Да, урук-хаи мы! (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 11

Деревня Белых Ястребов лежала перед нами, как на ладони, но спуститься к ней удалось только к вечеру. Несколько раз мы останавливались на привал, в некоторых местах пришлось искать обход, потому что спускаться по отвесной скале я откровенно побоялся. Немного стыдно было возвращаться вдвоём, ведь именно я не уберёг своих воинов, но здесь это считалось обычным делом, к смерти в горах относились проще, а гарпия наверняка была одним из самых опасных противников, и вряд ли рядовой орк вообще мог пережить встречу с ней.

Думаю, даже то, что мы вернулись победителями, могло считаться большим достижением. Нас увидели издалека, и почти вся деревня вышла встречать нас, и приветственные возгласы быстро заглохли, как только стало понятно, что мы вернулись неполным составом.

— Там была гарпия, — сказал я, когда мы приблизились к толпе.

Орки ахнули, некоторые воины зарычали и затопали, хватаясь за оружие. Старики качали головами, дети глядели на нас, как на мифических героев.

— Одна? — спросил Урдмог.

— Гнездо было, — перебивая меня, ответил Лургуш, и все ахнули снова.

— Одна, — сказал я. — Но ещё чуть-чуть, и их было бы много.

— Ну и дела, — хмыкнула Гедза, покачивая на руках младенца.

Я посмотрел на заходящее солнце. Придётся снова ночевать здесь, а домой возвращаться только завтра утром. Хотелось, конечно, поскорее вернуться в свою собственную юрту, скинуть надоевшие доспехи, погреть руки у горячей печки. Лучше бы, само собой, погреть руки у батареи отопления, завернуться в плед и выпить соевого латте, но я давно перестал надеяться.

— Расходитесь, не на что тут смотреть, — буркнул я. — Завтра утром надо отправить кого-нибудь наверх, забрать тела. А сейчас я хочу отдохнуть.

Я замёрз и устал, и находиться на этом митинге дольше необходимого не имел ни малейшего желания, поэтому распрощался со всеми и отправился в хижину Гедзы, где и ночевал накануне.

Там я быстро поужинал тем, что нашёл возле очага, выложил на шкуры украденные из гнезда яйца, думая о том, что надо бы изобрести инкубатор, и не заморозил ли я эти яйца, пока спускался с горы. Вошла Гедза, следом за ней — всё семейство, почтительно кланяясь мне.

— Вождь, позволь обработать твои раны, — тихо сказала вдова.

Я рассеянно кивнул. Руки и плечи были исполосованы когтями гарпии, и кровь давно запеклась, так что я и думать забыл про эти раны, но обработать стоило.

— О! Яйца! — воскликнул один из орчат, подбираясь к ним так же, как подбирался к птичьим гнёздам на здешних скалах.

— Это гарпии, — равнодушно сказал я, стараясь не обращать внимания на то, как Гедза старается то так, то этак ко мне прикоснуться. То прижаться внушительной грудью, то погладить по руке, то ещё как-нибудь.

— Гарпии? — выдохнул другой. — А их можно жрать?

— Наверное, да, — пожал плечами я. — Но именно эти жрать нельзя. Они мне нужны для другого. Из них вылупятся маленькие гарпии.

— Вздор! — фыркнула Гедза, перевязывая мне раны от когтей. — Их должна высиживать мать, иначе они не вылупятся, а просто протухнут!

— Тише, — недовольно рыкнул я.

— Да, вождь. Прошу прощения, вождь, — покорно сказала она, но я слышал в тоне её голоса скрытый протест.

— Она почти их высидела, — сказал я. — Нужно просто держать их в тепле, но не перегревать.

— А если я сяду на них? — спросил один из малышей.

— Нет, ты их просто раздавишь, — ответил я. — Но если хочешь, чтобы из них вылупились маленькие птенцы, то можешь за ними ухаживать.

— А как? Мы тоже хотим! — наперебой заголосили остальные.

Я протянул руку к очагу, пытаясь определить нужную температуру.

— Разложите их вот здесь, на шкуре. Иногда переворачивайте, — сказал я. — Может, тогда вылупятся. А может и нет.

Орчата похватали яйца и сделали то, что я сказал.

— Поскорей бы они вылупились! Хочу тоже постукать гарпию, как вождь и Лургуш! — воскликнул один, нетерпеливо подпрыгивая на месте.

— Я тоже! Я тоже! — подхватили другие.

— Ну уж нет, — отрезал я. — Я забрал их не для этого.

Малышня понуро уселась возле яиц, буравя их взглядами, будто от этого птенцы почувствуют в себе острое желание выбраться наружу.

— А зачем? — тихо спросила Гедза. — Это же… Монстры…

— Может, удастся их воспитать, — пожал плечами я.

Она не сказала ничего, боясь вновь вызвать моё недовольство, только неодобрительно покачала головой. М-да, а вот Кара моментально бы поняла, что я задумал.

— Спасибо, — холодно произнёс я, когда она закончила мазать мои раны каким-то вонючим составом и забинтовала их ветхими застиранными тряпками.

Нужно было ложиться спать, но в этот раз мне мешали орчата, которые всё возились с яйцами и никак не могли успокоиться, а Гедза не обращала на них никакого внимания, вместо этого окружая своим вниманием и заботой меня, хотя я этого совсем не просил. Меня это скорее раздражало, а намёков о том, что надо бы перестать, Гедза не понимала, наоборот, воспринимая моё недовольство как сигнал к действию. А говорить ей прямо я не хотел, понимая, что она может настроить против меня всё племя.

Так что я сидел и думал о том, как можно применить гарпий, если вдруг у меня получится вырастить и воспитать своих, покорных и преданных Орде. Из них, пожалуй, получатся превосходные разведчики, особенно, если обучить их картографии и составлению планов местности. Или, как ещё один вариант, можно вспомнить первые фанерные аэропланы времён Первой Мировой войны, и как лётчики стреляли друг в друга из парабеллумов и сбрасывали флешетты, металлические дротики. Самое то против скоплений вражеской пехоты или кавалерии. Пожалуй, гарпия с ведром флешетт сможет вывести из строя целый эскадрон.

Хотя я, конечно, не удивлюсь, если у наших врагов есть какие-нибудь свои способы заполучить превосходство в воздухе. Какие-нибудь грифоны или разумные орлы, а может и вовсе виверны с драконами. Я бы не удивился. Но с этим будем разбираться по ходу дела, и пока это только мои домыслы, ничем не подкреплённые.

Наконец, Гедза утомилась и, видя мою непреклонность, решила больше не осаждать крепость моей добродетели. Она раздражённо махнула рукой на многочисленных отпрысков.

— А ну, живо спать, разбойники! — проворчала она, и из-под маски заботливой почтенной матроны проглянуло её истинное лицо.

Я был только рад выполнить эту команду. Усталое и израненное тело требовало отдыха, а мне что-то подсказывало, что завтра у меня тоже будет напряжённый и трудный день. Здесь почти все дни были именно такими.

Едва только рассвело, и солнце принялось вновь загонять сумрак в самые глубокие ущелья и норы, я поспешил обратно в деревню Кривого Копья. Яйца пришлось забрать, сунув за пазуху, я засомневался в способности местных исполнить мою команду в точности до каждой мелочи.

Вместо десятка воинов пришлось ограничиться одним сопровождающим, остальные полезли на вершину, искать гнездо гарпии и спускать оттуда погибших. Лургуш обещал указать путь, и снова полез в гору, а я начал долгий спуск обратно в долину.

Там, в деревне, всё было по-старому. Никто не пропадал без вести, не шастал по тёмным тоннелям, даже драк, как таковых, не было, если не считать детские потасовки, после которых не было пострадавших. Дургуз доложил это всё быстрой скороговоркой, едва мы показались на окраине деревни. Знал, что я терпеть не могу долгих подводок, иносказаний и риторических уловок.

Пока я лазил в горах, из пещер в деревню вернулся Улдук, до сих пор худой и измождённый, с подёргивающимся от нервного тика лицом, но живой и, как всегда, угрюмо воинственный.

В общем, за время моего отсутствия никаких происшествий не случилось, всё шло своим чередом, без участия вождя. Так и должно быть, это значит, что процессы выстроены как надо. А происшествия мы устроим сами.

Я наспех собрал ящик для инкубатора, проложил его соломой, подвесил в своём чуме под потолком, там, где всегда стоит тёплый воздух, рассказал Каре принцип действия и объяснил, что от неё требуется. Она к моим причудам давным-давно привыкла, и лишних вопросов не задавала. Надо так надо.