кто-то насильно пытается подключится к моему нейроимпланту. Позади раздались гулкие шаги, от которых надсадно хрустел наст и шатались деревья, их ветви ломались и падали с неестественным звоном. Меня обдало волной ужаса, от которой захотелось бежать. Да, именно так. Я должен развернуться и бежать отсюда. Бежать!

«Стоп! Не поддавайся, нельзя!» Глядя во мрак перед собой, я сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы сбить панику. Я не побегу. И тем более не обернусь, хотя очень хочется. Если обернусь — умру. То, что прячется в ледяных ветвях и пытается заставить меня сдаться, не получит желаемого.

— Аксель! Помоги!!!

Я пошел дальше, оставляя в снегу рваный вытянутый след, и наконец вышел к обледеневшей поляне, окруженной высокими деревьями. На дереве, посреди ледяной глади, была распята девушка. Ее черные волосы ниспадали обледеневшими сосульками, обнаженная грудь часто вздымалась, как у загнанного, осознавшего свою погибель зверя. Я не смог разглядеть ее лица, но почему-то отчетливо понимал, что она очень красива.

— Помоги… — сорвалось с покрытых инеем губ.

И в этот миг я услышал победный рев монстра и свист копья.

Не знаю, откуда во мне взялось столько сил, но я резко развернулся и прыгнул, чтобы перехватить копье. Ледяной наконечник пробил мне ладонь. Брызнула кровь. Нестерпимая боль захлестнула все тело.

Подключение прервано!

Боль не отступала. Рука пульсировала и горела, сквозь дерм-повязку сочилась кровь, хотя я использовал кровоостанавливающее. Я буквально ощущал лед воткнувшегося в плоть копья; чувствовал, как острый наконечник пробил кость. Обломок я не стал вытаскивать, а просто обмотал повязкой вокруг, и теперь отчетливо видел, как он выпирает и слегка поблескивает при тусклом свете приборов. Я гнал машину извилистыми дорогами Лост Сити. Нужно как можно скорее попасть в полицейский участок Восьмого сектора, пока доктор Бартон еще там. Сегодня вечер пятницы, и толстяк как раз заседает в кабинете Паука, где зачитывает шефу Восьмерки результаты тестирования полицейских, так что у меня есть шанс застать на месте их обоих. Наконец-то я все докажу! Теперь все узнают, что смерть в Иллюзионе реальна! Я вновь глянул на свою руку — на белой повязке, как на снегу, багровела кровь.

Снег.

Лина.

Кровь.

В ушах зашумело, город за окном подернулся дымкой, начал распадаться на части, будто карточный домик. Реальность дрожала, трещала по швам. Я до боли стиснул зубы. Еще не хватало отрубиться! Я успел передать управление машиной автопилоту и чуть не завалился грудью на руль. Немного отпустило, и тогда я откатил рукав куртки на искалеченной руке, чтобы свериться с часами. Циферблаты оказались заляпаны кровью. Я стер ее указательным пальцем и внимательно проследил за стрелками, затем глянул на электронные часы на панели и облегченно выдохнул. Все в порядке, первая веха соблюдена, значит я не в грезах, я действительно вернулся с доказательствами.

Оставив машину перед кафе, я поспешил в участок. Быстро миновал холл с терминалами, взбежал вверх по лестнице на третий этаж и наткнулся на Курта. Здоровяк вытаращился на меня как на призрак.

— Аксель! Какими судьбами? Неужели тебя Паук вызвал? — удивился он. Почему-то показалось, что Курт нервничает

— Нет, не вызывал, — бросил я, пряча покалеченную руку за спину. — Но я действительно к нему. А в чем дело?

Курт замялся, вид при этом у него был такой, словно его поймали с подозрительным мешком в багажнике. Что там? Обычный мусор или расчлененный труп?

— Просто я сам иду из кабинета Паука, — нашелся Курт. — Они там с Бартоном почти час заседают. Кстати, спрашивали о тебе.

Я напрягся. Вроде бы ничего необычного в том, что психолог и начальник участка расспросили Курта о бывшем напарнике, но почему-то не покидало стойкое ощущение: здесь что-то нечисто.

— Что ты им сказал? — непринужденно спросил я.

— Ничего такого, — также непринужденно отмахнулся Курт.

«Ну же, Курт. Скажи, что в багажнике нет никакого трупа, пусть это окажется просто мусор».

— И все же, что конкретно? — не отставал я.

— Спрашивали, не замечал ли я за тобой странностей, и что думаю о тебе как о напарнике, — выдал Курт и тут же залепетал: — Не ссы! Я им ничего такого не сказал! Я пытался им доказать, что ты один из лучших копов в нашей старушке «Восьмерке», и что пора бы вернуть твою лицензию.

— Спасибо, Курт. Надеюсь, это хоть как-то поможет, потому что мне кажется, что Бартон никогда не вернет мне профиль.

С этими словами я уверенно направился к кабинету Паука.

— Эй, Аксель! — окликнул Курт. — Что у тебя с рукой?

— Да так… Упал неудачно.

В кабинет шефа я вошел без стука — еще одна дурная привычка, от которой никак не избавлюсь. Заслышав шаги, шеф и доктор Бартон неохотно оторвались от зависшей над столом голограммы, на которой был изображен человеческий мозг и столбцы цифр.

— Какого Иного… — нахмурил седые брови Паук, готовясь разразиться отборной руганью, а завидев меня, кивнул. — А, Рид, это ты. Знаешь, я тебя не ждал, да и нечего тебе тут делать, если уж по правилам. Но хорошо, что ты пришел, мы с мистером Бартоном как раз говорили о тебе.

— Что же вы, голубчик, стоите в дверях? — елейно улыбнулся Бартон. — Не стойте, проходите, садитесь. Нам о многом нужно поговорить.

— Очень о многом, — согласился я.

По угрюмому лицу Паука и фальшивой, как свежеотпечатанные в подворотне коины, улыбке Бартона стало ясно — разговор ждет не из приятных. Ну, ничего, это мы еще посмотрим. Правда на моей стороне, и новые доказательства все меняют. Шеф и Бартон сидят тут, голограммы разглядывают, кофе попивают, и даже не представляют насколько изменится мир. Когда все подтвердится, восприятие Иллюзиона уже не будет прежним. Иллюзион — благо? Иллюзион — одна большая ложь!

Спешно свернув голограмму, Бартон кивком пригласил меня сеть рядом. Свой неизменный черный кейс он поставил на колени. Я взялся за металлическую спинку кресла, отодвинул и сел. Паук проводил меня странным взглядом, в котором читалось… Сочувствие? Я попытался понять эмоции по его лицу, но не смог — лицо в принципе ничего не выражало. Правая скула и вся челюсть Паука были металлическими, хромированный металл блестел, когда на него попадал свет, отчего казалось, что Паук недобро скалится. Правая рука у него заменена протезом со встроенным пистолетом-пулеметом, а ниже пояса Паук был настоящим пауком. Много лет назад вовремя операции по зачистке Пустоши от выпущенных Иными диверсумов, шеф Уиллис попал в мясорубку. Его буквально собрали по частям, да только нижнюю не нашли. От инвалидного кресла он отказался, и на полученную за проявленный героизм премию заказал себе «коляску» военного образца. Теперь его туловище в области паха оканчивалось металлической сферой для сбора отходов жизнедеятельности, аккумулятор, кстати, прятался там же. Передвигался он на шести паучьих лапах с титановыми шипами на сочленениях. Шефа Уиллиса я уважал как никого другого, ведь он не сломался, смог избежать Хранилища и сделал неплохую карьеру. К тому же он всегда хорошо ко мне относился и ценил мои навыки, многое спускал мне с рук.