Не боярское дело 4. Часть четвертая (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 6

Испанского посла я ждал дней через пять, но он примчался уже на третий день, и что характерно, к обеду.

Появился кабальеро в обеденном зале во слегка взвинченном состоянии. Оно и не удивительно. Надо же было его кортежу так неудачно подъехать. Там как раз по внешней дорожки парка Дарья решила пробежку устроить. И стоило кортежу заехать на территорию замка, как они увидели шагоход, на полной скорости несущийся им наперерез. Когда столкновение казалось уже неизбежным, шагоход попросту подпрыгнул, и на высоте в три-четыре метра пролетел в воздухе метров двенадцать прямо над автомобилями, приземлившись затем настолько мощно, что даже машины представительского класса закачало, как при землетрясении.

К счастью, ничего непредвиденного не произошло, и я не про столкновение, а про штаны посла. Редкого мужества человек! Жители Борнео от одного вида бегущего шагохода потом больше получаса из кустов не вылезали, исходя на понос, но справедливости ради, стоит заметить — там Дарья на бегу и ещё из пары крупнокалиберных пулемётов постреливала время от времени и заклинания применяла, а тут вроде бы мирно разошлись.

Всё это нам Дарья от первого лица успела рассказать, после того как сполоснулась в душе и переоделась. Королевские приёмы — та ещё морока. Тут быстро ничего делать не положено, так что регламентные полчаса, а по факту и чуть больше, испанца привычно мариновали в приёмной для высокопоставленных гостей. И стоит заметить, что это минимальный срок, если тебе особым разрешением не пожаловано что-то иное.

Неплохая придумка. С её помощью любой монарх может показать своё расположение или его отсутствие любому из визитёров.

Признаюсь, я лишь совсем не так давно понял эту хитрую хитрость и оттого ещё раз проникся чутьём и мудростью Рюмина, Императора нашего, наградившего меня в своё время одной довольно редкой медалью. Он тогда этим ходом даже не двух, а целую стаю зайцев одним выстрелом убил. И меня наградил, и другим показал своё отношение, а заодно дал окружению понять, что у него есть вера в меня — я рву и буду рвать врагов Отечества, заодно и головы самых злостных врагов страны ему на блюде принесу. И это только те моменты, которые на поверхности и понятны даже мне. Наверняка другие не менее значимы, однако, чтобы всё раскопать, нужно буквально жить придворной жизнью со всеми её тонкостями и недомолвками, а я на это так и не сподобился. Некогда мне, не интересно, и нет желания тратить свою жизнь на всякую ерунду.

— Надеюсь, я вас не испугала своим шагоходом? — спросила Дарья у посла, когда все церемониальные приветствия были закончены.

— Вы⁈

— Ну, да. Это мне пришлось перепрыгнуть через ваши машины, когда они неожиданно оказались у меня на пути. Скорость была слишком высока и остановиться я бы точно не успела. Знаете, приходиться держать себя в форме. В детстве я уже бывала во Франции, но посмотреть на Париж с высоты шагохода… — Дарья даже прищурилась от удовольствия и отсалютовала послу бокалом шампанского.

— Хм. А почему не из окна роскошного автомобиля? — очень быстро пришёл в себя опытный дипломат.

— Боюсь, что после моего мужа там автомобили вряд ли смогут проехать, — пожала Дашка плечами, отрабатывая экспромт, который мы успели наскоро накидать, для правдоподобности назначив ей главную роль, как женщине, которая по глупости может что-то лишнее выболтать, — Видела я фотографии Нагасаки после его визита. Через те развалины даже на танке сложно пробраться. Зато я на шагоходе буду, как рыба в воде. Везде пролезу.

— Вы собираетесь разрушить Париж⁈ — вполне искренне изумился кабальеро.

— Дарья, ты много говоришь, — негромко сделал я замечание жене, и она понятливо замолчала и показательно занялась едой, опустив глаза в тарелку.

Над столом повисла затяжная пауза, которую никто не торопился нарушить первым.

— Мы уже показали силу своего оружия на том никчёмном островке, название которого я, к сожалению, не запомнил, — пожал я плечами, выдержав поистине драматическую паузу, лишь чуть-чуть не дотянувшую до трёх минут, — Даже восьми бомб этого типа, к слову сказать, далеко не самых мощных в моём арсенале, достаточно, чтобы обратить Париж в руины. Вовсе не факт, что мне придётся пойти именно этим путём. У нашего штаба имеются более интересные варианты, так что, не исключена возможность, что скоро моё сюзеренство и ваше королевство станут добрыми соседями. Раз Франция объявила нам войну, то так тому и быть. Повоюем. Не захотят платить — заберём землями.

— Вот даже как… — растерянно пробормотал дипломат, и судя по выражению его лица увидеть меня в ближайших соседях — это вовсе не голубая мечта его детства.

— И кстати, раз уж вы здесь, то мы можем предварительно обговорить интересы Испании. Как ваш король посмотрит на моё предложение о приобретении у меня Оквитании? Прямо вместе с Тулузой? Марсель с Тулоном пока не предлагаю. Вам и на Оквитанию с Тулузой может не хватить денег, а к Марселю у итальянцев определённый интерес прослеживается. Впрочем, если они вздумают торговаться, то я вам и Марсель предложу, но чуть позже. Интересует? Попрошу много, но, поверьте, оно того стоит.

— Это шутка? — отложил в сторону посол столовые приборы, чтобы они случайно не начали выдавать его дробным стуком в дрожащих руках.

— Помилуйте, какие шутки. Я через вас сделал Франции предложение. Ответа до сих пор нет, а война — штука дорогая. Дня через три-четыре я уже собираюсь сумму репараций увеличить, скажем так, раза в полтора. Мы же ещё не начинали. Так, бомбили по мелочам, не заходя на территорию Франции.

— Только не пытайтесь меня убедить, что у вас стоят на границе с Францией несколько дивизий, которых вам хватит лишь на часть ваших планов, — выдал явно заготовленный ответ испанец, оклемавшись на удивление быстро.

Шикарная у него стрессоустойчивость. Даже завидую по-хорошему. От таких плюх в себя приходит за секунды.

— Конечно есть, и более того, вам про них известно, — пожал я плечами, принимаясь за еду.

В конце концов, у нас обед.

— Вас поддержат немцы? — добрых пару минут осознавал испанец вполне очевидный ответ.

— Мы до сих пор в состоянии войны с Францией, — высказал Антон послу ту истину, о которой и так знала вся Европа.

— Оттого я вам и сказал, что Тулуза вам обойдётся довольно дорого. К моим интересам придётся добавить долю кайзера, — добавил я минуту спустя, прежде тщательно промокнув салфеткой губы и всё прожевав.

К слову, сделал всё вполне элегантно, даже Дашка, исподтишка наблюдающая за мной, потом не сможет придраться.

— И сколько же времени у нас осталось? — вслух задумался посол.

— Вы, наверное, хотели сказать — у Франции, — поправил я его так заметно ухмыльнувшись, что промашку посла поняли все сидящие за столом.

— Именно это я и имел в виду, — попытался кабальеро выправить ситуацию, но негромкий хохот за столом и почти не скрываемые усмешки ясно дали ему понять, что в принятую им на себя роль миротворца здесь и раньше никто не верил.

— К сожалению, я вынужден откланяться. Ваши предложения нужно срочно донести до Его Величества, — поднялся он с места.

— И поторопитесь, — раздался вслед ему голос кайзера, — Сегодня вечером немецкие газеты донесут суть нашего разговора до обычных немцев. Разумеется, без персоналий и точных цитат. Наверняка, завтра эту статью перепечатают утренние газеты в Мадриде. Надеюсь, вы понимаете, что бывает с тем послом, король которого узнаёт новости не от него, а из газет?

До дверей посол не дошёл ровно пару шагов. Остановился. Чуть постояв, он развернулся.

— Ваше Величество, могу я узнать цену Оквитании? — спросил он, склонившись в поклоне чуть ниже обычного.

— Пять миллиардов рублей, — небрежно бросил я, правильно поняв вопросительный взгляд Антона.

Получив ответ, испанец ещё раз поклонился, и вышел.