Да, урук-хаи мы! (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 12

Побрякушки, найденные в гнезде, я вывалил на стол. Золото и серебро тускло блестело в приглушённом свете лучин. Кольца, фибулы, подвески, пряжки, серьги. Что-то из этого придётся носить и мне, как бы я этого не хотел избежать. Статус вождя надо поддерживать, здесь не поймут аскетичного генералиссимуса в одном неизменном френче и сапогах, здесь принято всячески демонстрировать своё превосходство, а столько золота нет ни у кого во всей Орде. Буду раздавать в награду за подвиги. Уж это в Орде точно оценят.

— Ого… — выдохнула Кара, с горящим взором глядя на это богатство.

— Выбирай, что хочешь, — разрешил я.

Она принялась робко перебирать драгоценности, разглядывая их скорее как предметы искусства, а не как украшения для себя. Искусные завитки и крошечные листья, сверкающие огранённые камни и изящные изгибы оставили её равнодушной, и Кара выбрала для себя скромную серебряную брошь гномьей работы, изображающую небольшую кувалду.

— Вот эту, — тихо сказала она.

Я уже приметил её для себя, но всё равно улыбнулся и кивнул.

— Хороший выбор, — сказал я.

Вид эльфийских подвесок в груде украшений заставил меня вспомнить о высокой фигуре в гномьем тоннеле, и я помрачнел, вновь мысленно возвращаясь в тёмные заброшенные коридоры. Я был готов отдать всё это золото, лишь бы не спускаться туда снова, но знал, что иного выхода нет, и мы обязаны пойти и решить вопрос с гномами раз и навсегда. Иначе они сделают это первыми, снова выйдя на поверхность, в наши деревни.

Пожалуй, надо проинспектировать свои войска, подготовить план вторжения и снова отправляться на войну. Спокойной жизни, пока под боком сидят враждебные нам существа, не видать, как своих ушей.

— Что с тобой? — спросила вдруг Кара, и я стряхнул мрачные думы, как пёс, вылезший из воды.

— Задумался, — честно ответил я.

Перспективы у нас и в самом деле были не самые радужные. Зима только начиналась, но уже порой испытывала нас на прочность трескучими морозами и обильными снегопадами. В общем, добиваем гномов и уходим из этих гор, захватываем какой-нибудь городок, а потом снова готовимся к войне, потому что карательная экспедиция не заставит себя ждать. Надо разузнать у шаманов, нет ли поблизости ещё других племён орков, может, где-нибудь на юге или востоке, чтобы присоединить и их тоже. Пусть даже наша молодёжь быстро росла и вставала в строй, народа всё равно не хватало.

Орки и в самом деле росли как по часам, и те, кто ещё недавно бегал пешком под стол, теперь учились биться строем и стрелять из арбалетов. То ли все орки такие акселераты, то ли усилившееся питание так сработало, но факт остаётся фактом, молодёжь быстро приходила на смену своим старшим родичам.

— Завтра надо устроить смотр, — хмыкнул я. — Всей армии.

— Об этом ты думаешь? — скривилась Кара.

— Конечно, — сказал я. — Пока мы спим, враг качается.

— На чём качается? — не поняла она. — Ты о чём?

— У нас нет времени прохлаждаться без дела и отдыхать у печки, — вздохнул я. — Слишком много работы.

Кара недовольно покачала головой.

— Нельзя же столько… Работать, — протянула она, прикалывая брошь на одежду.

— Можно, — устало возразил я.

Я вспомнил вдруг некоторых своих старших знакомых, которые из весёлых и приятных людей превратились в корпоративных зомби, которые вертелись, как белка в колесе, изо дня в день выполняя одни и те же действия в погоне за прибылью. И как я не хотел стать похожим на них. Тут я, конечно, не бегаю с квартальными отчётами и не увеличиваю KPI,стараясь успеть до дедлайна, но в чём-то моя навязчивая идея напоминала именно это. Я сам загонял себя в круговорот ежедневного трудоголизма, не давая себе даже минутной передышки. Кара была права. Мне нужно остановиться, передохнуть и оглядеться вокруг. Я и так уже немало достиг по сравнению с тем, что было до моего появления.

— Ладно, — рассмеялся я, разваливаясь на шкурах. — Иногда можно и отдохнуть.

Кара поднесла мне большую кружку гоблинского пива, я раскрыл мешок сушёного мяса, намереваясь остаток вечера провести именно так, позабыв обо всех заботах и тревогах. Всё потом, сегодня я отдыхаю.

О делах больше не говорили, ограничившись ничего не значащей болтовнёй, местными слухами, коих Кара знала больше, чем я мог представить, и старыми байками. Кара делилась историями своего племени, я пересказывал сюжеты старых фильмов и игр, заменяя героев и переделывая разные мелочи на ходу.

Пировали, как древние римляне, полулёжа, и вскоре в голове зашумело, и тяжкие думы ненадолго меня отпустили, уступив место искреннему веселью. Отчасти было даже забавно слушать нехитрые истории Кары, особенно те, в которых выводилась какая-то мораль, и сравнивать их с земными историями. Мораль орочья и та, к которой я с детства привык, очень сильно друг от друга отличались. К примеру, прямой аналог истории про мальчика, который кричал «волки», здесь повествовал о юном орке, который постоянно звал всё племя на помощь, а мораль была в том, что орк должен биться сам даже с более сильным врагом.

Тут вообще воспитывались настоящие спартанцы, готовые драться всегда и везде с кем угодно и когда угодно. В любых условиях. И если это воспитание соединить с воинской выучкой и дисциплиной…

Мои мысли вновь перешли к делам насущным, и я поспешил хлебнуть пива, чтобы переключиться на что-нибудь более позитивное. Хотелось рассказать какую-нибудь красивую историю, но в голову лезли только дурацкие сюжеты сериалов про ментов. У нас труп, возможно, криминал, по коням. Вряд ли Кара оценит подобные истории, которые, к тому же, довольно трудно переложить на первобытное общество. Так что я взял и принялся рассказывать о приключениях орочьего вождя Конана, родившегося на поле битвы.

Я помнил рассказы о нём лишь в общих чертах, основные сюжетные повороты, но даже в таком сумбурном пересказе «Конан-варвар» впечатлил Кару до глубины души. Классика не стареет, что уж там. Разумеется, я рассказал не всю историю, быстро утомившись с непривычки, но хитрый вождь Конан всё равно захватил воображение Кары, и она взяла с меня обещание, что я дорасскажу его историю на следующий день.

Утро встретило меня, угрюмого и невыспавшегося из-за ночных чтений, промозглым ветром и мелкой холодной смесью дождя и снега. Выходить из дома не хотелось, в такую погоду даже хороший хозяин собаку не выгонит, но я не собака, поэтому закутался в полушубок из толстой козьей шкуры и отправился по делам.

Улицы оставались пустыми, лишь редкие прохожие брели с вёдрами к роднику, да караульные, обязанные нести службу в любую погоду, обходили деревню по периметру. И я, как тот дурак, которому больше всех надо.

А надо мне было дойти до своих сотников, разузнать текущую обстановку, насколько мы вообще готовы к войне и активным боевым действиям. Не на словах, а на деле. Так что первым делом я отправился к Бурздубу, который врать не умел и точно выложит мне всё, как на духу.

Я вообще нечасто снисходил до посещения чужих жилищ, считая это своего рода нарушением личного пространства, я уважал право своих подчинённых хоть где-то побыть без моего начальственного взора, но сегодня, в такую погоду, встречаться на улице или где-то ещё я однозначно считал гораздо худшим вариантом.

Бурздуб жил в собственном чуме с двумя жёнами и пятерыми детьми, как уважаемый орк. Второй женой он обзавёлся, когда стал сотником, причём взял её из другого племени, что пока было редкостью, но постепенно становилось всё более популярным решением. Даже мне Кара несколько раз намекала про то, что хану по статусу не положено жить всего с одной женой, но я такие разговоры быстро пресекал.

Я подошёл к его жилищу и вошёл, как к себе домой, без всякого промедления, такта и этикета. В конце концов, всё движимое и недвижимое имущество в племени считалось моим.

Бурздуб степенно обедал. Он сперва тихо зарычал, увидев, что кто-то входит без спроса, но, узнав меня, приветственно махнул рукой, приглашая присоединиться к нему. Его жёны подскочили, что-то закудахтали, спешно выставляя мне миску и вылавливая из котелка лучшие куски. Я уселся напротив Бурздуба, отпил немного бульона из чашки, чтобы не оскорблять хозяев.