На грани безумия (СИ) - Кельт Владимир - Страница 19

В следующий миг что-то тяжелое ударило меня в грудь, я упал на песок, хватая ртом горячий воздух. Перед глазами все двоилось и плыло, ощущение, будто меня только что разбудили, но проснулся я не в своей кровати, и даже не в своем теле. Понимание случившегося пришло, когда пустынник утробно зарычал, предвкушая пиршество. Тварь склонилась надо мной, занеся руку для удара. Твою ж мать! Вместо Точки Перехода меня выбросило аккурат в логово пустынника!

Реакция оказалась молниеносной, все-таки годы тренировок не прошли даром. И когда тварь вновь ударила, я перекатился, уходя от опасности. Когти твари рассекли пустоту и от силы удара увязли в песке. Поднялся ворох пыли. Я соскочил на ноги и как следует пнул песок прямо твари в лицо. Пустынник зло взвыл. Одной рукой он очищал глаза, а второй пытался меня достать, но я прыжком разорвал дистанцию. Мне нужна всего лишь минута, чтобы поставить ловушку.

Чертовой минуты не было.

Пустынник зарычал, растопырив руки и раззявив рот с мелкими острыми зубами.

— Я сожру твою печень!!! — заорало чудовище.

Бросок пустынника был полон ярости. Тварь на четвереньках рванула в мою сторону и прыгнула. Высоко прыгнула, Иные его отымей. Пустынник стремительно летел прямо на меня и ошалело молотила руками воздух, пытаясь достать смертоносными когтями. Я увернулся, уйдя в перекат. Когти просвистели прямо за спиной. И тогда я выпрямился, ударив кулаком четко в грудь, и вложив в удар всю силу. Пустынник отшатнулся, со свистом выпустив из легких воздух, но не упал. Воспользовавшись моментом, я ударил ногой. Снова в грудь. Еще. И еще.

На этот раз пустынник не устоял и неуклюже завалился на бок. Заскреб ногами, отполз в сторону. Пара ребер у него оказались сломаны и вогнулись в грудину, будто их туда тараном вмяли. Из пасти пустынника текла багровая кровь, и все же тварь продолжала зло шипеть и скалить острые мелкие зубы.

— Я хочу твою печень! Дай ее мне! — шипел он, брызжа кровавой слюной.

Я хмыкнул. Пора поставить ловушку и закрыть эту тварюгу. Драться дальше и попытаться его прикончить — не вариант. Пустынники крайне живучи, голыми руками просто так не одолеть, а искать другой способ нет времени, каждая секунда на счету. Ведь чем дольше я здесь ковыряюсь, тем больше риск, что «прокладка» не выдержит и подключение сорвется. Тогда из капсулы я выйду скорее всего сразу в Хранилище.

Я активировал один из вспомогательных имплантов. На указательном пальце стремительно вырос загнутый металлический коготь, похожий на тигриный. Я аккуратно полоснул когтем ладонь и сжал кулак, глядя, как алая кровь падает на песок. Кап-кап-кап… Сев на корточки, я принялся чертить руну, окропляя своей кровью рисунок.

Время для меня замедлилось. Коготь сноровисто рисовал на песке узор, который был не подвластен ветру. Кровь мерно капала, подсвечивая линии. Кап-кап-кап…

Опасность я не заметил. Скорее уловил шорох, интуитивно понял, что что-то не так.

Пока я чертил ловушку, пустынник затих. Он сидел на песке, сжавшись в комок и повернувшись ко мне спиной. Шипы на его тощей серой спине топорщились иглами и вжимались в тело. Он их будто-то бы прятал, но я знал, что сейчас произойдет.

— Твою ж мать…

Кап-кап-кап…

Десятки шипов выстрелили из спины твари так стремительно, что я едва успел среагировать. Что было сил прыгнул в сторону, пытаясь уйти с траектории атаки. Пролетев пару метров, я упал на песок, прокатился и неудачно зарылся в него, как брошенный камень. Один шип пробил мне ногу, а второй застрял в ткани куртки, полоснув бок. Места уколов тут же сделались ледяными, нога стремительно немела, в боку кололо. Шипы пустынника смазаны каким-то нейротоксином, способным обездвижить жертву и заставить забыть, как дышать.

К счастью, как дышать я пока помнил. Перспектива отдать печень пустыннику совсем не радовала, и я пополз обратно к ловушке, отчаянно желая одного: не отрубиться! Нельзя. Иначе рискованная вылазка за правдой будет бездарно провалена. А мне нужно попасть в тот проклятый лес, найти чудовище и его ледяное копье, ведь второго шанса у меня не будет.

Мерзко улюлюкая, пустынник в припрыжку подбирался ко мне. Время вновь замедлилось — так бывает перед смертью, когда за секунды в памяти проносится целая жизнь. Однако своими предсмертными секундами я воспользовался иначе: полоснул когтем ладонь и обильно сдобрил кровью песок, заканчивая линию руны.

— Ахршшшш! — рыкнула тварь и навалилась сверху.

Пустынник придавил меня, вонзил острые зубы в плечо. Но тут же отпустил, недоуменно тараща глаза — кожаная куртка с клепаными вставками и наплечниками оказалась твари не по зубам. Воспользовавшись заминкой, я ударил наотмашь ребром ладони, угодив пустыннику в кадык. Тварь закашлялась, зашипела. Тогда я столкнул его с себя ногой, и одним резким росчерком закончил руну. Ловушка вспыхнула алым огнем, высвечивая кривую, но правильную вязь рун. Все, пора сваливать.

Я перекатился влево, выходя из зоны ловушки. Пустынник остался внутри. Оскалился, зарычал и прыгнул, но тут же наткнулся на невидимый барьер ловушки.

— Я хочу твою печень!!! — орало чудовище в бессильной злобе. — Отдай ее мне! Выпусти меня!

Прихрамывая, я поковылял прочь. Нога немела все больше, а вот боль в боку вроде бы утихла. Хреновое начало, Аксель. Очень хреновое. При ином раскладе я бы просто переждал время, отведенное Иллюзионом на погружение, и проснулся. Нашел бы Точку Перехода в более безопасное место и затаился. Отец, конечно, так бы не поступил. Он всегда говорил:

— Аксель, иди до конца. Но на своих правилах. Меняй реальность, а не подстраивайся.

Менять реальность у меня не выходило даже при высоченном уровне моего ЭМПО. Зато я всегда безошибочно находил Точки Перехода и Кристаллы Памяти. Вот и сейчас, я четко знал, что уже близко. Откатив рукав куртки, глянул на хронометр. Стрелки циферблата застыли на отметке, которую я выставил перед погружением: четырнадцать десять. Другие два циферблата показывали иное время, стрелки то ускорялись, то замирали, а то и вовсе крутились назад.

Я потянул носом раскаленный воздух. Пахло пылью, горячим камнем и запекшейся кровью. Я впитывал в себя окружающее пространство, стараясь отпустить разум. На миг мир сделался серым, все вокруг замерло, и я увидел Точки Перехода. Как и в прошлое погружение их было две. Я направился к нужной Точке. Куда ведет вторая — без понятия. Возможно, когда-нибудь выпадет шанс проверить, что же там спрятано.

Не колеблясь я шагнул в песчаный вихрь.

Проклятый лес встретил темнотой, морозом и злобой. Я упал на снег, больно ударившись локтем о вмерзший в землю камень. Меня мутило, внутренности жгло так, словно я побывал в микроволновке. Переход оказался даже жестче, чем год назад, когда я и Лина отправились сюда в качестве рейдеров. Значит это не сбой, а обычное состояние данной Точки. Вот и добавилась еще одна странность в копилку, надеюсь, я смогу понять, что здесь не так.

Поднявшись, я запахнул куртку плотнее, чтобы хоть немного сохранить тепло. Мои импланты не работали, даже коготь активировать не удалось. Нога на морозе вовсе сделалась оглоблей и по ощущениям напоминала грубый протез, который забыли подключить к моей нервной системе. Волоча ногу и прихрамывая, я поковылял по снегу в сплетение голых скрипучих ветвей.

— Аксель! Помоги! — смешался с ветром тонкий женский крик.

Лина⁈ Внутри у меня все оборвалось.

Нет, это невозможно, ее здесь не может быть. Лина мертва, а я сейчас не в воспоминаниях, а в грезах.

«Ты уверен, Акс?» — хмыкнул внутренний голос.

Я откатил рукав куртки, глянул на часы. Все те же 14:10 на стрелках основного циферблата, который я остановил при подключении, и 15:01 на двух других, показывающих время Иллюзиона. Я в иной реальности и должен это понимать, иначе сойду с ума. Лины нет. Искин не может сгенерировать ее образ, попросту не имеет права. Более тридцати лет назад Конгломерат корпораций наложил запрет на использование в грезах образов умерших родственников и близких, потому что процент обезумевших граждан, после таких вот неожиданных встреч, был крайне высок. Скай этот запрет никогда не нарушала. Видеть умерших близких разрешено только в воспоминаниях на уровне «Наблюдателя».